Олöм да кулöм костын (Между жизнью и смертью)

«Олöмыс муслунтöг — абу олöм, а эмлун.
Муслунтöг овны оз позь, мортыслы лолыс
сетöма, медым радейтны».

Максим Горький

«…муюгыдас эм мыйкö сэтшöмтор, кодлань
век колö нырччыны и кодi корсюрö сетчылö
киясад, и тайö мыйкöыс — мортлöн муслун».
Альбер Камю

Зоя садьмис талун зэв аслыспöлöса: пель бокас шлячнитöмысь да гажаа тёльöдчысь кага гöлöсысь. Восьтiс синъяссö, а чужöм весьтас Ренатик сулалö. Чойыслöн вильыш пиыс. Чеччы пö, вывтi дыр узян. Менö пö видз. Нöшта öд и нерсьö. Быть лои чеччыны. Вежоннас öти шойччан лун (вузасьысьöн уджалö), да и сэки водза-водз пальöдасны.
— Зоя, чеччан он?— пыдi жыръяс мыччылiс юрсö Зина чойыс.
— Да чечча, чечча,— узян гöлöсöн шыöдчис Зоя.
— Меным мунны нин колö. А тэ Ренатикöс öтнассö эн коль. Быдлаö нырсö сюйö. Пöсь утюгö тöрыт тшук кисö эз ляскы. Бур, казялi: сöмын öти чуньсö аньöдic. Вель дыр сэсся бöрдiс… Ме мунi, сiдзкö! Ренатик, пока!
Зонка данньöасис мамыскöд да котöртiс кытчöкö мöд жыръяс пустуйтны. Зоя звирк чеччис, корсис вильышпозлы чачаяс да мöдic пелькöдчыны керкаас. Гожöмнад тай бусыд век тырмö: кöть быд лун мыськав джоджъястö… А сэсся найö петiсны ывлаö. Ренатик котöртiс ворсны машинанас лыа чукöр дорö. Зоя сайöдчис пöжысь шондiысь пуяслöн ыркыдiнö, пуксис потшöс вылö да вöйтчис мöвпъясас… другысь кодкö чукöстiс сiйöc: «Зоя! Зоя!». Суседкаыс вöлöма.
— Зоя, мый нö кагатö эновтöмыд? Он и казявлы, доймас… Со танi би проводыс столб вывсьыс мынöма да, мед эськö оз жö инмöдчы…
— Кöнi, кöнi?— кылiс Ренатиклöн чуймöм гöлöсыс (быдторсö сылы окота тöдны), да зонка уськöдчис му дорö öшйöм проводлань. Зоя кутчысис сьöлöмас да вöтчис сы бöрся мыйкö горзiгмоз. А мöдыс нöшта на öдöбзис, ворсöмöн тайöс чайтiс да. Зоя öдва и суöдic сiйöс, кватитiс да вештiс. Но ачыс эзджык удит вешйыныcö да шняпкысис-усис провод вылö. Токыс топöдic нылöс му бердö… Суседкаыс чукöстiс верöссö да кыдзкö-мыйкö торйöдiсны Зояöс пöвйöн провод бердсьыс. Регыд мысти воис скорöй да тюрöдic нылöс больничаö.

Зоя дыркодь нин восьлалiс кутшöмкö изъяинтi. Вöлi пемыд да лöнь, и ныв ёна гажтöмтчис. Кадыс мунiс зэв надзöн. Весиг öти битор эз тыдав. Тiпкысь сьöлöмыс быттьö арталiс олöмсьыс медбöръя здукъяссö. Зэв шуштöм, кор колян öтнад, кор некод оз кыв öткалунтö и оз отсав. Но со Енмыс быттьö кылöма на Зоялысь гажтöм мöвпъяссö.
— Эн пов,— кодкö виччысьтöг инмöдчис нывлöн киас.
— Тэ кодi?— виччысьтöмысла Зоя чеччыштiс боклань.
— Ме— тэ кодь жö öтка морт… А гашкö, и абу нин морт…
— Кыдзи абу… морт?
— А сiдзи… Ми жö кулiм… Но эгö на дзикöдз. Кывлiн кома йылысь?
— Но кывлi…
— Ми комаынöсь… Ни адын, ни райын… А кöнкö шöрас.
— Но дзик тай Сюзь Матвей моз,— содтiс Зоя.
— А код нö сiйö?
— Коми драматургияын герой. Сiйö адас ни раяс инасьны эз вермы. Му вылö сiйöс кыскис. Но бöрсö ловзьыны эз нин вермы. И эз ёна шогсьы та вöсна.
— А ми вермам на. Но сöмын колö-ö?
— Кыдзи оз ков? Колö!
— А меным абу окота му вылас бöрсö косны. Менö некод сэнi оз виччысь… А тэнö?
— Виччысьöны, кöнкö. Мамöй, батьöй, чойöй…
— Кыдзи нö нимыд эськö?
— Зоя.
— Зоя… Киыд зэв небыд да шоныд. А чужöмтö ог аддзы. Мича, кöнкö… Менö Закарöн шуöны…
— Закар… Ме неуна дугдi полыштны. И сьöлöмöй оз нин cэтшöма тiпкы… Мый и виччысьö миянöс?
— Ог тöд, ог тöд… Либö ловзям, либö кулам. Дзикöдз.
— Закар, эн лэдз киöс, топыдджыка кут. Öтлаынсö гажаджык…
Тадзи найö восьлалiсны вель на дыр, корсюрö изъясö крукасьлöмöн. Но со мыйкö водзвыланыс югдыштны кутiс. Том ловъяс радпырысь котöртiсны сэтчаньö. Виччысьтöг кок уланыс муыс чездiс, и найö усисны пыдöcтöминö. Киясныс торъялiсны— ныла-зонма воштiсны öта-мöдныcö.

Зоялöн бать-мамыс пыр и котöртiсны больничаö. Но найöс эз лэдзны пырны ныв дораныс: оз на пö позь. Сöмын мöд луннас вермисны видлыны нылуксö. Быттьö и Зоюкныс куйлö крöвать вылас, а быттьö и абу: быдсяма провод везйöдлöмаöсь, гöгöрыс приборъяс. Чужöмыс еджыд, синъясыс куньсаöсь, а киясыс кöдзыдöсь. Но эз тайö медъёна повзьöд бать-мамсö: нылукныс эз кыв найöс, кöть кыдзи эз сёрнитны сыкöд, кöть кыдзи эз шамравны кияссö. Быттьöкö лолыс эновтöма вир-яйсö, пышйöма да дзебсьöма кытчöкö, а сэсся воштöма косан туйсö. А öнi оз кыв бать-мамыслысь дойсö, оз аддзы налысь синвасö. И аддзö кö, оз вермы та йылысь висьтавны. Некыдзи. Став йитöдыс быттьö вошöма: вир-яй да лов костын, лов да йöз костын… Гашкö, тайö йитöдъясcö позьö на аддзыны. Но кымын лун, вежон, тöлысь мунас та вылö? Код тöдас…
— Зоюк, Зоюк! Дитяöй!— шуалiс мамыс нывсö киöдыс кутöмöн, синваыс дугдывтöг тюргис шог синъяссьыс. А батьыс нинöм эз шуав, эз вермы. Сiйö гусьöник бöрдiс да дзебис синвасö гöтырсьыс, и пытшкöсас ставыс тiралiс кутчысьöмысла. Думсьыныс кыкнанныс кевмисны, мед нылукныс öдйöджык садьмас. А сэсся нин найö кыдзкö-мыйкö cувтöдасны сiйöс кок йылас.
— Ольга Петровна, Иван Владимирович, петавламöй мекöд здук кежлö,— корис шогалысь гозъяöс бурдöдысь да нуöдic кабинетас.— Веськыда шуа, ме ог тöд, дыр-ö куйлас комаын Зояныд. Лоöй дасьöн быдтор кежлö... Но, главнöйыc, пыр надейтчöй. Эскöй. Виччысьöй. Гашкö, сiйö кылö тiянöс… Сёрнитöй сыкöд, лыддьöй сылы медрадейтана небöгъяссö. Гашкö, музыка… Зояныд быть кылас тiянöс да локтас. Эскöй… А öнi ветлöй гортаныд, шойччыштöй. Сёрöнджык бöр верманныд локны…

Зоя веськалiс ю берег вылö. Гöгöр вежöдiсны видзьяс, быдсяма дзоридзыс быдмис: и еджыдыс, и гöрдыс, и лöзыс… На весьттi лэбалiсны бобувъяс, чеччалiсны чиркъяс. «Райö öмöй нин веськалi?» — мöвпыштic ныв. А сэсся выль ёртыс тöд вылас уси:
— Закар! За-а-ка-а-ар!
Но сöмын йöлöгаыc кöнкö ылынкодь нерыштiс нылöс… Зоя ышловзис да лэччис ва дорö. Берег дорас лайкъялiс кöвйöн пысыштöм ичöтик пыж. Ныв чечыштiс пыжö да йöткыштчис пелысöн. Гашкö пö, коркö да кытчöкö воа? Лунтыр кывтiс. Видзьяс кындзи, немтор некöн эз тыдав. Вöртас сайö нин шондiыс катовтчыны кутiс, кор кылiс кутшöмкö гöлöс:
— О, пöда, пöда! Ен могысьöн, отсалöй!
Вугралысь Зоя пыр жö палялiс да веськöдiс пыжсö пöдысьлань, уськöдчис ваö да кыскис мортöс береглань. Ар квайтымына баб вöлöма. Кысь и усьöма ваас?
— Аттьö, дона нылöй, аттьö!— упкис мездмöм баб.— Енмыс кылöма на кевмöмöс…
— А позьö öмöй танi выльысь кувны? Ме мыйкö нинöм ог гöгöрво…
— Позьö, нылук, позьö. Енкöлаыс паськыд, муртавны позьтöм. Быдлаö верман веськавлыны, уналаö верман вуджавны. Лолыд öд и мортлöн, и лэбачлöн, и пулöн öткодь. Тэа-меа вöлiм йöзöн, а мöд олöмын, гашкö, и каньясöн лоам.
— Ог öмöй сэсся бöр гортö косав? Ог öмöй…
— Быдöн вермас косны, кöсъяс кö. И матыссаясыс кö кöсйöны и виччысьöны. Кома дырйиыд öд ок ыджыд лача да терпенньö колö!.. А тэ, дитюкöй, и сiдзи косан. Мöдар югыдас тэнö некод на оз виччысь: му вылас ёнджыка колан…
— Мыйла?
Баб сэсся нинöм эз висьтав, бласлöвитiс нылöс да вошис. Зоя видзöдлiс ас гöгöрыс — некöн абу. Ва вылö видзöдлic — и пыжыс нин кылалöма. Мый водзö вöчны? Ныв пуксис берегдорса видз вылö да думыштчис баблöн кывъяс вылас…

5

Пыдöcтöминö усьöм бöрын Закар веськалiс гöраинö. Да зэв öд джуджыдöсь гöраясыс: вильснитан кö, пыр и клопкысян кытчöкö. Лыястö оз чукöртны. Закар видзöдлic öтарö-мöдарö— пом ни дор оз тыдав. И шуис лэччыны. Лэччыныcö öд кокньыдджык. Некымынысь эськö изъясыс тюрлiсны кок увсьыс, но зон быттьöкö эз казяв. Кулöмысь эз нин пов: сiйö öд абу нин морт, а лов. Но кыркöтш вывсянь век жö эз чеччышт: мыйыс оз овлы. А сэсся Закар аддзис пещера. Паськыдкодь. Сöмын на кутiс пырны, тшук эз люкась ар нелямына мужичöйкöд.
— Чолöм!— нюмъёвтiс тöдтöм лов.
— Чолöм!— воча шыасис Закар.
— А ме тэнö öнтайсянь нин виччыся! Мися, кор нин и волас?
— Кысь тöдан, мый ме локта?
— Андел висьталiс. Танi öд юöръясыд öдйö жö паськалöны. Лок мунам мекöд пытшкас, ог öд öтнам танi ов. Найö тэнö виччысьöны жö.
Найöыc вöлöмаöсь нöшта куимöн. Тöдмасисны. Медся олöмасö шуисны Григорий Михайловичöн. Сыкöд орччöн пукалысь нывбабасö — Людаöн. Закарöс татчö вайöдысь мужичöй висьтасис Олегöн.
— А тайö миян Зарни,— индiс пон вылас да шуис Григорий Михайлович.— Нимсö огö тöдöй, да тадзи шуим. Вывтi нин гöныс мича, быттьö зарни и эм.
— Кытысь нö Зарниыс татчö веськалiс?— чуймыштiскодь зон.
— Сэтысь жö, кытысь и ми,— ышловзьöмöн вочавидзис олöма лов. — Кöнкö… Висьтавнысö öд оз вермы.
— Лок, Закар, пуксьы татчö,— вешйыштic Люда да корис зонмöс бипур дорö.— Кöнкö, гöгöрвоин нин, кöнi тэ?
Зон довкнитiс юрнас.
— Сiдзкö, водзö кывзы… Татчö веськалысь быд ловлысь анделъяс тшöктöны юавны: мыйла тэ эн кай гöра йывлань, а лэччин. Мый корсин тэ сэтысь? Мыйкö, гашкö, виччысин?
— Сэки ме весиг нинöм йылысь эг мöвпыштлы. И нинöм эг корсь ни эг виччысь. Кытчöкö öд колö мунны… И шуи лэччыны кайöм дорысь. Кокньыдджык жö-а,— вочавидзис Закар.
— А тэ эн думыштлы сiйö здукас олöм йылысь, матыссаяс йывсьыд?
— Эг. Ме öд некодлы ог ков. И овнысö сэсся ог кöcйы…
— Со тэ и вочавидзин анделъяслöн юалöм вылас: лэччö увлань сiйö, кодi оз кöcйы овнысö. И веськалö тайö пещераас. Кайин кö, гашкö, бöр вир-яяд лэбин да комасьыд петiн. А öнi… ог тöд…
— Сiдзкö, тiян пиысь некод оз кöcйы овны?
— Да.
— А коркö ставыс cэтшöм лöcьыд вöлi: муслун, радейтана семья… И ставыс сылiс öти здукöн,— сюйсис сёрниас Олег.— Миянöс радейтiсны, ми радейтiм…
— Но öнi сiйö олöмсьыс нинöм эз коль,— содтiс Люда.
Ставныс другысь лöнисны. Быдöн казьтыштiс ассьыс олöмсö, кодi неважöн на cэтшöм югыдöн кажитчис. Чöв-лöньcö торкис Закар:
— Дыр-ö сэсся ми танi овны кутам? Мый лоö водзö?
— Кодкö дырджык, а кодкö и регыдджык,— вочавидзис Григорий Михайлович.— Колö кад. Мöвпалыштны. Бöр му вылас косны либö райö вуджны.
— А мыйла сöмын райö? Адыс нö?
— Адас веськалöны мöдъяс: виысьяс да асьсö виысьяс. Налöн оланiныс мöдлаын. А ми— райö либö му вылö… Миян грекыс, буракö, этшаджык…
Зарни сöгласа увтыштic да водiс Григорий Михайловичлöн кок улас.
— Со и понйыс гöгöрвоö…

