Дорогие друзья!

Мне очень приятно, что сейчас вы держите в руках десятый, юбилейный, выпуск журнала «Финноугория. Этнический комфорт»! Для нас, издателей, редакционной группы, авторов и, надеюсь, для вас, читателей, – это долгожданный праздник, знаменательное событие российского финно-угорского содружества!

За четыре года мы успели рассказать немало интересного и действительно важного о культурах и традициях финно-угорских и самодийских народов нашей страны. В каждом номере сбалансировано были представлены материалы о народах уральской языковой семьи: этнографические очерки, публицистические статьи, интервью, художественные произведения… Сколько труда и творческого волнения мы вкладывали в каждый выпуск! Нас вдохновляло то, что журнал ждут и любят читатели, что он востребован в регионах России. Мы и впредь будем сохранять заложенные традиции.

Однако время идет, требуя развития. И с этого юбилейного выпуска мы будем радовать любимых читателей новыми открытиями! На страницах журнала появятся новые имена авторов, новые рубрики и материалы о народах России, не относящихся к уральской языковой семье. «Народов много – страна одна» – под таким названием Минрегион России проводит информационную кампанию, направленную на укрепление общенациональной идентичности нашей страны. И это не только проект. Это – вектор развития Российского государства.

Другое, не менее важное, этнокультурное направление – это сохранение нематериального культурного наследия народов Российской Федерации: устных традиций, исполнительского искусства, обычаев, обрядов, праздников, традиционных ремесел. Эти темы и раньше освещались в нашем журнале, а теперь они будут под особым вниманием нашей редакции.

От всей души поздравляю вас с тем, что вам вновь предстоит интересное путешествие в мир «Финноугории», где царит дружба, понимание и этнический комфорт.

Приятного чтения!

Руководитель филиала ГРДНТ  «Финно-угорский культурный центр Российской Федерации»
Т. Т. Барахова

ВЕКТОР ДВИЖЕНИЯ

Культура России: вектор развития

В этом году заканчивается действие Федеральной целевой программы «Культура России (2006-2011 годы)». Об основных итогах реализации Программы и о направлениях новой Программы журналу «Финноугория. Этнический комфорт» рассказала начальник отдела народного творчества Министерства культуры Российской Федерации Галина Фурманова.

– Галина Григорьевна, какую роль Федеральная целевая программа «Культура России» сыграла в поддержке традиционной народной культуры?

– Ежегодно в рамках Программы проводилось около двухсот всероссийских, международных, региональных фестивалей, выставок, конкурсов различной жанровой направленности. В декабре 2006 года состоялся Государственный Совет, по итогам которого в Программу были внесены коррективы. Было принято решение о расширении ее границ и увеличении финансирования сферы народного творчества, что сыграло огромную роль в поддержке традиционной культуры народов России. Стоит отметить, что в последние годы реализации Программы мы стали уделять больше внимания всевозможным этнокультурным проектам, проводимым среди молодежи. Важно поддерживать интерес молодых людей к традициям, к корням своего народа. Пока подобные мероприятия в России единичны. Тем не менее, они успели завоевать широкую аудиторию. Примером может служить фестиваль этнической музыки «Саянское кольцо», который ежегодно проходит в поселке Шушенское Красноярского края, собирая десятки тысяч зрителей.

– Каким проектам, на Ваш взгляд, было уделено недостаточно внимания со стороны государства?

– Конечно, хотелось бы, чтобы в рамках Программы «Культура России» были направления, которые подняли бы на должный уровень культуру села, решили ряд проблем, связанных с культурно-досуговой деятельностью. Недостаточно внимания уделяется паркам, где проходит много творческих мероприятий. В последние три года мы обращаем на это внимание и поддерживаем Ассоциацию парков народов России. В 2010-м в Барнауле состоялась Всероссийская конференция «Традиционная народная культура в парках России», на которой шла речь о проведении в парках культуры и отдыха мероприятий, демонстрирующих традиции, национальные и исторические особенности каждого региона России. Конференция собрала тех, кого волнуют перспективы развития этого направления. Эту работу мы намерены продолжать, потому что парк – это место, где собираются люди всех возрастов, всех социальных групп. Им, безусловно, интересно, какие народы проживают на этой земле, какие у них традиции, чем богата их культура. Ведь всё это влияет на воспитание молодежи, поддержание бережного отношения к традициям своего народа, своим корням.

