Та мальӈгана мань саць нюдямась. Мякана иба, еся’ печм’ нерохона пятамбиць. Печь нина ӈамзэ’ едко, сяйник ти’ валакада пиӈгу”.
Небяв ты тайм’ латако ни масептемба, хыносумба, едпись. Мань ӈо” ӈухуко”на сянакован’ сер, тюкона сюрамась.
Ти вэн’ мад пихина сось пя, тэ”на мэна тыда мяд няю танэвы. Тикы пумна мяд тяханий хасава ӈацекы мальцямда паромбари серада, пин’ сюрба тарпы.
Небяв надорцямда, есеймда, сертавы ты’ таймда ва”ав ниня хаейда. Панымда сераб, пинку тарпа харвась.
- Ненюкоми, мальцянд серад, пинку хэхэни’, - тарем’ хэтаб, пыда мякад тарпы.
Сеӈгасавэй мальцям’ валакада серва пявэм’, тад тикахана надормы тайм’ маниев. Сэвкони’ тэри ялякоӈэ хаяха’. Теда мань небякон’ тотрев сэдараӈгудмэй! Пыда пихина пон’ мэӈгу, мань ӈо” тайм’ ханзер” тара сертаӈгумэй.
Савамбовна ва”авни ӈамдыв. Тикы париденя тайм’ мэм’. Небян’ туцяха ӈэбтэбэрцьм’ тюхулӈадм’. Хыносумба, тайм’ тэри маторпа пяв. Янамбокавна маторпамась, тикы е”эмня, ӈамгэ ӈудин’ мада тосамась.
Тарем’ хыносумба, манзара ёльце сава ӈэвы. Нюдякоця пусэк” ӈокма”.
Небяв ӈани лакри мят’ тю. Пыда манзарана-сэдоранам’ маниеда, нямюда тоенаӈэ хая, вадам’ хэтась я”ма. Нян’ тэри пысаӈга сырӈа.
- Ювэйкокондэй! – хибяхава ма. Тикы мяд тяханий не ӈэвы. – Хов! Несэй сэдорана ӈадимыню! Ханзер” савамбоковна тайком’ парквы! Небянд нядаӈгодаӈэ саць серо”ӈанэй!
Небяв тэри ванерабтё нусь. Нензямбой тарця вадахад сейкоми мюй тэри халакаптысь – похобэм’ ӈэвым’. Небяв тэри маймби.
Няби яляхана мал мяд’ тер ёркалаваць пин’ тарпыд. Мань ӈани сэдораван’ харбелыв. Валакада сэван’ нерняна ӈамгэхэрт тар пусэк нись ӈадю. Небяв туцямда ӈунд сярвысь. Ханзер” теда тикэм’ мэӈгув?
Мальцям’ сераб, пин’ тарпыв, ёрколава хибяри поӈгана небяков пюрць пяв. Таминда хомась, тикэн’ ма”нидам:
- Небяковэй, сэдораван’ харвам’. Валакада туцяр сацей тю”уна ӈа. Ха”аврадэй, ха”аврад!
Небяков тэри сеӈгасавэй мальцятанан’ ванерабтё сырӈа.
- Тедари ӈатенэй, мань тянёмбовна тэтнам’. Пунарка ӈобкана сэдараӈгуни’. Ӈобкана сером’ серта саварка ӈэӈгу.
Тикы яля’ пумна мань ӈобӈгэв сэдора пяв.
В чуме тепло. В железной печке-буржуйке трещит ивняк. На печке шипит котелок с мясом, и чайник вот-вот закипит.
Мама со своей неизменной песенкой, расстелив на специальной доске олений лоб, обрабатывала его. Сандра, играя в куклы, сделанные из утиного и гусиного клювов, вертелась тут же.
На улице поднялся собачий лай. Это пастух оленье стадо к чуму пригнал. Соседский мальчик Элько, услышав знакомые звуки, поспешно одевшись, вышел на улицу.
Сандрина мама положила на постель – на аккуратно разостланные оленьи шкуры, на которых обычно сидят – все свои разделочные приспособления и обработанный до неузнаваемости, с побелевшей мездрой, олений лоб и сказала Сандре:
- Доченька, маличку надень, пошли на улицу. – И сама оделась и вышла на улицу.
Сандра также засобиралась, но в последний момент увидела красиво выделанный олений лоб. Она тут же отбросила в сторону свою маличку со звенящими колокольчиками и уселась шить, как мама. «На улице мамочка долго будет, и я маличку кукле успею выкроить», - подумалось ей.
Усевшись удобнее на постели, Сандра взяла в руки олений лоб. Вытащила из маминой тучейки ножницы, и, распевая песенку, стала увлеченно кроить. Маленьких меховых кусков становилось всё больше и больше.
А мама как-то незаметно вошла в чум. Она застала за работой свою маленькую дочь, напевающую себе под нос песенку, и от удивления ее язык словно онемел.
Марья молча смотрела на свою дочь и на то, как только что обработанный ею олений лоб превращается во множество мелко нарезанных бесформенных кусков, теперь уже ни к чему не пригодных.
- Ювэйкокондэй! – произнёс кто-то. Это была хозяйка другой стороны чума. – Ой, какая мастерица появилась! Да как красиво олений лобик раскроила. Сандрук, в помощницы матери вполне годишься.
А у мамы улыбка с лица не сходит. На самом деле от такой похвалы сердцу Сандры было приятно: «Мама вон как радуется, улыбка не сходит с её лица. А я, как мама, пою и олений лобик раскраиваю».
На следующий день с приходом оленьего стада все обитатели чума вышли на улицу. А Сандре вновь захотелось кроить и шить. Только почему-то на этот раз перед её глазами не было ни одного куска меха, хотя мама сегодня также обрабатывала олений лоб.
А тучейка, мамина меховая сумочка, странным образом очутилась наверху, она была привязана к шесту чума.
- Как мне теперь её достать? – приуныла Сандра.
Надев маличку, она вышла из чума. Среди женщин, стерегущих у загона оленей, девочка нашла свою маму:
- Мамочка, я шить хочу, а тучейка твоя почему-то высоко висит. Мне её не достать. Достань мне её, достань…
А мама вновь смотрит с удивлением на стоящую перед ней дочь в маличке со звонкими колокольчиками на рукавах и улыбается, а потом говорит ей:
- Подожди немного, некогда мне сейчас. Позже вместе будем шить. Вместе лучше получится.
С той поры Сандра стала шить с мамой, а когда подросла, постоянно спрашивала у неё:
- Мама, а что мне дальше делать? – Мама даст новую работу, а она послушно её выполняет. Хорошо с мамой.
Перевод автора
Назад в раздел