— Зоя, Зоюк! Тайö бара ми,— небыда шыöдчис нывбаба да мöдic мелiа шыльöдны нывсö юрöдыс, мöд кинас синвасö чышкалiгмоз.— Сэтшöм надзö кадыс мунö, и сэтшöм сьöкыд виччысьныcö… Зоюк, кылан кö менö, öдйöджык нин миян дорö кос!..
— Мам, эн бöрд,— инмöдчис пельпомас Зинаыс.— Сiйö öд миянöс кылö, сöмын некыдзи оз вермы тайöс петкöдлыны… Эн бöрд… Лыддьыштам сылы радейтана небöгсö. Со тай, мукöдлаас весиг визьйöдлöма бурджык шуöмъяссö…
Зина пуксис чой дорас матöджык да кутiс гораа лыддьыны. Мамыс сэк костi мелiа видзöдiс куйлысь ныв вылас да мыйкö мöвпалiс, недыр мысти сэсся шуис:
— Мичаа гижöма кодкö… Миян Зояыд пыр казялiс ас гöгöрсьыс мичасö. Мыйкö аддзас да часъясöн дась нимкодясьны… Зоя, кылан? Коркö ичöтдырйиыд шор дорö пожъясьны лэччим. Зэрöм бöрын, буракö. А тэ ылысянь на аддзин öшкамöшкасö да котöрöн уськöдчин шорлань, «öскамöска» горзiгмоз. Бöрыннас матыстчин ме дорö да шуин: «Мам, ме öд кыйи öскамöскасö. Сiйö зэв мича. Öскамöска нюмъёвтiс меным да кöcйиc на волыны!»— «Кыдз нö сiйö вермас нюмъявны? Абу öд ловъя!»— «Ловъя! Ме сыкöд сёрнитi да!». Тайöс шуин дöзмöмпырысь да котöртiн ва дорö шпольöдчыны. Со сэсся и гöгöрво челядьтö!
— Зояыд миян зэв аслыспöлöс… Ой! Мам! Мый нö тайö вöлi? Синмыс здук кежлö воссьылiс…— радпырысь тувкыштic мамыслы Зина.
— Зоя, Зоюк! Кылан кö миянöс, чуньнад кöть легнитышт…
Зина да мамыс быттьö пöрисны öти ыджыд синмö, лолыштны оз лысьтны. Куйлысьлöн вöрзис öти чунь, сэсся мöд дай коймöд!
— Зоя, дитюк!— топöдчис мамыс ныв дорас.— Ловзин!
А Зинаыс вайöдic нин бурдöдысьясöс. Збыль пö, шуисны найö, петiс комасьыд нывныд. Öнi пö позьö радлыны. Ciйö здукас Зоя и синъяссö на восьтiс. Видзöдö мамыс да чойыс вылö, а шунысö нинöм оз вермы.

Григорий Михайлович босьтiс пельöссьыс некымын пес да шыбитiс бипурö. Закар велалöмпырысь нюжöдiс кисö биланьыс (чери кыйигöн сiйö тшöкыда шонтысьлic бипур дорын), но нинöм эз кыв, быттьö пещераыс ньылыштöма шоныдсö.
— Бипурыс тай…кöдзыд,— шуис жö сэсся.
— Ми öд абу му вылынöсь,— видлiс гöгöрвоöдны Олег.— Танi бипурыслöн могыс мöд пöлöс. Да, сiйö оз шонты. Öзъялö сöмын. Бипурыс йитö тайö местасö райкöд, Енъяскöд, анделъяскöд. Сы пыр найö видзöдöны миян бöрся, а ковмас кö, пыр жö кодöскö отсöг вылö ыстöны…
— Кытысь нö пескыс?
— Анделъясыс и вайöны. Найö öд йöз кодьöсь жö, сöмын зэв шаньöсь. Синъясыс— лöзсьыс-лöз! Юрсиыс— еджыд…
— Бордъясыс эмöсь и?
— Абу век. Анделыс кö мыжмö, Енмыс мырддьылö сылысь бордъяссö. Кутшöмкö кад кежлö. Бордтöгыд öд зэв сьöкыд: дыр колö воöдчыны местаöдзыс. А эм кö, лэбзян — и сэнi нин…
— Со тай кыдзи вöлöма,—шензис Закар.— И танi абу кокни овнысö, вöлöмкö…
Здук кежлö ставныс лöньлiсны, а сэсся Григорий Михайлович вöзйис:
— Вай жö висьтыштам öта-мöднымлы, кодi кыдзи татчö веськалiс… Колö öд мöвпыштлыны, мый сэсся водзö вöчны. Век танi миянöс оз кутны видзны… Олöмнымöс колö гöгöрвоны, ставсö выль пöв артыштны. Гашкö, кодöскö му вылö на кыскас?.. Та вöсна колö öтвыв сёрнитны, думыштны… Но, кодi медводз заводитас?
Ставныс чöв олiсны, весиг понйыс юрсö лэдзыштiс. Люда кызöктыштiс, лöсьöдыштic юрсисö, а сэсся шыасис:
— Но ме заводита дай… Дас во сайын петалi верöс сайö. Олiм Колякöд эг лёка, радейтiм да гöгöрвоим öта-мöднымöс, юксим став мöвпнас, кылöмнас. Дерт, зыксьылiм жö, но öдйö бурасьлiм. А сэсся кутшöмкö кадö гöгöрвоим: миянлы колö кага. Став тöдсалöн сiйö кад кежлас быдмисны нин челядь, а миян öтиыс на эз вöв. Но мыйлакö каганым эз артмы. Ветлiм больничаö, прöверитчим— ставыс пö бур. Сьöлöмöй таысь эз инась; ачымöс мыждi и верöсöс, мися, омöля öта-мöдöс радейтам, да сiйöн и ог сяммöй… Коля дыр эз думайт да ньöбис путёвка— Венецияö. Зэв ёна öд кöсъя вöлi cэтчö веськавлыны! Ветлiм, шойччим… А гортö воöм бöрын и казялi— сьöктыссьöма. Радöй вöлi! Верöскöд тырыс кöлуй да чача ньöбалiм, мöдiм виччысьны чужöмсö. Коля корсюрö жмитчывлiс кынöм бердам да кывзiс кагалысь легöдчöм-чужъясьöмсö, сёрнитiс сыкöд… А сэсся нуöдic менö чужан сиктас мамсö видлыны: зэв нин окота вöлi шуднас и рöдвужыскöд юксьыны. Эськö пыксьыштiкодь: мися, мыйыс туяс оз овлы, удитам на öд ветлынысö. Но сiйö синiс асланьыс. Ковмис сöгласитчыны: скöрмас ещö да. Петiм туйö. Первой потiс кöлесаыс (сiйöс эськö вежис), сэсся öшиняс из веськалiс— чездавмöн. Коля кутiс мöдарö шуны, абу пö колöма мунны. Но он öд бöр кос. Мам дорас гöститiм кык лун, а сэсся карö бöр мöдiм. Сэки асывсяньыс кынöмöй висис: кагаöй зэв ёна чужъясис, быттьö вöзйысис миян олöмö. А сöмын на квайт тöлысся вöлi. Коля казялiс майшасьöмöс да зiлис ыджыдджык öдöн мунны. Другысь кынöмам сэтшöма ёнтыштiс— тшук садьöс эг вошты. Сiйö жö здукас машинаным бергöдчис: вöлöмкö, воча локтысь камаз сайсянь виччысьтöг петöма джип, а Коля, мед не люкасьны, кежöдöма боквыв… Тайöс тöдмалi сёрöнджык нин, больничаын куйлiгöн. Кагаöс, дерт, воштi. А сэсся Коля шуис меным… Некор пö… оз вермы лоны кагаыд… Дыр та бöрся эг вермы бурдны. А кор петi больничаысь, кагуклысь став кöлуй-чачасö чукöртi да лунтыръясöн синва кисьтi. Верöсöй унаысь видлiс бурöдны, но дорам эг лэдз. Öд лыдди ciйöс ставсьыс мыжаöн. Весиг мам-батьöс эг кывзы. Кагукöй кутiс меным вöтасьлыны: быттьö куйлö öтнас пемыд жырйын да зэв гажтöма бöрдö, а ме корся ciйöс да некыдзи ог аддзы. Нöшта на жаль лои воштöм кагаöс. Гусьöник кутi юыштавны, шогöс пöдтi. Первойсö этшаник, а сэсся унджык и унджык. Меным кутiс каститчыны. Верöсöй дыр на кутчысис да нуис менö больничаö, öтнамöс полiс кольнысö да. Бурдöдчигöн меным нöшта на лёкджык лоис, и висьöмöй надзöник вуджис комаö. Öд кагаöй корис менö пыр ас дорас…
— А кытысь тэ кöсъян ciйöс аддзыны?— шемöсмис Закар.— Квайт тöлысся вöлi да!
— Му вылас — да. Но лолыс öд сöвмö жö. Öнi ciйö öкмыс тöлысся нин. Виччысьö менö райын, дитюкöй… Анделъяслысь юавлi, висьталiсны. Раяс менам локтöдз кодкö мöд видзыштас.
— Дивö тай! А ме чайтi, лолыс оз вежсьы раяс…— век на чуймалiс Закар.
— Лолыс вермö лэччывны му вылö да сетны мортлы олöм. А сэсся коркö бара либö райö, либö адö…— пырöдчис сёрниас Григорий Михайлович.
— Со тай ми öнi нетшкысям олöм да рай костас,— нуöдic сёрнисö Люда.— А думыштны кö, огöй нин. Нетшкысим му вылас олiгöн. Öнi миянöс виччысьö лöнь шуда олöм— райын нин…
— Кодöс кöнi, кодöс кöнi…— быттьö мыйкö дзебöмöн шуыштiс Григорий Михайлович.
Бара чöв-лöнь пуксис. Олег дыр нин пукалiс юрас кутчысьöмöн, быттьö полiс висьтасьнысö либö казьтылöмыс сетчис сылы эз кокниа. А сэсся шогпырысь мöдic висьтасьны:
— Ме эськö му вылад эг жö нин кос… Ни пиöй, ни гöтырöй… абу нин ловъяöсь. Воштi найöс пöшти öтпырйö. Первой öтиыс, сэсся мöдыс. Эк, косöдны кö сiйö кадсö! Аслым эськö на пыдди кувны… Но Енмыс мöд ног шулöма.
Мужичöй другысь лöнис, быттьö зiлис венны доршасьысь синвасö. А сэсся водзö висьталiс:
— Гöтырлы пуктiсны лёк диагноз. Рак. Бöръя стадияыс. Лина ёна омöльтчис. Виччысим операция. Гöтырöй надейтчис бур вылö. Бурдöдысьыс шуис, операцияыс пö лоö сьöкыд. Кык вежон чöж öтитор мöвпалi: «Вермас— оз, вермас— оз…». Эз вермы. Дзеби. Колiс водзö овны… Пиöй нинöм эз тöд: баб дорас сиктас вöлi. Мöдöдчи. Кыдзкö висьтавны та йылысь. Туйын звöнитiс бабыс. Лок пö öдйöджык, кагаыд доймис. Пöлать вывсянь усьöма. Врачьяссö виччысьны кадыс этша вöлi. Ачым нуи пиöс больничаö. Сайдас эз и волы— кулiс сiйö войнас. Эз удит тöдмавныcö.
Мужичöй шыбитiс бипурас öти пес.
— А сэсся ме юси. Дыр кежлö. Ставыс веськодь лои. Руль cайын кодöн ветлöдлi. Правоöс эськö мырддисны нин. Гажа юрöн и люкаси мöд машинакöд. Ог тöд, доймалiс эз кодкö. Сэнiсö. А ме тай татчö веськалi.
— Да, олöмыд абу жö юмов вöлöма,— кывкöрталiс Григорий Михайлович.
— Грекыс ме вылын уна. Гöтырöс видзны эг куж ни пиöс. Ас кадö кö ставсö казялi эськö. Гажаа водзынджык ёртъяскöд овлi. Ёна гуляйтлiм. Мичаа олiм. А менö накажитöм пыдди Енмыс босьтiс менсьым медся донаторъяссö. Менö ловйöн колис, пöшти. Сöмын öд тайö медсьöкыдыс. Ок, косöдны кö ставсö…
— Да эськö да…— шуис Григорий Михайлович.— Но ми абу Енъяс. Да и косны кö, бурджык олöм оз ло. Судьбатö он веж.

Зоя öдйö и сувтiс кок йылас. А сэсся сiйöс лэдзисны гортас. Йöзыс шензьöмпырысь видзöдiсны сы вылö, быттьö мöдар югыдысь воис. А сiдзи кымын и вöлi. Сöмын мöдар югыдсьыс бöрсö оз локны. Став матыссаыс юасисны нывлысь, кутшöмджык сiйö— комаыс. Но Зоя нинöм эз висьтав. Гашкö пö, вöтаси больничаын куйлiгöн аддзылöмторсö. И зiлис вунöдны. Но баблöн кывъясыс мöрччисны вежöрас: «Му вылас ёнджыка колан». «А кодi тайöс шуö, му вылö, райö ли адö ыстыны?.. Енмыс? Сiдзкö, олыштны на мем тшöктiс, курыд да сьöкыд олöмсö эг тöдлы да,— мöвпалiс Зоя.— Ме и рад олыштны. Сы мында на колö вöчны… Весиг радейтана мортöй абу. Другöн оз и сюр. Кöнкö, ветлöдлö месянь ылын, либö неылын, да весиг оз мöвпыштлы мекöд паныдасьöм йылысь. Но немтор, аддзысям на небось коркö…».
Олöм вылас Зоя быттьö мöд ногаджык кутiс видзöдны: ставыс сылы тöдчанаöн кажитчис. Шондi пуксьöм, зэрöм, кымöръяслöн енэжöд кывтöм, пуяс вылын коръяслöн легöдчöм— ставыс шензьöдic нылöс. Часъясöн вермис нимкодясьны сiйöс кытшалысь вöр-ва петкöдчöмъясöн. Зоялы кажитчис: найö ловъяöсь, сöмын сёрнитöны асланыс кывйöн. «Налöн йöзлöн кодь жö олöм, сöмын тöждъясыс, сьöлöмкылöмъясыс торъялöны. Гöгöрвоим кö öта-мöднымöс, найö сы мында выльтор, мöвп эськö восьтiсны, весиг думыштны он куж. А гашкö, вöр-ваыс гöгöрвоö йöзлысь сёрнисö? Сiдзи кö, кымын гусятор сiйö ас пытшкас кутö?..»
Вöр-ванас Зоялысь нимкодясьöмсö бать-мамыс эськö казялiсны, но нинöм эз шуны. Тайö пö комаыс сiдзи мöрччöма. Бур, кöть пö ловъя. А ныв эз и тöд, мый сылöн оласногыс йöз синмын тешкодьöн кажитчö.