– В ныне действующей Программе значительная роль отведена вопросу сохранения объектов нематериального культурного наследия народов Российской Федерации. Какую поддержку получит это направление в рамках новой Программы?

– Мы уже приступили к решению этого вопроса. На сегодняшний день создан электронный продукт – Каталог объектов нематериального культурного наследия народов Российской Федерации. Его наполнение начнется совсем скоро – с 2012 года. Государственным Российским Домом народного творчества были проведены обучающие семинары, совещания для специалистов всех регионов России. Сейчас перед нами стоит задача привлечь регионы к активной работе в этом направлении. Также мы планируем поддерживать проекты, направленные на развитие и популяризацию народного художественного творчества во всём его жанровом многообразии. Все эти моменты учтены в проекте Федеральной целевой программы «Культура России (2012-2016 годы)».

– Предусмотрены ли в проекте новые направления деятельности?

– При разработке нового этапа Программы «Культура России (2012-2016 годы)» мы постарались охватить все направления деятельности в сфере народного творчества, поэтому возлагаем на нее большие надежды. Мы планируем осуществлять научное, информационное и методическое обеспечение проектов, чего не было в предыдущей Программе. Еще одно новое направление – проведение фестивалей-конкурсов казачьей культуры, которые станут стимулом к развитию и глубокому изучению истории и традиций казаков. Также важна поддержка творческих мероприятий для вооруженных сил Российской Федерации, ФСБ России, МВД, МЧС. У нас уже налажено приграничное сотрудничество, проводятся различные мероприятия, связанные со знаменательными датами военной истории нашей Родины. Такие проекты поддерживались, но это было эпизодически. В настоящее время необходимо систематизировать эту работу.

В рамках новой Программы предусмотрено участие России в международных культурных процессах: проведение международных акций, направленных на пропаганду достижений народного художественного творчества, укрепление диалога культур.

– Действительно, учтено много направлений, которые охватывают все сферы народного творчества. А хватит ли финансового обеспечения для их реализации?

– Напомню, что Программа до сих пор не утверждена, существует только ее проект. Сейчас идет предварительный мониторинг мероприятий на 2012 год. Мы уже приблизительно знаем лимиты, и они очень скудны, даже по сравнению с 2010 годом. В финансовом плане Программа сокращена на 50 процентов. Что останется в итоге после ее утверждения, я не могу сказать. Конечно, мы постарались включить, вобрать в этот раздел всё, что касается развития культуры в сфере народного творчества, но при таком финансировании выполнить это будет не так просто.

---

Работа по формированию Каталога объектов нематериального культурного наследия народов России только началась. Сделано немало, но еще больше предстоит сделать. Мери Русанова – заместитель директора Государственного Российского Дома народного творчества, заслуженный работник культуры России – рассказывает журналу «Финноугория. Этнический комфорт» об особенностях набирающей обороты деятельности.

– В проекте новой целевой Программы «Культура России (2012-2016 годы)», опубликованном на сайте Минкультуры России, действительно, обозначен ряд новых, современных направлений работы. Для нас, Государственного Российского Дома народного творчества, это, в первую очередь, – работа по формированию Каталога объектов нематериального культурного наследия народов Российской Федерации. Казалось бы, в самой идее собрать всё «самое-самое» в стране, зафиксировать, описать как можно лучше и проиллюстрировать ничего нового нет. Но ее осуществление – а это трудоемкая, сложная и длительная работа – началось именно сейчас. Значит, пришло понимание того, что в традиционной культуре нашей многонациональной страны многое уже «уходит» под натиском глобализационных, цивилизационных и других процессов современности, и, следовательно, надо не опоздать с этой работой.

Началась эта деятельность в 2009 году в рамках Программы по реализации Концепции сохранения и развития нематериального культурного наследия народов Российской Федерации, созданной Министерством культуры РФ. За это время совместно с информационным центром «Либнет» был создан программный продукт, по существу, электронная база данных объектов нематериального культурного наследия. Сам процесс создания такого продукта оказался неординарным, так как требовалось формализовать информацию, которая с трудом этому поддается. Результаты проведенной работы не исключают дальнейшего совершенствования и развития. А совершенствование, как показала опытная эксплуатация, необходимо: работа над реальными объектами требует постоянного уточнения структуры Каталога, изменения классификаторов. Например, как объект наследия была предложена Русская соколиная охота. Первоначально поля описания были ориентированы на объекты традиционной художественной культуры, но пришлось расширить позиции, ввести дополнения и адаптировать систему под такой объект.