— А öнi, кöнкö, ме сёрнитышта,— кызöктiс да шуис Григорий Михайлович. — Пöрысь мортыдлы быттьö и уна нин позьö висьтавны, но вывтi кузясö ог кут: дыр тырмас. Олöм чöж олi ичöт чужан грездын, уджалi совхозын, быдтi гöтыркöд пиöс да нылöс. Нылöй карö мунiс овны, а пиöй, удж вывсьыс вöтлiсны да, первой уджтöмалiс, сэсся надзöникöн юсис. Грездад öд öдйö татшöмыс… Гöтырöс гуалi кык во сайын нин. Сiйö вöлi ассьыс пенсияторсö гусьöн пайдыштлö пинымлы, мед бöрсяньыс вöтлысьöмöн оз дзайгы. А кулiс, да ме вылын мöдic смекайтчыны дона пиöй. Коркö меным тайö дышöдiс, да вöзйыси индомö. Корöны жö вöлi-а. Ныв дорö эг мун, сiдз нин ичöт патераас куимöн тöрöдчöны да. А индомад и гажтöм босьтiс. Гортысь быри гажöй… Тöлысь олi сэнi да шуи грездö кайлыны. Пыри керкаö, а сэн пиöй «ёртъяссö» вайöдöма, юöны. Ме вылö вувзьысис, лöсьыда пö овсьö индомад, ва ни пес оз ков пыртны, вай пö деньгатö, некытчö жö бырöдны-а. Ме первой ставнысö вöтлi керкасьыс, а сэсся сьöлöмö кутчыси. Инфаркт. Пиöй убöлитiс кöть скорöйсö корны, эз жö коль cэтчö кувны. Кулi кö и, эз нин ков сэсся мучитчыны. Гöтырöй, кöнкö, виччысис менö, а ме неуна вошыштi туяс. Костас сибдi. Да оз нин дыр ковмы виччысьны. Овсьöма нин ассьым пайöс. А тiянлы, том йöзлы, овны на и овны…
Сöгласмоз Зарни кыкысь гораа увтыштiс. Дед шылькнитiс сiйöс, шань пö, шань.
— Сьöкыдöн олöмыс кутiс лоны,— ышловзис Олег.
— Олöмыс векыс сьöкыд вöлi,— вомалiс сiйöс Григорий Михайлович.— Йöзыс тай слабджыкöсь лоины. Быдторйыслы мöдiсны сетчыны. Вина-водка, наркотикъяс. Сьöдасьны йöзыс кутiсны— пытшкöссяньыс. Дерт, оз ставныс. Но… Сьöкыд, дерт. Сiйö век сьöкыд вöлi.
Дед лöнис. Видзöдласъяс сертиыс Закар гöгöрвоис: воис кад и сылы висьтасьны. Зон виччысьыштiс на мыйкö дыра да заводитiс:
— Григорий Михайлович, вот тi шуанныд, том йöзлы пö овны колö. А мыйла? Мед водзö вöйны няйтö, юны-кодавны, торксьыны вежöрнад, а сэсся кутшöмкö öти лунö сюйны юртö петляö? Абу-ö кокньыдджык тадзи со кувны, грексö ас вылад босьттöг?
— Тадзсö эськö кокньыдджык да,— вочавидзис дед.— Но олöмсö сетöма, медым овны, кутшöм кöть сьöкыд сiйö эз вöв. Шуöма кö лёк да гажтöм ньылавны, ньылыштан. Юмов олöмыс некöнi абу. Тэ танi медтомыс, да сэтшöмторъяс висьталан...
— Но и мый, медтомыс кö?! А тiян бать-мамныд вöлiны? Тшöкыда нöйтлiсны? Cёяныд век тырмылiс? Ставныд дорад шыöдча.
Ставныс синсö лэдзöмöн кывзiсны Закарöс. Сöмын пон бöжсö легöдöмöн веськыда синмас видзöдiс: меным пö сiдз жö овсис.
— Детдомын ме быдми,— лöньджыка нин шуис зон.— Быдторйыс сюрлiс ыджыдджыкъяссянь. Кор окота лоö, нöйтасны. Сёянтö мырддясны ли. Ичöтдырйи ёна на öшинь дорын пукавлi, мамöс виччыси. Но сiйö эз лок. Чужöм бöрам эновтлöма больничаын. Мыйла и чужтылöма сiдзкö? Сэсся дугдi виччысьны. Кодлы ме кола? Некымынысь пышйылi детдомысь, но бöр косöдлiсны. Сэнi и ковмис овны дас кöкъямыс арöс тыртöдз. А сэсся воис кад мунны сэтысь. Государствоыс кöсйысьлiс сетны патера, но дыркодь на ковмис виччысьны. Ковмис общагаын олыштны, техникумым велöдчигкостi. Кыдзкö-мыйкö помалi велöдчöмöс. Армияö ветлi. Сэсся паныдалi муса нылöс… Кутшöма жö ме сiйöс радейтi! Став чöжсьöм муслунöс сетi сылы. Öтлаасьны весиг кöсйим. Но… Öти тöдса шуис меным, пöдругаыд пö мöдкöд колльöдчö. Эг эскы. А öтчыд удж вылысь водзджык мунi, думысь кöcйи козин Светалы вöчны, нуöдлыны кытчöкö шойччыны. И— кыйи сiйöс мöдкöд. Гоз-мöдысь пöвсыштi, сэсся шошукöдыс шыбитi зонсö. Буракодь Света вылö горзi да вöтлi гортысь. Вежон чöж, гашкö, юи сэсся. Тшук öшиньöд эг шыбитчы. Но мыйкö кутiс на. А сэсся войнас лавкаö петалiгöн и котшнитiсны юрам. Кодi, мыйысь? Тöдтöм нин, буракö, лоö.
— Да, ми асьным огö бöрйöй, кутшöм ногöн веськавны комаас,— ышловзис Люда.— И олöмнымöс огö жö бöрйöй…
— А ме думысь, олöмыс миян сайын,— шуис Олег.— Ми асьным сiйöс лöсьöдам, асьным и тшыкöдам. Чужöмсянь корсям кутшöмкö шуд, нырччам сылань, а аддзам кö, быд ногыс зiлям сiйöс видзны. И сöмын тайö шудсö воштöм бöрас гöгöрвоам, мый сытöг овнысö, вöлöм, зэв сьöкыд. А выльсö корсьны таысь на сьöкыдджык…
—Но мый сэсся, Закар, кытчань думайтан сетчынысö? Мулань али райлань?— юалiс Григорий Михайлович.
— А код тöдас? Му вылас некод оз виччысь ни раяс. Татчö, гашкö, кольччыны да?— мудерамоз вочавидзис зон.

Зоя бöр пырис уджавны лавкаас. Майшасисны: оз вермы висьöм бöрас артасьнысö. Но вермис. Сöмын корсюрö вунöдчылiс, да сiйö немтор. Бура тай вузасис, эз сорсьывлы и. Öти жар лунö сы дорö чойыс пиыскöд пырис пляж вывсянь локтiгмоз. Шойччыштам пö ыркыд лавкаад. Сёрнитiгкостiыс Зоя другысь юрас кутчысис, мыйкö пö висьмис. Нывлöн син водзас виччысьтöг пемдiс, и сiйö аддзис ясыд серпас: лыа, ю, пöдысь морт. Кодкö ичöт на. Том йöз уськöдчöны сылы отсöг вылö, петкöдöны берег вылö…
— Зоя, мый лои?— пельпомöдыс тракнитiс чойыс.
— Да вот… Ог тöд. Збыль тайö абу?.. Ичöт нывка син водзам петкöдчылiс, тшук эз пöд.
— Тайö тэныд кома бöрсяыд каститчö,— эскöдic Зина.— Прöйдитас…
— А быттьö дзик збыльысь ставыс вöлi,— нор гöлöсöн шуис Зоя.— И нывкаыс быттьö тöдса. Дзик Семен Валелöн Тоняыс кодь.
— Ме тэд шуа, каститчис. Омöльджыка тайöс думайт… Мед юр вежöрыд дзикöдз оз торксьы.
— Но, но…— сöгласитчис Зоя.
Колис некымын лун. Чойяс вунöдiсны нин тайö сёрни йывсьыс, но вежон кымын мысти Зоялöн кывъясыс збыльмисны: тшук эз пöд налöн сиктсьыс öти нывка— Тоня. Удитiсны мездыны. Сэки сöмын Зина эскис чойыслы, шармöм синъясöн котöрöн воис.
— Зоя, а тэ сэки збыль висьталiн… Ясновидящöй али мый? Ме кыськö лыддьылi: öти мужикöс токалöма, да тунасьны сы бöрся кутiс. Гашкö, тэ сэтшöм жö? Менсьым висьтав жö водзö вылö олöмöс!
— Да кутшöм меысь ясновидящöй?!— шöйöвошис ныв.— Öтчыд сöмын аддзылi да. Вот унаысь кö, сэки позис тадзсö шуны…
— А ми виччысьлам,— эз сетчы Зина.— И тэ мен сэки висьталан аскиа лунöс.
— Эн сöр,— нюмдiс Зоя.— Нинöм абусö висьталан.
Лун куим мысти нывлы петкöдчис мöд серпас: сатшкöны пуртöн сылысь тöдсасö. Сiйö жö луннас Зоя ветлiс висьтавны та йылысь зонлы, видзчысьöмöнджык пö ов, некодкöд эн пинясь. Зон эськö эз ёна эскы, но кöсйысис кутны висьталöмторсö тöд вылын. Но… векжö сiйöс сатшкисны. Клубын дискотека вылын нывсö абу юкöмаöсь. Бур, кöть кувмöныс абу лоöма. Зоя шогö усис, быттьö сiйö таын мыжа, эз куж тöдсасö бура эскöдны да…
Кутшöмкö кад мысти ставнас сиктыс тöдмалic нывлöн сям йылысь. Йöзыс муртса эз вöтлысьны сы бöрся. Но Зоя некодлы нинöм эз кöcйы висьтавны: ме пö тадзсö ог вермы. Аддзыла пö кö мыйкö, ачым вола да висьтала. Вочасöн Зоя гöгöрвоис: висьтав кöть эн водзвыв лёк виччысянатор йывсьыс, оз отсав. Нылöн став аддзылöмторйыс збыльмылiс, кöть кыдзи йöзыс эз зiльны дзебсьыны либö пышйыны сыысь. Сэсся вежöртiсны жö: судьбатö он веж. Кыдзи шуöма, сiдзи и лоас.
Зина ёна корлiс чойсö, медым видзöдлас сылöн локтан олöмас. Но Зоялöн эз артмы. Петкöдчöмъясыс асьныс локтiсны вежöрас, кöcйытöгыс. А мед аслас кöcйöм сертиыс мыйкö аддзыны— эз вермы. Кöть сэсся джынъясь.

Зарни куйлiс юрсö лапаяс вылас лэдзöмöн да кывзiс сёрнитысьясöс. Сiйö ставсö гöгöрвоис: буракö, воддза олöмас мортöн вöлöма. Корсюрö и ачыс сюйсьылiс сёрниас, но понйöс эз гöгöрвоны. И ним кутшöмкö сылы сетiсны— Зарни. Думыштасны жö! Мый, налы зарниыс оз тырмы? Аслас нимыс бурджык— Дружок. Но кыдз налы тайöс шуны? И лапасö сетлiс, и нюмъялiс— век öтарö зарниасьöны.
«Ставныслöн эм кутшöмкö тöжд,— мöвпалiс пон.— Ставныс мый йылысь кö пессьöны, шогсьöны. Муртса со оз кувны весиг, шудсö ассьыныс воштöны да, олöмыслысь вежöртассö. А менам шудöй на дорын зэв ичöт: кöзяин да шоныд чом кö эм и. Но найö менам абуöсь нин. И та вöсна ме зэв шудтöм.
Менам кöзяинöн вöлi зэв шань зонка. Сiйö ёна радейтiс менö, ворслiс быд лун. А сэсся бать-мамыс торйöдiсны миянöс. Öти лунö чукöртiсны став кöлуйсö да тюрöдiсны ичöт кöзяинöс ылö-ылö. Вöтчылi эськö, гуляйтанiнысь вои да, но эг суöд. Ёна жö ме сэки бöрдi, никсi, думысь виччыси на. Эз локны бöрсö. Тшыгъявны кутi да, помöйын мöдi луасьны. Сэнi и тöдмаси öти бомжкöд. Шань дядьö. Вердлiс менö. Сы дорö и кольччи овнысö— öти важмöм гаражын. Сöмын кыктор меным эз кажитчы бомжас: быд лун юис да чöскыдтöм дукöн сысянь паркйис. Тулысбыд сы дорын олi. А сэсся менö кыйисны кутшöмкö мужикъяс, нуисны машинаöн да йöртiсны клеткаö. Ме кодь жö кöзяинтöм понъяс дорö. Найö и висьталiсны: кöзяиныд кö пö вежон мысти тэла оз лок, пагöдасны, укол сюясны, и ставыс— ланьтан. Локтас кöзяинöй кыськö! Важöн нин вунöдiс. Та вöсна эг ёна и пыксьы, кор менö нуöдiсны винысö. Лэдзи юрöс лапаяс вылö, куни синъясöс— и лэбзи… Дыр-ö лэбалi, ог тöд. Места вылöдзыс тай абу восьöма-а.
Танi меным лöсьыд. Ставныс радейтöны менö, малалöны. Кодöс кöзяин вылас бöрйыныcö-а? Людаöс, гашкö? Ог, кага кындзиыс сылы некод оз ков. Олегöс? Ог. Мыйкö сiйö дзебö, оз ставсö висьтав. Закарöс? Да сiйö вывтi öдйö пузьысь. Кöнкö, ме вöсна весиг тöждысьнысö оз сяммы. Пöдругаыс öд мыйыськö мöдöс эз аддзы? Буракö, Григорий Михайлович лоö меным медбур кöзяинöн. Пöрысь да, оз нин эновт менö, гортсьыс некытчö ылö оз мун ни. Кодарлань сэсся ачыс сетчас— ме cэтчань жö. Абу-ö мен веськодь? Кöзяин кö эм и…»

Зоя дыр эз вермы ланьтны. Быдторйыс юрас бергалiс: и аслас олöмыс, и йöзыслöн. Быттьö öтилаö ставыс гартчöма. И мыйла сылы тайö водзвыв аддзыны кужöмыс, оз вермы некодлы отсавны таöн да? Нинöм оз позь вежны. Сiдзкö, и нинöмла олöмсö водзвыв тöдны. Дыр на Зоя бергалiс вольпасяс, а сэсся ланьтiс жö. Бабушсö вöталiс. Кык во сайын кувлiс. Дзигöдчылiсны: ёна гажныс бырöма.
— Ёна жö ме тэ вöсна майшаси, комаад кор куйлiн,— висьтасис бабыс.
— А тэ тöдiн та йылысь?— чуймис Зоя.
— Тöдi, дерт. Ми öд, кулöмаяс, ставсö аддзам. Отсасям быд ногыс, кевмысям тiян вöсна.
— Збыль?
— Збыль, збыль.
— А Енмыс эм?
— Эм, сöмын сiйö оз ёна миянлы петкöдчылы, уджыс уна да. Райнас öд веськöдлыны жö колö, мед сэнi нинöм эз торксьы. Мед ловъясыс ас кадö воисны раяс, мед ас кадö му вылö лэччисны. Мед анделъясыс бура уджалiсны, эз дышöдчыны.
— Интереснöйторъяс висьталан, бабуш. Думыштны весиг он куж… А кома дырйиыс йöзыс кытчö веськавлöны, тайöс тöдан жö? Либö найö ставсö вöтасьöны?
— Оз, оз вöтасьны. Налöн ловъясыс сэки олöны муа-рая костын. Вир-яйыс му вылын, а лолыс вöля вылын.
— Мыйла нö тэ сэки ме дорö эн волы? Кор ме дзик öтнам кольлi?
— Меным эз позь. Cэтчö лэдзöны сöмын отсасьысьясöс.
— Кутшöм отсасьысьяс?
— Найö отсалöны муа-рая костын сибдöм ловъяслы бöр гортас муннысö. Колö кö быттьö. Тэныд паныдасис öти баб, пöдö тай вöлi. Тэ сiйöс мездiн— и сiйö тэнö мездiс.
— А кодi сетiс меным выль кужанлунсö— водзвывсö аддзыны? Сiйö жö?
— Эз. Тэ пытшкын вöлi нин. Сöмын петкöдчис кома бöрсяыд. Быд морт пытшкын öд мыйкö эм, оз тай век сiйö воссьы-а…
— Баб, мыйла нö мен тайö кужöмыс? Некодлы отсавнысö ог вермы да? Слава радиыс али мый?
— Абу, дитюк, абу. Отсöгыд тэнад колö öти мортлы. Сöмын сiйö абу дзик ловъя.
— Кулiс нин öмöй?
— Эз на. Комаын сiйö. Помнитан, зонкöд тай тöдмасин? Комаад.
— Закар?
— Да. Сылы колö отсавны. Мед на олыштас мортыс. Му вылас сiйöс некод оз виччысь, и лöсьöдчö мунны райö. А öд сэтшöм на том! Олыштны на эськö сылы.
— Бабуш, а кыдзи нö?
— Юр-вемтö зэвтлы. Тэ верман. Сöмын он на тöд та йылысь. Унатор на верман.
— Висьтав, мый…
— Сiйöс тэ ачыд нин восьтан. Сьöлöмыд туйсö петкöдлас. Кадыс воас да… Но меным сэсся мунны колö.
— Бабуш, сёрнитыштам на! Меным сэтшöм на уна колö тöдмавны!
— Оз позь, нылук. Енмыскöд венö пырны оз позь.
— А ми тэкöд аддзысьлам на?
— Ковмас кö, аддзысьлам.

Григорий Михайлович дыркодь нин видзöдic бипур вылас да шуис:
— Анделъясыд бара нин локтöны. Со тай биыс кыдзи чеччавны кутiс…
И збыль: недыр мысти пещераö пырисны кык андел.
— Видза оланныд, ловъяс! Думыштiнныд энö кодкö, кытчö мöданныд? Либö танi кажитчис? Гашкö, кодкö талун райö кöcйö вуджны?
Чöв-лöнь пуксис. Сэсся Олег шыасис:
— Ме кöсъя.
— Талун?— юалана синъясöн видзöдлic сылань öти анделыс.
— Талун,— чорыда вочавидзис мужичöй.
— Ме тэкöд жö муна,— сетiс гöлöссö Люда.
— Бура думыштлiнныд?— юалiс мöд анделыс.
— Бура,— öтлаöнмоз артмис Людалöн да Олеглöн.
— Но сiдзкö мöдiм,— шуисны анделъяс.— Мукöдыс верманныд колльöдны. Кыркöтшöдз.
— Пукыштам бöръяпом,— усис Людалы тöд вылас мувывса оласногыс.
Пукыштiсны. А сэсся петiсны пещераысь да сувтiсны кыркöтш дорышö.
— Прöщайтлöй,— шуис нывбаба колльöдысьяслы.— Гашкö, аддзысьлам на сэнi…
—Люда,— виччысьтöг сылань бергöдчис Олег.— Прöстит менö… Эг вермы водзджыксö шуны да… Сэки öд ме… Ме понда öд сэки тi машинанад бергöдчинныд. Тэрмаси сэки… доймöм пилы отсöг вылö. Прöстит, верман кö…
— Ме некытчö ог мун,— бергöдчис мышнас Люда да бöр пырис пещераö.
Олег мыжа морт моз лэдзис юрсö да нинöм сэсся эз шу. Анделъяс босьтiсны сiйöс сойбордйöдыс кыкнан боксяньыс да чеччыштiсны кыр йылысь.
— Со и ставыс,— кывкöрталiс Григорий Михайлович да довгис пещералань. Бöрсяньыс вöтчисны Закар да Зарни. Люда зумыштчöмöн пукалiс пемыд пельöсын, паръясыс тiралiсны, но сiйö эз бöрд, сьöлöмыс быттьö чорзьöма скöрысла.
— Ог гöгöрво, мыйла Олегыс татчö веськалiс?— пинь пырыс сöдзöдiс нывбаба.— Виысьяс öд мöдлаынöсь…
— Люда, ме эг жö лысьт сэки шунысö, мед не дойдны,— шыöдчис Григорий Михайлович.— Кагаыдлы шуöма вöлi кувны сiйö луннас. Ачыд öд висьталiн, кынöмöй пö зэв ёна висис. Чöвтсисд кагаыд. Выкидыш лоис. Но сiйö здукас тi веськалiнныд аварияö. И ставыс вештыссис сы вылö.
— Мый тi сöранныд?!— скöрмис Люда.— Кокни йöз шог йывсьыд сёрнитнытö…
— Люда, кывзы менö. Эн скöрмы веськыд сёрниысь. Олег, дерт, мыжа. Сы пыдди вермис лоны кодкö мöд. Но кага воштöмыд— абу сы вылын. Эськö татчö эз веськав… Век öд кокньыдджык кодöскö мыжавны.
— Сiдзи,— нурбыльтiс Закар.
— Но мый, Люда, прöститан Олегöс?— юалiс Григорий Михайлович.
— Енмыс прöститас,— гусьöн вочавидзис нывбаба да бöр вöйтчис мöвпъясас.

Зоя садьмис, нюжмасьыштiс. Заводитiс пелькöдчыны керкаас. И другысь юрас быттьö дзенгис: вöтыс тöд вылас усис. Ставнас, бöръя кывъясöдзыс. «Зон. Закар. Колö сылы отсавны. Кыдзи? Мыйла?»— мöвпалiс ныв. Лунтыр та йылысь думайтiс, но эз на тöд, мый вермас вöчны. Öд петкöдчöмъясыс асьныс локтiсны юрас, а öнi колö аслас вынъясöн видлыны йитчыны сiйö зонмыскöд. Войнас нин, кор ставныс водалiсны, Зоя сиптысис жыръяс да видлiс уськöдны тöд вылас Закарöс. Со найö мунöны, кинас кутчысьöмöн, тöдмасьöны. Весиг öд эз аддзывлыны öта-мöднысö пемыдысла, кылiсны сöмын киясыслысь шоныдлунсö да восьлассö.
— Закар, Закар…— тайö кывсö öтырышъя шуалöмöн Зоя став мöвпсö веськöдiс зонмöс казьтылöм вылö, быттьö став ловнас вуджис сiйö кадас.
— Тэ кодi?— ясыда кылiс ныв, а сэсся кодкö кутчысис киас. Тöдса да шоныд.
— Закар?— шемöсмöмöн артмис.
— А тэ? Зоя?
— Да.
— Тэ мöй комаын на? Мыйла ме тэнö ог аддзы?
— Ме важöн нин комасьыд петавлi…
— А кыдз сэсся ми öнi тэкöд сёрнитам?
— Кома бöрын ме кутi аддзыны унатор… Мый водзö вылö лоас на. Но ог ставсö.
— Ясновидящöй мöй?
— Сiдз кымын…
— Мый менö виччысьö?
— Ог тöд, Закар, сiйöс ог тöд.
— А кыдзджык сэнi öнi му вылас?
— Лöсьыд, гажа. Гожöмыс регыд помасяс. Эг и тöдлы…
— Миян танi ог тöд мый. Ар ли тулыс, гожöм ли тöв. Абу кöдзыд ни абу жар.
— Тэныд сэнi кажитчö?
— Ачым на эг гöгöрво. Быть öд кöнкö ов. Му вылас оз кыскы, и раяс вуджнысö быттьö кадыс эз на во…
— Мыйла нö му вылас бöр он кöсйы?
— Некод менö сэнi оз виччысь…
— А олöмыс? Сiйö жö сэтшöм бур! Öтчыд öд олам!
— Кодлöн кыдзи… Меным овнысö эз ёна кажитчы.
— Но и мый! Сiдзкö, став бурыс водзын на. Сöмын колö виччысьыштны. Сьöкыдсö да лёксö венöм бöрын и гöгöрвоан олöмыслысь донсö.
— Гöгöрвои нин. Олöмыс нинöм оз сулав, абу кö весиг öти матысса морт.
— А ме? Кöсъян, ме тэд лоа матысса мортнас?
— Ог тöд… Мый, зонмыс тэныд оз тырмы сэнi? Лов вылö кадтö воштан.
— Тырмö эськö да. Но эз на сюр на пиысь сэтшöмыс… Мед сьöлöмöс вöрзьöдiс…
— Ме ог жö вöрзьöд.
— Но… сiйö ми видзöдлам на… Абу öмöй дивö, мый ме верми тэкöд тасянь йитчыны?!
— Менö нинöмöн нин он шензьöд.
— А позьö видлыны?
— Видлы…
Виччысьтöг ныла-зон костын йитöдыс вошис. Зоя быттьö палялiс, но сiйö тöдiс: тайö абу вöт. И öнi нывлы воссис выль дзебас.

— Закар, кытчö нö вошлiн? — шензьöмпырысь чепöcйылiс пырысьлань Григорий Михайлович.
— Да ачым ог тöд… —юрсö гыжйыштiс зон.— Ме тiянлы эг висьтавлы… Кор ме веськалi комаö, пемыдiнын мунiгöн паныдалi нылöс. Зоя нимыс. Ми сыкöд зэв дыр мунiм öтлаын, а сэсся торъялiм. Но вот… Сiйö петöма комасьыс, а ме татчö…
— Сэсся мый?— юалiс Люда.
— Зоя корлiс менö ас дорас. Öнi. И ме ветлi. Сёрнитыштiм. Сöмын öта-мöднымöс эг аддзылöй…
— Ог гöгöрво! Кыдзи?— чуймалiс нывбаба.
— Да сiдзи… Сiйö кужö йитчыны ловъяскöд.
— Вот тай на!— шлапкерис кияснас Григорий Михайлович.
— Сiйö öд и эм…— нурбыльтiс Закар.— Кöсйылi нин райö… Эг удит. Аддзис…
— Мый нö сёрнитiнныд кöть?— окота лои тöдмавны Людалы.
— Кöcйö ёртасьны мекöд.
— А тэ?
— Ог тöд, колö оз.
— Сьöлöмыд мый шуö?
— Окота пö…
— Но и кывзы!
— Ог.
— Некор эн тэрмась шуны «огсö»,— сюйсис Григорий Михайлович.— Позьö на ставсö вежны. Том на.
— А кыдзи нö р…
— Удитан на раяд,— быттьö керыштiс дед.— Олышт первой ме мындаыс…
— Сэсся Зояыдкöд мусманныд öта-мöдныдлы,— нюммунiс Люда.
— Кутшöм ещö муслун? Вöлi нин менам… öти,— скöракодь шуыштiс зон.
— Тайö лоö мöд пöлöс. Со тай кутшöм интереснöя ставыс заводитчö!— эскöдiс Закарöс нывбаба.
— Муслунсянь ставыс пансьö,— мöдiс мойдны Григорий Михайлович.— Муслунысь артмин тэ. Олöм чöжыд корсин муса мортöс. Аддзин, сэсся воштiн, и олöмыдлöн вежöртасыс воши. Вежöртасыс кö воши, сiдзкö, колö корсьны мöдöс. Мöд муслун. Сöмын сiйö тэнö ловзьöдас, ышöдас выль олöм вылö…
— Мичаа эськö висьталанныд да,— торкис дедöс зон.— Но кыдзи ме верма öнi радейтчынысö?
— Мöвпъяс пырыд…

Зоя да Закар кутiсны аддзысьлыны быд рыт. Сёрнитiсны, бурджыка öта-мöднысö тöдмалiсны. Нывлы тайö казьтыштiс карас велöдчöмсö, кор сiйö тöдмасис öти зонкöд телефон пыр да часъясöн сыкöд бызгылiс. А коркö найö аддзысисны, и Зоялöн сьöлöмас весиг нинöм эз вöрзьы: эз сэтшöмöс чайт аддзыны, ичöт тушааöс да омöликöс. Та бöрын найö сэсся эз нин сёрнитлыны ни эз аддзысьлыны. Закаркöд ставыс дзик аслыспöлöса заводитчис. Да и кылiсны найö öта-мöднысö мöвпъяс пырыс. Закар, вöлöм, зэв интереснöй, унатор йылысь тöдö, быдторнас позис сыкöд юксьыны. И, вöлöмкö, налы кажитчö öтипöлöс музыка. Öтчыд Зоя кык рыт чöж эз вермы сыкöд йитчыны, а коймöд рытнас кор артмис, кылiс зонлысь дööзмöм гöлöссö:
— Кытчö та дырасö вошлiн?
— Эг вермы. Вынöй эз тырмы, вывтi сьöкыд лунъяс вöлiны да… А мед эн скöрав, лöсьöдi тэныд козин… Кылан?
Ныв ловзьöдiс магнитофонсö.
— Менам радейтана группаöй! Кутшöм ёна гажöй бырöма! Аттьö…
— Енлы.
— Жаль, ме ог вермы вöчны козинсö воча. Но думыштлыны кö…
— Мый тайö вöлi? Вом доръясöй шонавлiсны… Сэтшöм небыд, чöскыд…
— Кажитчис?
— Ме некор на эг окасьлы… Эг чайт, мый медводдзасьыс тадзи лоö…
Зоя вочасöн кутiс йитчывлыны Закаркöд эз сöмын гортас, но и ывла вылын. Ныв мичаа вöччылiс, синъяссö краситыштлiс и петавлiс гуляйтны Закаркöд. Зоя тшöкыда ветлiс ва дорö. Найö öтлаын кывзiсны юыслысь гыалöм шысö, каляяслысь горзöмсö. Зэра поводдяö ныв пуксьылiс öшинь дорö: найö кыкнанныс радейтiсны гымалöм-чардалöм да гырысь зэр чутъяслысь öшиньö гольöдчöм.
— Кылан, Закар? Тöдан, кодъяс кодьöсь зэр тусьясыс?
— Ог.
— Найö дзик некодлы ковтöм ловъяс кодьöсь... Лэбöны, лэбöны енэжсянь, кодъяскö усьöны няйтö, кодъяскö— керка вевт вылö, а этайöяс исковтöны стеклö кузя, здук кежлö аддзылöны керкаын олысьяссö и водзö тюрöны, йиджöны муö. Косьмöм мулы кындзи, найö сэсся некодлы оз ковны.
— Регыд на ме ачымöс сэтшöмöн жö кылi— öткаöн, мустöмöн, ковтöмöн…
— А öнi… мыйкö вежсис?
— Вежсис, дерт. Öнi менам эм тэ.
— Мый сэсся мöжган?
— Думайтан, сэтшöм кокни му вылас бöр веськавны? Öти делö— татчö, а мöд делö— бöр… Верма ог ме ачымöс ловзьöдны? Сыысь пола…
— Ме отсала. Тэ сöмын ачыд зэв ёна кöcйы! И артмас. Локтан?
— Зоя, ме…
Йитöдыс виччысьтöг вошис. Но ныв тöдiс, мый кöcйиc шуны Закар. Чужöм вылас шуда нюмöн Зоя недыр видзöдыштiс на ывласö югзьöдысь чардалöм вылö да пöт кань моз гöгыльтчис вольпасяс.