Однако создание электронного продукта – это лишь начало работы. Успешная реализация проекта во многом зависит от понимания органами управления культурой субъектов Российской Федерации необходимости и важности поставленной задачи. В ряде регионов это хорошо знают: в Республике Марий Эл в 2010 году была принята целевая программа «Сохранение нематериального культурного наследия народов Республики Марий Эл», издан Приказ «О создании Единого реестра объектов нематериального культурного наследия Республики Марий Эл». Аналогичные документы приняли Департамент культуры Воронежской области, Управление культуры Белгородской области и ряд других региональных ведомств. Но далеко не везде приняты подобные региональные акты, а это значит, что дома народного творчества, на которые возложена ответственность за эту деятельность, будут поставлены в трудные условия работы без финансового и материально-технического обеспечения. А эта деятельность, как мы уже упоминали, требует взаимодействия с различными специалистами, научными и учебными учреждениями, использования фото и видео, звуковой, компьютерной и другой аппаратуры.

Первыми территориями для осуществления пилотного проекта стали Бурятия, Карелия, Коми, Марий Эл, Удмуртия, Хабаровский край, Вологодская, Воронежская, Омская, Рязанская области и некоторые другие регионы. Многие из предложенных объектов уже сейчас можно увидеть на сайте www.rusfolknasledie.ru, специально разработанном для размещения Каталога в интернет-пространстве. Сейчас, когда в опытной базе присутствует более сотни объектов, становится понятно, что еще много творческих и организационных усилий понадобится всем, кто принимает участие или подключится к нам в этом большом и сложном, но таком необходимом деле.

НАВСЕГДА В ПАМЯТИ

Пусть всегда звучит торама Тюшти

В этом году начало сентября в Мордовии ознаменовалось яркими событиями, среди которых – 60-летие музыканта, создателя и руководителя ансамбля «Торама», большого знатока и пропагандиста мордовской народной песни Владимира Ивановича Ромашкина. В Саранске за круглым столом собрались ученые, музыканты, представители общественности и СМИ, чтобы обсудить вклад В. И. Ромашкина в сохранение памятников народной музыкальной культуры. В Национальном театре республики состоялся вечер памяти Владимира Ивановича. В селе Подлесная Тавла, где вот уже пять лет действует Музей «Этно-кудо» имени Владимира Ромашкина, был открыт бюст музыканту и в третий раз состоялся фестиваль древней эрзянской песни. Как и первый фестиваль, он прошел 6 сентября, в день рождения музыканта.

Владимир Ромашкин – величина значимая в финно-угорском мире. Уже сегодня ученые исследуют то музыкальное наследие, которое он оставил потомкам. Основанная им в 1990 году группа «Торама» стала брендом мордовской народной музыки на всем пространстве страны и далеко за его пределами. Многим интересна судьба этого талантливого человека. Музыкант был связующим звеном между прошлым и настоящим нашего народа. Через его «Тораму» мы заряжались мощнейшей энергией, исходящей из голоса, вобравшего в себя голоса веков. И так же, как легендарная торама Тюшти поднимала и объединяла народ в тревожные времена, в годы бедствий, также и «Торама» Владимира Ромашкина будила нас от векового сна, пробуждала чувство осознания себя представителем большого древнего народа, чувство гордости за свою принадлежность к нему. Он был нашим Тюштей, Тюштей всей Финно-Угрии конца XX – начала XXI века. И вместе с тем он был «своим парнем». Доступный всем, он никогда не ставил себя выше других. Обаятельный и нежный, а порой и хулиганистый – всё, что он ни делал, было направлено на одно – творчество, расширение круга ценителей народной песни, народной музыки, которой он себя посвятил. Выходил петь на сцену босиком – так ближе к земле: ее токи пронизывают человека насквозь и дают силу. А еще, когда пел, прикладывал ладонь к уху, словно прислушивался. Слушал свой голос или голос «Торамы»? А может, голоса предков, которые вплетали свое пение в его ансамбль?.. «Торама» демонстрировала всем, кто ее слышал, независимо от национальности и вероисповедания, мощь таланта народа.