Григорий Михайлович да Люда нюмъялöмпырысь видзöдiсны на дорö матыстчысь Закар вылö. Шуда синъяснас зон öти вылас видзöдлiс, сэсся мöд вылас, но нинöм эз шу. Бöжсö легöдöмöн Зарни мыйкö виччысис жö…
— Но, висьтав нин,— эз вермы кутчысьнысö Люда.
Закар здук-мöд чöв на олiс, а сэсся шуис:
— Буракö, ме радейтчи.
— Уф!— кокниа лолыштiс дед.— Умсялiн жö сэсся… Но öнi, кöнкö, раяд он нин лöсьöдчы мунны?
— Ог. А кыдзи бöр вир-яям веськавны?
— Тэ сыысь эн пов. Овнытö кö окота лои, то и ловзян нин кыдзкö-мыйкö…— такöдiс зонмöс Григорий Михайлович.
— Да. Колö. Ме öнi абу нин öтнам.
— Но и бур, мый гöгöрвоин… Закар, ми танi тэнад ветлiгкостiыд сöветуйтчыштiм Людакöд… Да ми… Талун колям тэнö,— норпырысь висьталiс дед.
— Райö?
— Да.
— Миянöс сэнi виччысьöны. А тэ аддзин жö матысса мортöс,— пырöдчис сёрниö Люда.
— Закар, татчö сэсся эн нин веськöдчы,— тапкöдыштiс зонмöс пельпомöдыс Григорий Михайлович.— Му вылад кор лэччан, эн жö вунöд миян вöсна сисьяссö пуктыны.
— Аддзылан кö верöсöс,— шуис Люда,— висьтав сылы, мый нинöмысь сiйöс ог мыжав. Важ мозыс радейта на и… Но кагукöй…
— Ме гöгöрвои, Люда. Висьтала.
Регыд мысти локтiсны анделъяс. Кыркöтш вылын куимнан лолыс топöдчылiсны: танi коллялöм кадколастнас найö быттьö семьяöн нин лоисны. Люда да Григорий Михайлович кутчысисны кияснас анделъяскöд да чеччыштiсны. Зарни видзöдлiс Закарлань нор синъясöн да увтчöмöн лэбыштiс на бöрся увлань, вунöдiнныд пö менö. Зон бара на коли öтнас.

Зоя талун бобув моз жбыркъялiс. Лавкаас быд пырысьлы нюмъялiс, ставныскöд мелiа сёрнитiс. Весиг юысь-кодалысьяскöд эз пинясь, но уджйöзнас векжö эз сет курыдторсö. Рытланьыс нин Зинаыс пырис, öтлаын пö удж вывсьыд каям. Сэсся казялiс нюмъялöмсö да серöктiс:
— Мый нö, пластическöй операция вом вылад вöчин? Дугдывтöг нюмъявны кутан, вомыд оз сиптысь да?
— Да. Но операциясö мöдлаöджык вöчисны.
— Кытчö нö?
— Сьöлöмö.
— Вай эн гудрась! Кутшöмкö зонкöд мöй тöдмасин?
— Да.
— Кодi сiйö?
— Тэныд ставсö и висьтав.
Зоя игналiс лавкасö пытшкöссяньыс да кутiс артавны лунтыръя вузалöмторсö. Джынвыйö арталiс нин, но син водзас виччысьтöг пемдiс. Сэсся бöр югдiс. Аддзис: больнича, дас öкмысöд палата, крöвать вылын куйлысь зон. Сьöд юрсиа, паськыд пельпомъяса. Синъяссö куньöма, но таысь кажитчис нöшта на мичаджыкöн. Орччöн сулалöны еджыд халатаяс. Буракö, бурдöдысьяс.
— Аски ковмас кусöдны аппаратсö. Рöдвужсьыс некод эз лок. Ми сэсся ог вермöй виччысьны. Государстволöн та мында сьöмыс абу…
— Сiдзи, дерт. Татшöм висьысьыс абу этша. Пыр кодкö доймöма. И оз быдöнлöн рöдвужыс вермы отсавны. Вывтi дона артмö комаын куйлысьясöс бурдöдöмыс.
— Да. Кöть и жаль, но ковмас кусöдны.
— Оз кö ачыс садьмы…
Зоялы сэтшöм лёк лои тайöс аддзылöм бöрын. Эз весиг помав уджсö, эновтiс ставсö, кватитiс чойсö киöдыс, игналiс лавкасö да тöвзис гортланьыс.
— Зоя, мый лоис?— кашкигтырйи вöтчис сы бöрся Зина.
— Бöрыннас висьтала. Колö талун жö мунны карö!
— Но талун нинöм нин оз ветлы. Кыдзи тэ кöсъян воöдчыны? Да и аски, буракö, нинöм оз ло, вöскресенньö да.
— Веськодь. Меным быть колö мунны.
— Он и висьтав?
— Ог.
Зоя чукöртлic нин кöлуйсö, но бать-мамыс эз лэдзны: кытчö пö вой вылас петан. Ныв игнасис жыръяс да сыркъялöмöн бöрддзис. Сiйö эз кöсйы воштыны сöмын на сюрöм муса мортсö. Вывтi ёна майшасьöмысла ныв эз вермы петны йитöд вылас, да нöшта на ёнджыка синваыс мöдiс тюрны.

Асывводз пыкталöм синъяса Зоя петiс туй вылö. Машинаясыс эз на ветлыны. Сэсся заводитiсны жö, но некод эз cувт. Ныв ветлöдлiс öтарö-мöдарö да мöвпалiс Закар йылысь. Час мысти кымын удайтчис cувтöдны кер кыскалан машина, но сiйö мунiс сöмын орчча сиктöдзыс. Гашкö, куим ли нёль машинаöн Зоя воöдчис карас да. Сöмын найöс виччысигкостiыс колис уна кад. Лун шöрын кымын ныв чеччис карын. Кыйис такси. И другысь вунöдiс адрессö. Коркö эськö пасйылiс да, Закарыс висьтавлiс. Видзöдлiс сумкасьыс— абу, гортас кольöма. Зоя тшук эз бöрддзы, но кутчысис. Öнi эз на позь. Таксистыс нуис сiйöс больничнöй городокö. Гашкö пö, танi куйлöны сэтшöм висьысьясыс да? Ныв дыркодь на котралiс больничаысь больничаö, юасис бурдöдысьяслысь, висьысьяслысь. Висьталiсны. Öти медсестра весиг вайöдiс местаöдзыс. Со и сiйö— дас öкмысöд палата. Зоя тiпкан сьöлöмöн восьтiс öдзöссö — крöватьыс вöлi куш.
Ныв кутчысис стенмас да ырöстöмöн бöрддзис. Эг пö и удит аддзöдлынысö. Cэссся лöньыштiс да нырсö кыскалöмöн довгис бöр. Друг кодкö кыскыштiс сiйöс гач кокöдыс. Видзöдлiс— виж рöма кутшöмкö пон. Зоя кышнитiс да водзö мöдлiс, но пон эз лэдзчысь, а быттьö кыскис сiйöс орчча палатаас. Ныв пырис сэтчö пемöс бöрся— и джöм сувтiс. Сы водзын куйлiс тöрыт на петкöдчылöм зон.
— Закар!— радпырысь горöдiс ныв да уськöдчис куйлысь дорö.
— Зо-я,— слаб гöлöсöн воча шыасис зон да небыда нюмъёвтiс.
Виж рöма пон гажаа увтыштic да вошис öдзöс сайын. А кык радейтысь морт мелiа видзöдiсны öта-мöд выланыс кияснас кутчысьöмöн.

«Жизнь без любви— не жизнь, а существование.
Без любви жить невозможно,
для того и дана душа человеку, чтобы любить»
Максим Горький

«..существует на свете нечто, к чему нужно
стремиться всегда и что иногда даётся в руки,
и это нечто— человеческая нежность»
Альбер Камю

Зоя проснулась сегодня своеобразно: от пощечины и весело щебечущего голоса ребенка. Открыла глаза, а перед ее лицом стоит Ренатик. Шаловливый сынишка сестры. Вставай, говорит, слишком долго спишь. Мол, понянчи меня. Еще ведь и дразнится. Пришлось встать. Один выходной в неделю (работает продавцом), да и то спозаранку разбудят.
— Зоя, встаешь? — показалась голова ее сестры, Зины, выглядывающей из другой комнаты.
— Да встаю, встаю,— сонным голосом откликнулась Зоя.
— Мне уже надо идти. А ты Ренатика одного не оставляй. Всюду нос сует. К горячему утюгу вчера чуть руку не приложил. Хорошо, заметила: только один палец обжег. Очень долго потом плакал… Значит, я пошла! Пока, Ренатик!
Мальчик помахал маме рукой и побежал хулиганить в другую комнату. Зоя вскочила, нашла игрушки для озорника и начала прибираться. Пыли летом всегда хватает: хоть каждый день полы мой… А затем они вышли на улицу. Ренатик побежал к песочнице поиграть машинкой. Зоя заслонилась от палящего солнца в прохладе деревьев, села на забор и погрузилась в свои мысли… Неожиданно кто-то окликнул ее: «Зоя! Зоя!». Соседка, оказывается.
— Зоя, ты что ребенка одного оставила? Не заметишь— ушибется… Вот тут электропровод со столба отцепился, и лишь бы он не притронулся…
— Где, где? — послышался удивленный голос Ренатика (всё ему хочется знать), и мальчик бросился в сторону нависшего над землей электропровода. Зоя схватилась за сердце и, крича что-то, погналась за ним. А тот еще сильнее припустил, посчитав это игрой. Зоя едва догнала его, схватила и отодвинула. Но сама не успела отойти, упала на провод и так и осталась лежать… Соседка позвала мужа, и кое-как отделили Зою от провода с помощью доски. Вскоре приехала «скорая» и умчала девушку в больницу.

Зоя уже долго шагала по какой-то каменистой местности. Было темно и тихо, и девушка боялась. Время шло очень медленно. Даже одного огонька не было видно. Ее стучащее сердце словно считало последние минуты ее жизни. Очень страшно, когда остаешься одна, когда никто не чувствует твоего одиночества и не помогает. Но Бог, похоже, услышал грустные мысли Зои.
— Не бойся,— кто-то неожиданно прикоснулся к руке девушки.
— Ты кто? — от неожиданности Зоя отскочила вбок.
— Я — такой же, как и ты, одинокий человек… А может, уже не человек…
— Как не… человек?
— А так… Мы же умерли… Но еще не совсем. Слышала про кому?
— Ну, слышала…
— Мы в коме… Ни в аду, ни в раю… А где-то посередине.
— Ну, почти как Сюзь Матвей,— добавила Зоя.
— А кто он такой?
— Герой в коми драматургии. Ни в аду, ни в раю не смог пристроиться. На землю его тянуло. Но вновь ожить уже не мог. И не очень горевал из-за этого.
— А мы еще сможем. Только стоит ли?
— Как не стоит? Стоит!
— А мне не хочется возвращаться на землю. Меня там никто не ждет… А тебя?
— Ждут, наверно. Мама, отец, сестра…
— А как тебя зовут?
— Зоя.
— Зоя… Руки твои очень мягкие и теплые. А лица не вижу. Красивое, наверно… Меня Захаром звать…
— Захар… Я немножко перестала бояться. И сердце бьется уже не так сильно… Что нас ждет?
— Не знаю, не знаю… Или оживем, или умрем. Навсегда.
— Захар, не отпускай моей руки, держи сильнее. Вместе веселей…
Они долго еще шагали, спотыкались иногда о камни. Но вот что-то впереди стало светлеть. Молодые души радостно побежали в ту сторону. Внезапно земля под их ногами разверзлась, и они упали в бездну. Их руки разъединились — девушка и парень потеряли друг друга.

Родители Зои сразу же побежали в больницу. Но их не впустили к дочери: мол, пока нельзя. Только на второй день смогли навестить дочку. Вроде бы и их Зоечка лежит на кровати, а вроде бы и нет: провода всякие протянуты, кругом приборы. Лицо белое, глаза закрыты, а руки холодные. Но не это напугало ее родителей: дочка не слышала их, хоть как они ни разговаривали с ней, хоть как ни сжимали ее руки. Словно ее душа покинула тело, сбежала и спряталась куда-то, а затем потеряла обратную дорогу. А сейчас не чувствует боли родителей, не видит их слез. И если видит, не может сказать об этом. Никак. Все связи словно исчезли: между телом и душой, между душой и людьми… Возможно, эти связи можно еще найти. Но сколько дней, недель, месяцев уйдет на это? Кто знает…
— Зоя, Зоечка! Деточка моя! — говорила ее мама, держа дочь за руку. Слезы без конца текли из ее скорбящих глаз. А отец ничего не говорил, не мог. Он тихонько плакал и прятал слезы от жены, внутри же все дрожало. Мысленно оба молились, чтобы их дочка побыстрее проснулась. А потом они уже как-нибудь поставят ее на ноги.
— Ольга Петровна, Иван Владимирович, выйдем со мной на минутку,— позвала врач скорбящую чету и повела в кабинет. — Скажу прямо, я не знаю, долго ли пролежит в коме ваша Зоя. Будьте готовы ко всему… Но, главное, надейтесь. Верьте. Ждите. Может, она слышит вас… Говорите с ней, читайте ей ее любимые книги. Может, музыка… Зоя обязательно услышит вас и придет. Верьте… А сейчас сходите домой, отдохните. Попозже можете снова прийти…

Зоя оказалась на берегу реки. Кругом зеленели луга, всякие цветы росли: и белые, и красные, и синие… Над ними порхали бабочки, прыгали кузнечики. «Неужели я в рай попала?» — подумала девушка. И вдруг вспомнила про нового друга:
— Захар! За-а-ха-а-ар!
Но только эхо где-то вдалеке передразнило девушку… Зоя вздохнула и спустилась к воде. Возле берега покачивалась маленькая лодка, привязанная веревкой. Девушка прыгнула в лодку и оттолкнулась веслом. Мол, доберусь, может, когда-нибудь куда-нибудь. Целый день плыла. Кроме лугов, ничего нигде не виднелось. Солнце уже скатывалось за горизонт, когда послышался какой-то голос:
— О, тону, тону! Ради бога, помогите!
Дремавшая Зоя сразу же очнулась и направила лодку к тонувшему, бросилась в воду и потащила человека к берегу. Оказывается, это женщина лет шестидесяти. И откуда она упала в воду?
— Спасибо, дорогая девушка, спасибо! — пыхтела спасенная старуха. — Бог услышал мои молитвы…
— Неужели здесь можно умереть заново? Что-то я ничего не понимаю…
— Можно, доченька, можно. Вселенная широка, необъятна. Везде можешь побывать, во многие места можешь перейти. Душа ведь и у человека, и у птицы, и у дерева одинаковая. Мы с тобой были людьми, а в другой жизни, возможно, и кошками будем.
— Неужели никогда не вернусь домой? Неужели не…
— Каждый может вернуться, если захочет. И если близкие хотят и ждут. При коме ведь нужны большая надежда и терпение!.. А ты, дитятко, и так вернешься. На том свете тебя никто пока не ждет: на земле ты нужна сильнее…
— Почему?
Старуха больше ничего не сказала, благословила девушку и исчезла. Зоя посмотрела вокруг себя— нигде нет. На воду посмотрела— и лодка уже уплыла. Что делать дальше? Девушка села на прибрежный луг и задумалась над словами старухи…

После падения в бездну Захар попал в гористую местность. Да горы такие высокие: если поскользнешься, сразу хлопнешься куда-нибудь. Кости не соберут. Захар посмотрел по сторонам— ни конца ни края не видно. И решил спуститься. Спускаться ведь легче. Несколько раз камни скатывались из-под ног, но парень словно не замечал. Смерти уже не боялся: он ведь уже не человек, а душа. Но с обрыва все-таки не прыгнул: чего не бывает. А затем Захар нашел пещеру. Широкую. Только стал заходить, чуть не столкнулся с мужчиной лет сорока.
— Привет! — улыбнулась незнакомая душа.
— Привет! — сказал в ответ Захар.
— А я тебя ждал уже! Мол, когда же он придет?
— Откуда знаешь, что я должен прийти?
— Ангел рассказал. Здесь ведь новости тоже быстро распространяются. Давай зайдем со мной внутрь, не один ведь живу тут. Они тебя тоже ждут.
Ими были еще трое. Познакомились. Самого пожилого звали Григорием Михайловичем. Сидящую рядом с ним женщину— Людой. Мужчина, который привел сюда Захара, назвался Олегом.
— А это наш Зарни,— указал на собаку и сказал Григорий Михайлович. — Клички не знаем, и так назвали. Слишком уж шерсть красивая, словно и вправду золотая.
— Откуда же Зарни попал сюда? — удивился было парень.
— Оттуда же, откуда и мы,— вздохнув, ответила пожилая душа. — Наверно… Рассказать ведь не может.
— Иди, Захар, садись сюда, — отодвинулась Люда и позвала парня к костру. — Наверно, понял уже, где ты?
Парень кивнул головой.
— Тогда слушай дальше… У каждой попадающей сюда души ангелы велят спрашивать: почему ты не поднялся в гору, а спустился. Что искал ты там? Может, ждал чего-то?
— Тогда я ни о чем даже не задумывался. И ничего не искал ни не ждал. Куда-то ведь надо идти… И решил спускаться, чем подниматься. Легче же,— ответил Захар.
— А ты не задумался в тот момент о жизни, о близких?
— Нет. Я ведь никому не нужен. И жить больше не хочу…
— Вот ты и ответил на вопрос ангелов: спускается вниз тот, кто не хочет жить. И попадает в пещеру. Если бы ты поднялся, может, полетел бы обратно в тело и вышел из комы. А теперь… не знаю…
— Значит, из вас никто не хотел жить?
— Да.
— А когда-то все было так хорошо: любовь, любимая семья… И все растаяло в один момент,— вступил в разговор Олег. — Нас любили, мы любили…
— Но теперь из той жизни ничего не осталось, — добавила Люда.
Все вдруг затихли. Каждый вспомнил про свою жизнь, которая еще недавно казалась такой светлой. Тишину нарушил Захар:
— Долго ли мы тут будем жить? Что будет дальше?
— Кто-то дольше, кто-то и меньше, — ответил Григорий Михайлович. — Нужно время. Подумать. Возвращаться обратно на землю или в рай перейти.
— А почему только в рай? Как же ад?
— В ад попадают другие: убийцы и самоубийцы. Их обиталище в другом месте. А мы— в рай или на землю… У нас грехов, видимо, меньше…
Зарни гавкнул, словно согласился, и лег под ноги Григория Михайловича.
— Вот и пес понимает…

— Зоя, Зоечка! Это опять мы, — мягко обратилась женщина и стала нежно гладить дочь по голове, вытирая слезы другой рукой. — Так медленно время идет, и так трудно ждать… Зоечка, если слышишь меня, быстрее уже возвращайся к нам!..
— Мама, не плачь,— прикоснулась к ее плечу Зина. — Она ведь слышит нас, только никак не может показать это… Не плачь… Почитаем ей ее любимую книгу. Вот в некоторых местах она даже подчеркнула лучшие мысли…
Зина села поближе к сестре и стала громко читать. Ее мама между тем нежно смотрела на лежащую дочь и о чем-то думала, через некоторое время произнесла:
— Красиво кто-то написал… Наша Зоя всегда замечала красоту вокруг себя. Что-то увидит и часами готова любоваться… Зоя, слышишь? Как-то в детстве спустились к ручью полоскать. После дождя, наверно. А ты издалека увидела радугу и бегом бросилась к ручью, крича «ладуга». Позже ты подошла ко мне и сказала: «Мама, я поймала ладугу. Она очень класивая. Ладуга улыбнулась мне и обещала велнуться!». — «Неужели она может улыбаться? Не живая ведь!». — «Живая! Я же с ней лазговаливала!». Ты сказала это с обидой и побежала плескаться к воде. Вот и понимай детей!
— Зоя наша очень своеобразная… Ой! Мама! Что это было? Ее глаз на секунду открылся… — с радостью Зина толкнула маму в бок.
— Зоя, Зоечка! Если слышишь нас, пошевели хоть пальчиком…
Зина с мамой словно превратились в один большой глаз, дохнуть боятся. У лежащей зашевелился один палец, затем другой и третий.
— Зоя, дитятко! — прижалась мама к дочери. — Ожила!
А Зина уже привела врачей. Они сказали, что, мол, ваша дочь и правда вышла из комы. Мол, сейчас можно радоваться. В этот момент Зоя раскрыла глаза. Смотрит на маму и сестру, а сказать ничего не может.

Григорий Михайлович взял из угла дрова и кинул в костер. Захар по привычке протянул руку к огню (на рыбалке он часто грелся возле костра), но ничего не ощутил, словно пещера проглотила тепло.
— Костер, оказывается… холодный, — сказал он позже.
— Мы ведь не на земле,— попытался объяснить Олег. — Здесь костер предназначен для другого. Да, он не греет. Только горит. Костер связывает это место с раем, с Богом, с ангелами. Через него они смотрят за нами, а если понадобится, сразу же кого-нибудь посылают на помощь…
— А дрова откуда?
— Ангелы и приносят. Они ведь тоже как люди, только очень добрые. Глаза— синие-пресиние! Волосы— белые…
— И крылья есть?
— Не всегда. Если ангел провинится, Бог отбирает его крылья. На какое-то время. Без крыльев ведь очень трудно: долго надо добираться до места. А если есть, взлетишь— и уже там…
— Вот как, оказывается,— удивился Захар. — И тут жить нелегко, оказывается…
На минуту все замолкли, а Григорий Михайлович предложил:
— Давайте расскажем друг другу, кто и как сюда попал… Надо ведь подумать, что делать дальше. Всегда нас тут держать не будут … Надо понять нашу жизнь, заново взвесить все за и против. Может, кого-нибудь на землю еще потянет?.. Поэтому надо вместе поговорить, поразмыслить… Ну, кто первым начнет?
Все молчали, даже пес голову опустил. Люда кашлянула, поправила волосы, а затем заговорила:
— Ну я тогда начну… Десять лет назад вышла замуж. С Колей жилось неплохо, любили и понимали друг друга, делились всеми мыслями, переживаниями. Конечно, ругались иногда, но быстро мирились. А затем в какое-то время поняли: нам нужен ребенок. У всех знакомых к тому времени уже росли дети, а у нас даже одного не было. Но почему-то ребенок не получался. Сходили в больницу, проверились— сказали, что все отлично. Но от этого я не успокоилась, себя винила и мужа, мол, слабо любим друг друга, и поэтому не получается… Коля долго не думал и купил путевку— в Венецию. Очень ведь хотела там побывать! Съездили, отдохнули… А приехав домой, заметила— забеременела. Радости было! С мужем накупили одежду и игрушки, стали ждать рождения. Коля иногда прижимался к моему животу и слушал движения, пинки ребенка, разговаривал с ним… А затем позвал меня в свое родное село навестить его маму: очень уж хотелось ему поделиться счастьем и с родственниками. Я стала отказываться: мол, чего в пути не бывает, успеем ведь еще съездить. Но он настаивал на своем. Пришлось согласиться: еще рассердится. Выехали в путь. Вначале лопнуло колесо (его он поменял), затем в лобовое стекло камень попал— потрескалось. Коля стал говорить наоборот, что не надо было ехать. Но не повернешь ведь обратно. У его мамы гостили два дня, а затем отправились обратно в город. Тогда у меня с утра живот болел: ребенок очень сильно пинался, словно просился в нашу жизнь. А только шестимесячный был. Коля заметил мое беспокойство и старался ехать с большей скоростью. Вдруг в животе так кольнуло— чуть сознание не потеряла. В тот же момент наша машина перевернулась. Оказывается, из-за едущего навстречу камаза выехал джип, а Коля, чтобы не врезаться, повернул в сторону… Про это я узнала уже позже, лежа в больнице. Ребенка, конечно, потеряла. А потом Коля сказал мне… Мол, никогда… у тебя не может быть ребенка… Долго после этого не могла отойти. А когда вышла из больницы, собрала всю детскую одежду и игрушки и целыми днями проливала слезы. Муж много раз пытался успокоить, но я не подпускала его. Ведь считала его виноватым за все. Даже родителей не слушала. Мой ребеночек начал мне снится: будто он лежит один в темной комнате и очень горько плачет, а я ищу его и никак не могу найти. Еще сильнее стала жалеть потерянного ребенка. Втихаря стала выпивать, заглушала горе. Сначала мало, а потом все больше и больше. У меня появились галлюцинации. Муж терпел-терпел это и увез в больницу, т.к. боялся оставлять меня одной. Во время лечения мне стало еще хуже, и болезнь плавно перетекла в кому. Ведь мой ребеночек постоянно звал меня к себе…
— А где ты хочешь его найти? — изумился Захар. — Шестимесячный же был!
— На земле— да. Но душа ведь тоже развивается. Теперь он уже девятимесячный. Ждет меня в раю, дитятко мое… У ангелов спрашивала, рассказали. До моего прихода в рай кто-нибудь другой поняньчится.
— Вот и диво! А я думал, душа не меняется в раю… — все еще удивлялся Захар.
— Душа может спуститься на землю и дать человеку жизнь. А когда-нибудь снова или в рай, или в ад… — вступил разговор Григорий Михайлович.
— Вот и мы сейчас дергаемся между жизнью и раем,— продолжила разговор Люда. — А если подумать, уже нет. Дергались при земной жизни. Сечас нас ждет тихая счастливая жизнь— уже в раю…
— Кого где, кого где… — словно что-то скрывая, произнес Григорий Михайлович.
Снова наступила тишина. Олег уже долго сидел, держась за голову, словно боялся рассказывать или воспоминание давалось ему нелегко. А затем начал с грустью рассказывать:
— Я бы на землю тоже не вернулся… Ни сына, ни жены… уже нет в живых. Потерял их почти одновременно. Сначала один, затем другая. Эх, вернуть бы то время! Самому бы умереть вместо них… Но Бог решил по-другому.
Мужчина вдруг замолк, словно старался преодолеть навертывающиеся слезы. А затем дальше продолжал:
— Жене поставили плохой диагноз. Рак. Последняя стадия. Лина сильно ослабела. Ждали операцию. Жена надеялась на лучшее. Врач сказал, что операция будет трудной. Две недели думал об одном: «Сможет— нет, сможет— нет…». Не смогла. Похоронил. Надо было жить дальше… Мой сын ничего не знал, был у бабушки в селе. Поехал. Как-нибудь рассказать об этом. В пути позвонила его бабушка: мол, приезжай быстрее, твой ребенок ушибся. Упал с полатей. Времени ждать врачей было мало. Сам повез сына в больницу. В сознание он так и не приходил— умер той ночью. Не успел узнать.
Мужчина бросил в костер одно полено.
— А потом я спился. Надолго. Все потеряло смысл. Ездил пьяным за рулем. Право-то уже отобрали. Навеселе и столкнулся с другой машиной. Не знаю, ушибся ли кто-то. Там. А я вот сюда попал.
— Да, твоя жизнь тоже не сладкой была,— подытожил Григорий Михайлович.
— Грехов на мне много. Жену не сумел уберечь ни сына. Если бы я заметил все в свое время. Весело раньше с друзьями жил. Сильно гуляли. Красиво жили. А вместо того, чтобы наказать меня, Бог взял у меня самое дорогое. Меня живым оставил, почти. Только ведь это самое трудное. Ох, вернуть бы все…
— Да это конечно… — сказал Григорий Михайлович. — Но мы не Боги. Да и если вернуться, лучшей жизни не будет. Судьбу не поменяешь.