Родился Владимир Иванович Ромашкин в селе Ичалки Ичалковского района 6 сентября 1951 года, а ушел из жизни 29 августа 2002 года. Можно сказать, явление его миру и уход совпали. Когда у его изголовья новая «Торама» пела самую значительную в репертуаре коллектива старинную песню о Тюште, из глубин нашего существа, от земли и от неба шло это горькое осознание: мы провожаем в последний путь нашего Тюштю.

...Володя не знал баловства в детстве. С сестрой Таней росли без отца. Иван Захарович – участник боев под Ленинградом, рано ушел из жизни, когда дети еще были маленькими. Мария Григорьевна работала учительницей. Была она очень строгой, и ученики ее уважали. Друзья детства, школьные друзья – Иван Викторов, Владимир Павлухин, Владимир Еделькин – были рядом с ним на протяжении всей жизни. Иван Васильевич Викторов, тоже выросший без отца, вспоминал, что Володю ему во всем ставили в пример.

В первом классе Ромашкина посадили за одну парту с будущей известной поэтессой Валентиной Юдиной. Ребятишки сразу стали дразниться: «Тили-тили тесто, жених и невеста». Через неделю их рассадили. Жили на одной улице, росли вместе, ходили друг к другу в гости. У Володи было много хороших друзей, однако он не примыкал к компаниям: оставался в стороне и от слишком бойких  товарищей, и от отличников-тихонь. Он был сам по себе. К восьмому классу, когда все заметно повзрослели, на него стали обращать внимание девчонки: Володя был симпатичным, заметным парнем. К тому же с сестрой очень хорошо пел на сцене, участвовал в концертах, олимпиадах. В те годы в Ичалках все активно увлеклись борьбой. Володя и здесь не пошел со всеми – стал заниматься боксом. Со временем бокс занял заметное место в его жизни, поэтому, когда Володя выбрал музыкальное поприще, удивил многих сверстников.

Володя в Ичалках был кумиром, земляки его боготворили. За плечами Ромашкина – дирижерско-хоровое отделение Саранского музыкального училища, дирижерско-хоровой факультет Казанской консерватории, аспирантура Мордовского НИИЯЛИЭ. Он прошел много дорог, побывал в сотнях сел и деревень в исследовательских экспедициях, записывая исконно народное, чудом сохранившееся и передающееся из уст в уста. Это были песни разных жанров, пословицы, сказки и даже кулинарные рецепты. Но главным для В. Ромашкина оставалось все-таки пение, звучание народных инструментов. Профессор Н. И. Бояркин поставил его в один ряд с такими выдающимися собирателями фольклора, как финн Хейки Паасонен, эрзя Макар Евсевьев и Андрей Маскаев. В селе Андреевка Большеигнатовского района Ромашкин записал и снял на телекамеру эрзянскую свадьбу – такой, как она праздновалась в давние времена. Побывав у каратаев в Татарии, рассказал о них в фильме «Каратаи».

В 1990 году Ромашкин становится преподавателем Республиканского училища культуры и в то же время организует ансамбль «Торама». Состав ансамбля менялся, кто-то уходил, кто-то приходил, но лицо коллектива, мастерство его от этого не тускнело – всё более совершенствовалось. Расширялся репертуар, ребята играли на старинных народных инструментах: нудей, гарьзя, кальцаема, чавома, вешкема. Об ансамбле снят фильм «Зов Торамы».

«Торама» – не единственное детище Ромашкина. Им создан коллектив «Эрзянь ават» и семейный ансамбль «Иовлат» (в названии – множественное число от избранного Володей псевдонима Йовлань Оло). Ромашкин побывал с гастролями во многих странах мира: с ансамблем «Эрзянь ават» – в Германии, Швейцарии, Финляндии, с «Торамой» выступал по России, в Финляндии, Эстонии, Англии, Швеции, Польше, Латвии, Литве. Записано четыре компакт-диска с эрзянскими, мокшанскими, финскими, эстонскими песнями, несколько аудиокассет. В 1999 году в Эстонии состоялась презентация альбома ансамбля «Торама». На республиканском радио он начинал вести передачу «Од гай» со своими детьми Андреем и Галей, где пропагандировал народную музыку, пробуждая интерес к ней у молодежи.