Зоя быстро и встала на ноги. А затем ее отпустили домой. Люди удивленно смотрели на нее, словно она пришла с другого света. А примерно так и было. Только с другого света обратно не приходят. Все близкие спрашивали у девушки, какая она— кома. Но Зоя ничего не рассказала: может, ей все увиденное в больнице приснилось. И старалась забыть. Но слова старухи врезались в сознание: «На земле ты нужна сильнее». «А кто это решает, в рай или в ад отправлять?.. Бог? Значит, велел мне еще пожить, потому что еще не испытала горькой и трудной жизни,— думала Зоя. — Я и рада пожить. Столько всего еще надо сделать… Даже любимого человека у меня нет. Сразу и не найдешь. Наверно, ходит далеко от меня, или недалеко, и даже не задумывается о встрече со мной. Но ничего, встретимся еще когда-нибудь, небось…».
На жизнь Зоя стала смотреть словно по-другому: все ей казалось значительным. Заход солнца, дождь, облака, плывущие по небу, движение листьев на деревьях— все удивляло девушку. Часами могла любоваться явлениями окружающей ее природы. Зое казалось: они живые, только разговаривают на своем языке. «У них жизнь как у людей, только заботы, чувства отличаются. Если бы понимали друг друга, они бы столько мыслей открыли, что даже не подумаешь. А может, природа понимает речь людей? Если это так, сколько тайн она держит в себе?..».
Любование Зои природой ее родители, конечно, заметили, но ничего не сказали. Это, мол, кома так подействовала. Хорошо, хоть живая. А девушка и не знала, что ее поведение кажется смешным в глазах людей.

— А сейчас, наверно, я буду говорить,— кашлянул и сказал Григорий Михайлович. — Старый человек вроде бы может много рассказать, но слишком долго не буду: много времени займет. Всю жизнь я жил в маленькой родной деревне, работал в совхозе, растил с женой сына и дочь. Дочь уехала жить в город, а сын, как с работы уволили, сначала был безработным, затем потихоньку спился. В деревне ведь быстро… Жену похоронил уже два года тому назад. Она втихомолку отдавала часть своей пенсии нашему сыну, чтобы не канючил, преследуя ее. Она умерла, и мой дорогой сын стал издеваться надо мной. Однажды мне это надоело, и я попросился в индом. Звали уже до этого. К дочери не поехал, так уже в маленькой квартире втроем теснятся. В индоме мне стало скучно. Соскучился по дому… Месяц там жил и решил съездить в деревню. Зашел в дом, а там мой сын «друзей» привел, пьянствуют. Набросился на меня, мол, хорошо тебе живется в индоме, ни воду ни дрова не надо заносить, мол, денег дай, некуда тебе их тратить. Я сначала всех выгнал из дома, а затем схватился за сердце. Инфаркт. Сын хоть скорую вызвал, не оставил умирать там. Умер бы, и не надо потом мучаться. Жена, наверно, ждала меня, а я немного сбился с пути. Застрял в середине. Да недолго уже придется ждать. Отжил уже свое. А вам, молодым людям, жить и жить…
Зарни согласно громко гавкнул два раза. Дед погладил его, мол, хороший, хороший.
— Трудной становится жизнь,— вздохнул Олег.
— Жизнь всегда трудной была,— оборвал его Григорий Михайлович. — Люди вот послабее стали. Всему стали поддаваться. Вино-водка, наркотики. Чернеть стали люди— изнутри. Конечно, не все. Но… Трудно, конечно. Она всегда трудной была.
Дед замолчал. По взглядам Захар понял: пришло время и ему исповедоваться. Парень подождал еще некоторое время и начал:
— Григорий Михайлович, вот вы говорите, молодым людям жить надо. А зачем? Чтобы дальше тонуть в грязи, пьянствовать, трогаться умом, а затем в один день просунуть голову в петлю? Не легче ли умереть вот так и не брать на себя греха?
— Так, конечно, легче,— ответил дед. — Но жизнь дана, чтобы жить, хоть какой трудной она ни была. Если сказано глотать зло и горе, проглотишь. Сладкой жизни нигде нет. Ты тут самый молодой, да такое рассказываешь…
— Ну и что, если самый молодой?! А у вас родители были? Часто били? Еды всегда хватало? Ко всем обращаюсь.
Все, опустив глаза, слушали Захара. Только пес, виляя хвостом, смотрел ему прямо в глаза: мне, мол, так же жилось.
— В детдоме я вырос,— спокойнее уже сказал парень. — Часто попадало от старших. Когда им захочется, побьют. Или еду отберут. В детстве часто сидел у окна, маму ждал. Но она не пришла. После моего рождения оставила меня в больнице. Зачем и родила тогда? Потом перестал ждать. Кому я нужен? Несколько раз сбегал с детдома, но возвращали обратно. Там и пришлось жить до восемнадцати лет. А потом пришло время уходить оттуда. Государство обещало дать квартиру, но долго еще пришлось ждать. Пришлось в общаге пожить, пока учился в техникуме. Кое-как закончил учебу. Сходил в армию. Затем встретил любимую девушку… Как сильно я ее любил! Всю накопившуюся любовь отдавал ей. Пожениться даже хотели. Но… один знакомый сказал мне, что моя подруга с другим встречается. Не поверил. А однажды пораньше ушел с работы, хотел сделать Свете сюрприз, пригласить куда-нибудь отдохнуть. И— застал ее с другим. Пару раз ударил парня, затем выкинул за шиворот. Порядочно наорал на Свету и выгнал из дому. Неделю, наверно, пьянствовал после этого. Чуть не выбросился из окна. Но что-то еще сдержало. А когда ночью вышел в магазин, стукнули меня по голове. Кто, зачем? Наверно, уже не узнаю.
— Да, мы сами не выбираем, каким образом попасть в кому,— вздохнула Люда. — И жизнь тоже не выбираем…
— А по-моему, жизнь зависит от нас,— сказал Олег. — Мы сами ее строим, сами и разрушаем. С рождения ищем какое-то счастье, стремимся к нему, а если находим, любым образом стараемся его сохранить. И только после утраты счастья понимаем, что жить без него, оказывается, очень трудно. А искать новое еще труднее…
— Ну что, Захар, в какую сторону думаешь податься? К земле или к раю? — спросил Григорий Михайлович.
— А кто знает? На земле никто не ждет ни в раю. Здесь, может, остаться? — хитро ответил парень.

Зоя снова стала работать в магазине. Переживали: не сможет после болезни считать. Но смогла. Только иногда забывалась, но это ничего. Хорошо продавала, не ошибалась. В один жаркий день к ней зашла ее сестра с сыном по пути с пляжа. Отдохнем, мол, в прохладном магазине. Во время разговора Зоя внезапно схватилась за голову, мол, разболелась. Перед глазами девушки неожиданно потемнело, и она увидела ясную картину: песок, вода, тонущий человек. Кто-то маленький. Молодые люди бросаются ему на помощь, выносят на берег…
— Зоя, что случилось? — сестра тряхнула ее за плечо.
— Да вот… Не знаю. Правда ли это?.. Маленькая девочка перед глазами представилась, чуть не утонула.
— Это тебе после комы кажется,— уверила Зина. — Пройдет…
— А будто все было взаправду,— грустно сказала Зоя. — И девочка будто знакомая. Очень похожа на Тоню Семен Вали.
— Я тебе говорю, показалось. Поменьше об этом думай… Чтобы умом совсем не тронулась.
— Хорошо, хорошо… — согласилась Зоя.
Прошло несколько дней. Сестры уже забыли об этом разговоре, но примерно через неделю слова Зои сбылись: чуть не утонула одна девочка из их села— Тоня. Успели спасти. Только тогда Зина поверила сестре, прибежала с широко раскрытыми глазами.
— Зоя, а ты тогда правду сказала… Ясновидящая что ли? Я где-то читала: одного мужика током ударило, и после этого он стал видеть будущее. Может, ты такая же? Расскажи тоже мое будущее!
— Да какая из меня ясновидящая?! — растерялась девушка. — Один раз только видела. Вот если много раз, тогда можно было бы так говорить…
— А мы подождем,— не унималась Зина. — И ты мне тогда расскажешь про мое будущее.
— Не мели вздор,— улыбнулась Зоя. — Все это чепуха.
Дня через три девушке представилась другая картина: ранят ножом ее знакомого. В этот же день Зоя сходила к парню рассказать об этом, чтобы он вел себя осторожнее, ни с кем не ругался. Парень в это не очень поверил, но обещал помнить об этом. Но… все-таки его ранили. В клубе на дискотеке девушку не поделили. Хорошо, хоть не на смерть. Зоя опечалилась, будто она в этом виновата, т.к. не смогла знакомого хорошо убедить…
Через некоторое время все село узнало о способности девушки. Люди едва не преследовали ее. Но Зоя никому ничего не хотела рассказывать: я, мол, так не могу. Если, мол, увижу что-нибудь, сама приду и расскажу. Со временем Зоя поняла: рассказывай хоть нет заранее о плохом событии, не поможет. Все видения девушки сбывались, хоть как люди не старались спрятаться или сбежать от них. Затем все-таки поняли: судьбу не изменишь. Как сказано, так и будет.
Зина сильно просила сестру, чтобы посмотрела в ее будущее. Но у Зои не получалось. Видения сами приходили в ее сознание, без ее желания. А чтобы по своему желанию что-то видеть— не могла. Хоть пополам разделись.

Зарни лежал, опустив голову на лапы, и слушал беседующих. Он все понимал: видимо, в прошлой жизни человеком был. Иногда он и сам вступал в разговор, но пса не понимали. И кличку какую-то ему дали— Зарни! Придумают же! Что, им золота не хватает? Своя кличка лучше— Дружок. Но как им об этом сказать? И лапу давал, и улыбался— беспрестанно называют Зарни.
«У всех есть свои заботы,— думал пес. — Все о чем-то маются, беспокоятся. Чуть не умирают даже, когда лишаются своего счастья, смысла жизни. А мое счастье по сравнению с ними очень маленькое: был бы хозяин и теплая конура. Но их у меня уже нету. И поэтому я несчастен.
Моим хозяином был очень добрый мальчик. Сильно любил меня, играл каждый день. А затем его родители разлучили нас. В один день собрали все вещи и укатили моего маленького хозяина далеко-далеко. Я погнался было, когда пришел с прогулки, но не догнал. Сильно же тогда я плакал, скулил, мысленно еще ждал. Не вернулись. Когда стал голодать, начал рыться в помоях. Там и познакомился с одним бомжом. Добрый дядя. Прикармливал меня. У него и остался жить— в одном ветхом сарае. Только две вещи мне не нравилось в бомже: он каждый день пьянстовал, и от него воняло. Всю весну у него прожил. А потом меня поймали какие-то мужики, увезли на машине и заперли в клетке. К таким же бесхозным собакам, как и я. Они и рассказали: если хозяин не придет за тобой через неделю, усыпят, укол сделают, и все— заснешь. Придет хозяин, жди! Давно уже забыл. Поэтому я сильно не упирался, когда меня повели на казнь. Опустил голову на лапы, закрыл глаза— и полетел… Долго ли летал, не знаю.
Здесь мне хорошо. Все любят меня, гладят. Кого вот в хозяины выбрать? Люду, может? Нет, кроме ребенка, ей никто не нужен. Олега? Нет. Что-то он скрывает, не все рассказывает. Захара? Да он слишком вспыльчивый. Наверно, обо мне даже позаботиться не сумеет. Подруга ведь отчего-то другого не нашла? Наверно, Григорий Михайлович будет для меня самым лучшим хозяином. Старый уже, не бросит меня, из дому далеко тоже не уйдет. В какую сторону он подастся— я туда же. Не все ли равно мне? Был бы хозяин…».

Зоя долго не могла заснуть. Все в голове крутилось: и своя жизнь, и людская. Словно все запуталось в один комок. И зачем ей это ясновидение, когда она никому не может помочь? Ничего нельзя изменить. Значит, и незачем заранее все знать. Долго еще Зоя ворочалась в постели, а затем все-таки заснула. Ее бабушка приснилась. Два года назад умерла. Обнялись: сильно соскучились.
— Сильно же я переживала за тебя, когда ты в коме лежала,— рассказывала бабушка.
— А ты знала об этом? — удивилась Зоя.
— Знала, конечно. Мы ведь, умершие, все видим. Помогаем по-всякому, молимся за вас.
— Правда?
— Правда, правда.
— А Бог есть?
— Есть, только он нечасто показывается, потому что работы много. Раем ведь тоже надо управлять, чтобы там ничего не нарушилось. Чтобы души своевременно прибывали в рай, чтобы своевременно спускались на землю. Чтобы ангелы хорошо работали, не ленились.
— Интересные вещи рассказываешь, бабушка. Подумать такое даже не можешь… А находясь в коме, куда попадают люди, это тоже знаешь? Или им все снится?
— Нет, не снится. Их души тогда живут между землей и раем. Тело на земле, а душа на воле.
— Почему тогда ты не приходила ко мне? Когда я совсем одна оставалась?
— Мне нельзя было. Туда впускают только помощников.
— Какие помощники?
— Они помогают застрявшим между землей и раем душам обратно вернуться домой. Если надо. Тебе встретилась одна старуха, которая тонула еще. Ты ее спасла— и она тебя спасла.
— А кто дал мне новую способность— предвидеть будущее? Тоже она?
— Нет. Это было уже в тебе. Только проявилось после комы. В каждом человеке ведь что-то есть, только не всегда оно раскрывается…
— Бабушка, почему мне эта способность? Потому что никому не могу помочь? Из-за славы, что ли?
— Нет, дитятко, нет. Твоя помощь нужна одному человеку. Только он не совсем живой.
— Неужели уже умер?
— Нет еще. В коме он. Помнишь, ты познакомилась с парнем? В коме.
— Захар?
— Да. Ему надо помочь. Пусть поживет еще. На земле его никто не ждет, и он собирается отправиться в рай. А ведь такой еще молодой! Пожить бы ему еще.
— Бабушка, а как?
— Напряги мозги. Ты сможешь. Только еще не знаешь об этом. Много чего еще сможешь.
— Расскажи, что.
— Это ты уже сама откроешь. Твое сердце покажет путь. Когда время придет… Ну, мне надо идти.
— Бабушка, поговорим еще! Мне еще столько всего надо узнать!
— Нельзя, доченька. С Богом ссориться нельзя.
— А мы с тобой еще увидимся?
— Если понадобится, увидимся.

Григорий Михайлович долго уже смотрел на костер и сказал:
— Ангелы опять идут сюда. Вот как огонь стал прыгать…
И правда: вскоре в пещеру зашли два ангела.
— Здравствуйте, души! Подумали, кто куда отправится? Или понравилось здесь? Может, кто-нибудь сегодня в рай хочет перейти?
Наступила тишина. Затем Олег откликнулся:
— Я хочу.
— Сегодня? — вопросительным взглядом посмотрел в его сторону один ангел.
— Сегодня,— твердо ответил мужчина.
— Я тоже с тобой пойду,— подала голос Люда.
— Хорошо подумали? — спросил другой ангел.
— Хорошо,— одновременно получилось у Люды и Олега.
— Ну тогда пойдем,— сказали ангелы. — Остальные можете проводить. До обрыва.
— Посидим напоследок,— вспомнился Люде наземный образ жизни.
Посидели. А затем вышли из пещеры и встали на краю обрыва.
— Прощайте,— сказала женщина провожающим. — Может, встретимся еще там…
— Люда,— неожиданно к ней повернулся Олег. — Прости меня, что не смог сказать раньше… Тогда ведь я… Из-за меня ведь вы тогда перевернулись на машине. Торопился тогда… ушибленному сыну на помощь. Прости, если сможешь…
— Я никуда не пойду,— повернулась спиной Люда и обратно зашла в пещеру. Олег, словно виноватый человек, опустил голову и больше ничего не сказал. Ангелы взяли его под ручку с двух сторон и прыгнули с обрыва.
— Вот и все,— подытожил Григорий Михайлович и поплелся в пещеру. За ним последовали Закар и Зарни. Люда сидела нахмурившись в темном углу, ее губы дружали, но она не плакала, словно ее сердце отвердело от злости.
— Не понимаю, почему Олег попал сюда? — процедила сквозь зубы женщина. — Убийцы же в другом месте…
— Люда, я тоже не осмелился сказать тогда, чтобы не ранить, — подал голос Григорий Михайлович. — Твой ребенок должен быть умереть в тот день. Сама же сказала, что у тебя живот болел. Случился выкидыш. Но в тот момент ты попала в аварию. И вы все свалили на аварию.
— Что за чушь?! — рассердилась Люда. — Легко о людском горе рассуждать…
— Люда, слушай меня. Не сердись за прямоту. Олег, конечно, виноват. Вместо него мог быть кто-то другой. Но выкидыш— не на нем. Не попал бы сюда... Всегда ведь легче кого-то обвинять.
— Так, — буркнул Захар.
— Ну что, Люда, простишь Олега? — спросил Григорий Михайлович.
— Бог простит, — тихо ответила женщина и снова погрузилась в свои мысли.

Зоя проснулась, потянулась. Начала прибираться в доме. И внезапно ей словно ударило в голову: вспомнила сон. Полностью, до последних слов. «Парень. Захар. Надо ему помочь. Как?» — думала девушка. Целый день размышляла про это, но еще не знала, как сможет это сделать. Ведь видения сами приходили ей в голову, а сейчас надо своими силами попытаться связаться с этим парнем. Уже ночью, когда все легли спать, Зоя заперлась в своей комнате и попыталась вспомнить Захара. Вот они идут, взявшись за руки, знакомятся. Они даже не видели друг друга из-за темноты, ощущали только теплоту рук и шаги.
— Захар, Захар…— все время повторяя это слово, Зоя направила все мысли на воспоминание о парне, словно она всей душой переместилась в то время.
— Ты кто? — четко услышала девушка, а затем кто-то взял ее за руку. Знакомый и теплый.
— Захар? — изумленно получилось.
— А ты? Зоя?
— Да.
— Неужели ты еще в коме? Почему я не вижу тебя?
— Я давно уже вышла из комы…
— А как теперь мы с тобой разговариваем?
— После комы я стала многое видеть… Что произойдет в будущем. Но не все.
— Ясновидящая, что ли?
— Примерно так…
— Что меня ждет?
— Не знаю, Захар, этого не знаю.
— А как там сейчас на земле?
— Хорошо, весело. Лето скоро закончится. И не заметила…
— У нас тут не знаю что. Осень или весна, лето или зима. Не холодно, не жарко.
— Тебе там нравится?
— Сам еще не понял. Надо же где-то жить. На землю не тянет, и время перейти в рай еще не наступило…
— Почему же не хочешь обратно на землю?
— Никто там меня не ждет…
— А жизнь? Она же такая хорошая! Один раз живем!
— У кого как… Мне жить не очень понравилось.
— Ну и что! Значит, все еще впереди. Только надо подождать. Только преодолев трудности и неудачи, понимаешь цену жизни.
— Понял уже. Жизнь ничего не стоит, если нет ни одного близкого человека.
— А я? Хочешь, я буду твоим близким человеком?
— Не знаю… Что, тебе парней там не хватает? На душу время тратишь.
— Вообще-то хватает. Но среди них еще не нашелся такой… Чтобы сердце тронул…
— Я тоже не трону.
— Ну… это мы еще посмотрим… Разве не чудо, что я смогла отсюда связаться с тобой?!
— Меня ничем уже не удивишь.
— А можно попробовать?
— Попробуй…
Внезапно связь между парнем и девушкой оборвалась. Зоя словно очнулась, но она знала: это не сон. И теперь девушке открылся новый тайник.

— Захар, ты куда пропал? — с удивлением ринулся было к заходящему Григорий Михайлович.
— Да сам не знаю…— почесал голову парень. — Я вам не рассказывал… Когда я попал в кому, шел в темноте и встретил девушку. Имя— Зоя. Мы с ней очень долго шли вместе, а потом разлучились. Ну вот… Она вышла из комы, а я сюда…
— Дальше что? — спросила Люда.
— Зоя позвала меня к себе. Сейчас. И я сходил. Поговорили. Только друг друга не видели…
— Не понимаю! Как? — удивлялась женщина.
— Да так… Она может связываться с душами.
— Вот это да! — хлопнул руками Григорий Михайлович.
— И я о том же (это ведь и есть)… — пробормотал Захар. — Хотел уже в рай… Не успел. Нашла…
— О чем хоть разговаривали? — захотелось узнать Люде.
— Хочет дружить со мной.
— А ты?
— Не знаю, стоит ли.
— Сердце о чем говорит?
— Хочется, мол…
— Ну и слушай!
— Нет.
— Никогда не торопись говорить «нет», — вступил в разговор Григорий Михайлович. — Можно еще все изменить. Молодой еще.
— А как же р…
— Успеешь еще в рай, — словно отрезал дед. — Поживи еще с мое…
— Потом влюбитесь с Зоей друг в друга, — улыбнулась Люда.
— Какая еще любовь? Была уже у меня… одна,— сердито сказал парень.
— Эта будет другой. Вот как интересно все начинается! — уверила Захара женщина.
— С любви все начинается, — начал сказочно рассказывать Григорий Михайлович. — Из любви появился ты. Всю жизнь искал любимого человека. Нашел, потом потерял, и смысл жизни исчез. Если исчез смысл, значит, надо искать другой. Другую любовь. Только она оживит тебя, вдохновит на новую жизнь…
— Красиво, конечно, рассказывете, — оборвал деда парень. — Но как я смогу сейчас влюбиться?
— Через мысли…

Зоя и Захар стали видеться каждый вечер. Разговаривали, лучше узнавали друг друга. Девушке это напомнило учебу в городе, когда она познакомилась с одним парнем по телефону и часами болтала с ним. А когда-то они встретились, и в сердце Зои ничего не тронулось: не такого ожидала встретить, с маленьким ростом и слабенького. После этого они больше не разговаривали и не встречались. С Захаром все началось своеобразно. Да и слышали они друг друга через мысли. Захар, оказывается, очень интересный, о многом знает, с ним можно делиться всем. И, оказывается, им нравится одинаковая музыка. Однажды Зоя два вечера подряд не могла с ним связаться, а когда третьим вечером получилось, услышала обиженный голос парня:
— Где так долго пропадала?
— Не могла. Силы не хватило: очень тяжелые дни были… А чтобы ты не сердился, приготовила тебе сюрприз… Слышишь?
Девушка включила магнитофон.
— Моя любимая группа! Как я сильно соскучился! Спасибо…
— Богу.
— Жаль, я не могу сделать тебе подарок навстречу. Но если подумать…
— Что это было? Губы потеплели… Так мягко, вкусно…
— Понравилось?
— Я никогода еще не целовалась… Не думала, что в первый раз будет так…
Зоя со временем стала связываться с Захаром не только дома, но и на улице. Девушка красиво одевалась, накрашивала глаза и выходила гулять с Захаром. Зоя часто ходила к воде. Они вместе слушали звуки волнения реки, крики чаек. В дождливую погоду девушка садилась к окну: они оба любили грозу и звук стучащих в окно больших дождевых капель.
— Слышишь, Захар? Знаешь, на что похожи дождевые капельки?
— Нет.
— Они словно никому не нужные души… Летят, летят с неба, кто-то из них падает в грязь, кто-то— на крышу дома, а вот эти скатываются по стеклу, одну секунду видят жителей дома и дальше катятся, впитываются в землю. Кроме засохшей земли, они больше никому не нужны.
— Не так давно я чувствовал себя так же— одиноким, противным, ненужным…
— А сейчас… что-то изменилось?
— Изменилось, конечно. Сейчас у меня есть ты.
— Что тогда медлишь?
— Думаешь, так легко попасть обратно на землю? Одно дело— сюда, а другое дело— обратно… Смогу ли я оживить себя? Этого боюсь…
— Я помогу. Ты только сам очень сильно хоти! И получится. Придешь?
— Зоя, я…
Связь неожиданно прервалась. Но девушка знала, что хотел сказать Захар. Со счастливой улыбкой на лице Зоя недолго посмотрела на освещающие улицу молнии и, как сытая кошка, свернулась в постели.

Григорий Михайлович и Люда с улыбкой смотрели на приближающегося к ним Захара. Счастливыми глазами парень посмотрел на одного, затем на другую, но ничего не сказал. Виляя хвостом, Зарни тоже чего-то ждал…
— Ну, рассказывай уже,— не могла сдержаться Люда.
Захар секунду-другую еще молчал, а затем сказал:
— Наверно, я влюбился.
— Уф! — легко вздохнул дед. — Поумнел все-таки… Ну теперь, наверно, в рай уже не собираешься?
— Нет. А как попасть обратно в тело?
— Ты этого не бойся. Если жить захотелось, то уже оживешь как-нибудь… — успокоил парня Григорий Михайлович.
— Да. Надо. Я теперь уже не один.
— Ну и хорошо, что понял… Захар, мы тут во время твоей отлучки посоветовались с Людой… И мы… Сегодня оставим тебя, — грустно сказал дед.
— В рай?
— Да.
— Нас там ждут. А ты нашел близкого человека,— вступила в разговор Люда.
— Захар, сюда больше не направляйся, — похлопал парня по плечу Григорий Михайлович. — Когда спустишься на землю, не забудь поставить свечки за нас.
— Если увидишь моего мужа,— сказала Люда, — скажи ему, что я не виню его ни в чем. По-прежнему еще люблю… Но ребеночек…
— Я понял, Люда. Скажу.
Вскоре пришли ангелы. На обрыве три души обнялись: за проведенное здесь время они словно семьей стали. Люда и Григорий Михайлович взялись за руки с ангелами и прыгнули. Зарни посмотрел в сторону Захара грустными глазами и, лая, полетел за ними вниз, мол, забыли меня. Парень опять остался один.

Зоя сегодня порхала как бабочка. Всем заходящим в магазин улыбалассь, со всеми нежно разговаривала. Даже с алкоголиками не ругалась, но в долг спиртное все-таки не дала. Уже к вечеру зашла Зина, мол, вместе с работы пойдем. Затем заметила ее улыбку и рассмеялась:
— Что, пластическую операцию на рот сделала? Непереставая будешь улыбаться, потому что рот не закрывается?
— Да. Но операцию сделали немножко не туда.
— Куда же?
— В сердце.
— Давай не мели вздор! Неужели с каким-то парнем познакомилась?
— Да.
— Кто он?
— Тебе все расскажи.
Зоя закрыла магазин изнутри и стала считать выручку за день. Наполовину уже посчитала, но перед ее глазами неожиданно потемнело. Затем обратно посветлело. Увидела: больница, девятнадцатая палата, лежащий на кровати парень. Черноволосый, широкоплечий. Его глаза закрыты, но из-за этого он казался еще красивее. Рядом стоят люди в белых халатах. Вероятно, врачи.
— Завтра придется отключить аппарат. Из родственников никто не пришел. Мы больше не можем ждать. У государства нет столько денег…
— Конечно, это так. Таких больных немало. Постоянно кто-то получает увечья. И не у всех родственники могут помочь. Слишком дорого получается лечение лежащих в коме.
— Да. Хоть и жалко, но придется отключить.
— Если сам не проснется…
Зое так плохо стало после увиденного. Даже работу не закончила, все бросила, схватила сестру за руку, закрыла магазин и помчалась домой.
— Зоя, что случилось? — запыхаясь, гналась за ней Зина.
— Потом расскажу. Надо сегодня же ехать в город!
— Но сегодня ничего уже не ездит. Как ты хочешь добраться? Да и завтра, скорей всего, ничего не будет, т.к. воскресенье.
— Все равно. Мне обязательно надо поехать.
— Так и не скажешь?
— Нет.
Зоя собрала было вещи, но родители ее не пустили: куда, мол, выйдешь на ночь глядя. Девушка заперлась в своей комнате и заплакала навзрыд. Она не хотела терять только что нашедшегося любимого человека. Из-за сильного волнения девушка не смогла выйти на связь, и поэтому ее слезы еще сильнее потекли.

Рано утром Зоя с распухшими глазами вышла на дорогу. Машины еще не ездили. Затем начали, но никто не останавливался. Девушка ходила туда-сюда и думала о Захаре. Примерно через час ей удалось остановить лесовоз, но он ехал только до соседнего села. Зоя добралась до города на трех или четырех машинах. Только за время их ожидания прошло много времени. Примерно в полдень девушка вышла в городе. Поймала такси. И вдруг забыла адрес. Когда-то она записывала его, Захар сказал. Посмотрела в сумке— нету, дома оставила. Зоя чуть не заплакала, но сдержалась. Сейчас еще нельзя было. Таксист повез ее в больничный городок. Мол, может тут лежат такие больные? Девушка еще долго бегала из больницы в больницу, спрашивала у врачей, больных. Сказали, одна медсестра даже привела до места. Вот и она— девятнадцатая палата. Зоя с бьющимся сердцем открыла дверь— кровать была пустой.
Девушка оперлась к стене и заплакала навзрыд. Мол, так и не успела увидеть. Затем немножко успокоилась и, хлюпая носом, поплелась обратно. Внезапно кто-то потянул ее за штанину. Посмотрела— какая-то собака желтого цвета. Зоя сказала «кыш» и пошла было дальше, но собака не унималась, а словно тянула ее в соседнюю палату. Девушка зашла туда за животным— и встала как вкопанная. Перед ней лежал только вчера показавшийся в видении парень.
— Захар! — радостно воскликнула девушка и бросилась к лежащему.
— Зо-я, — слабым голосом отозвался в ответ парень и мягко улыбнулся.
Собака желтого цвета весело гавкнула и исчезла за дверью. А два любящих человека смотрели друг на друга, держась за руки.

Подстрочный перевод автора

Назад в раздел