В Мордовии нет, наверное, селения, где не побывала «Торама». Да и за пределами республики, везде, где проживают родственные финно-угорские народы, Владимир Ромашкин и «Торама» известны. В 2001 году за развитие связей с Эстонией Владимир Иванович был награжден крестом Святой Марии. И в Мордовии практически ни один концерт не проходил без участия «Торамы». Большие праздники, посвященные юбилею республики, съезду мордовского народа, 125-летнему юбилею Степана Эрьзи... Последнее выступление «Торамы» с Владимиром Ромашкиным состоялось на открытии Третьих малых Олимпийских игр 3 июля 2002 года...

Впереди были планы, планы... Соединение народной песни «Торамы» с танцем. Он открывал дорогу молодым, мечтал о своей студии, чтобы пропагандировать в меру своих возможностей, широко и доступно народную музыку. А сколько мог он еще записать! Одержимый, он даже возникающие препоны пробовал использовать на пользу дела. Это был романтик – Дон Кихот наших дней, воюющий с непониманием, призывающий каждого не прозябать, жить активной жизнью. Он торопился жить, многое сделать. Кажется, несколько жизней вместил в короткое время, отпущенное ему Богом. Оставаясь неиссякаемым фанатом, Володя лучше и трезвее всех понимал значение того, что он делает.

Своих детишек, Виталия, Андрея, Галину, по рассказам друзей, он буквально на руках носил. «Посадит Андрейку в рюкзак – и пешком в свое Ташкино-Ромашкино...» Ташкино – это селение в Ичалковском районе, где у Володи было что-то наподобие дачи. А помимо этого, участок земли в Рузаевке, домик и огород в Подлесной Тавле. Пешком вышагивал дальние километры, с рюкзаком за плечами. Сыновей растил спартанцами, чтобы умели за себя постоять. Гордился дочерью: девочка уже в шесть лет пела народную песню так, словно родилась с ней, подсознательно прониклась, как ее исполнять. А в тринадцать лет стала получать именную стипендию от главы администрации Приокского района Нижнего Новгорода И. Н. Ивашкина за участие в международном конгрессе «Этнофутур-4», прошедшем в Эстонии. Владимир очень хотел передать всё, что знал сам, – своим детям. Его ребятишки каждый день читали по-эрзянски и заучивали тексты, учили финский и эстонский языки. Он был не просто отцом, а их главным педагогом. Когда отправлял сына Виталия учиться, говорил ему: «За тобой пойдут другие. Не подведи». Сын Андрей пошел в музыкальное училище, чтобы со временем заменить отца. На похоронах отца дети вместе с «Торамой» пели «Прощание с Тюштей», что было выше личного горя – гражданским поступком – и очень соответствовало натуре самого Владимира Ромашкина.

Сегодня в Мордовии несколько коллективов, начало которым положила ромашкинская «Торама». Популярность ансамбля была настолько велика, что коллектив посчитал себя обязанным сохранить бренд и после ухода из жизни руководителя. Известен новый состав ансамбля «Торама», которым руководит Андрей Ромашкин, есть «Морденс», его возглавляет бывший участник группы «Торама» Юрий Буянкин. Есть детская этнографическая группа «Торама» при Дворце детского творчества, которой успешно руководит Геннадий Дулкин.  «Торама», рожденная Владимиром Ромашкиным, живет в нас, она живет в новых коллективах и продолжает звучать по всему миру.

Тамара Баргова,
член Союза журналистов России, заслуженный работник культуры Республики Мордовия

МОДЕРНИЗАЦИЯ

Национальная информатизация с характером

Когда-то Андрей Чемышев был обычным сернурским школьником с двойкой по физкультуре. Правда, по всем остальным предметам у него были круглые пятерки. Вы спросите: а какая тут связь с тем, что сегодня для многих он является крупным авторитетом в математической лингвистике? – Самая непосредственная!

Благодаря двойке по физкультуре Чемышев поступил в Санкт-Петербургское высшее военное училище связи, и хорошее образование сделало его тем, кто он сейчас. А когда-то, в 10-м классе, дело было так. Могучие сернурские старшеклассники, чья мышечная сила намного превышала уровень IQ, стали бахвалиться друг перед другом: мы, мол, в любое военное поступим без труда – там надо только уметь подтягиваться, а для нас это раз плюнуть. Сернурский отличник с двойкой по физкультуре не стал бросать слов на ветер: меня, дескать, в «баумановку» (МВТУ им. Н. Э. Баумана – ред.) и без подтягивания возьмут, а молча пошел к физруку и попросил заняться им индивидуально. Педагог согласился. К выпускным экзаменам Чемышев подтягивался на перекладине 13 раз – ровно столько, сколько и требовалась для экзамена в военное училище. Вот только поступил он туда почему-то единственным из однокашников.

А дальше на Андрея уже работал характер. После окончания училища и защиты дипломной работы по адаптивным антенным решеткам с моноимпульсной пеленгацией пять лет проработал в закрытом НИИ в Мытищах. А в 1996 году, когда престиж армии опустился до отрицательных показателей, ушел «в никуда». В этом «вакууме» он с товарищами быстро прочувствовал конъюнктуру и стал заниматься установкой спутниковых тарелок и камер видеонаблюдения. Первые спутниковые тарелки на Рублевке и в прочих престижных столичных районах – дело рук Чемышева «со товарищи». К слову сказать, тогда преуспевающий экс-военный связист отказался от предложения работать в зарождавшейся тогда компании «НТВ+». Казалось, жить бы да радоваться, конвертируя новые технологии в хрустящие «деревянные». Под новый, 2003-й, год Чемышев резко разворачивается: покупает билет на поезд до Йошкар-Олы и выбрасывает сим-карту, как только состав трогается. Зачем?

– Просто понял, что жизнь превратилась в рутину и я двигаюсь не туда.

– А куда двигаться, знал?

– Нет. Поэтому поначалу сидел в кабинете знакомого и играл в компьютерные игры. Пока он не предложил попробовать… выпускать диски с песнями на марийском языке.

Как человек основательный Чемышев отправился за опытом в профессиональную студию звукозаписи в Казани. Изучал не столько технологию – с ней Андрей всегда на «ты», сколько юридическую сторону вопроса: авторские права и особенности контрактов. Начав с нуля, уже через год А. Чемышев помог родной Марий Эл обрести около 60-ти альбомов, сборников и видеозаписей исполнителей песен на родном языке.

В 2005 году правительство республики дало жизнь УКВ радиостанции, вещающей на марийском. Андрей стал одним из членов команды как основатель марийского современного аудиофонда. За что ни брался Андрей, всё получалось легко, быстро и успешно. Так должно было быть и с новым сайтом на марийском языке, который создал Чемышев.

– Я думал, что сделал хорошо, а мне пишут на электронку из Эстонии: у вас-де на сайте вместо букв – «иероглифы». Я говорю: да у вас просто шрифт не установлен. А они мне: дело не в шрифте, а в кодировке.

Так Андрей впервые на практике столкнулся с «цифровым неравенством». И тут он решил обидеться ни много ни мало – на компанию Microsoft. Почему, вопрошал программист-радийщик, вы ущемляете народы, проживающие на территории России, отсутствием раскладки клавиатуры и шрифтов для марийского и других языков?! Российский представитель Miсrosoft, комментируя месседж марийца журналистам, заметил: «Мы будем прорабатывать этот вопрос, но, наверное, это очень дорого стоит». Это было удачной пиар-акцией. Чтобы взять интервью у марийского программиста, написавшего гневное письмо Биллу Гейтсу, в Йошкар-Олу устремились журналисты центральных телеканалов. Чемышеву посыпались звонки из разных уголков России. Один из них определил будущее Андрея.

– Звонили из Питера. Этих людей я не побоюсь назвать великими гуру. Так я познакомился с Леонидом Сомсом, Олегом Садовым и Дмитрием Дмитриевым. Они предложили сделать то же, чего я добивался от компании Билла Гейтса, но «по-другому». А главное – совершенно бесплатно. За интерес. За справедливость по отношению к языкам марийцев и других народов, проживающих на территории России. То есть решать проблему национальной информатизации на основе свободного программного обеспечения.

Энтузиасты начали работать вместе. Очень скоро марийцы обрели свою раскладку клавиатуры. За ними последовали электронные словари и многое другое. Вскоре в эстонском городе Тарту был проведен семинар, где питерско-марийская команда озвучила международному финно-угорскому сообществу существующие проблемы и пути их решения.

– На семинаре было много заинтересованных людей, в том числе и из Финно-угорского культурного центра Российской Федерации. Очень помог и проводимый Министерством национальной политики Республики Коми совместно с Центром семинар «Функционирование национальных языков в сети Интернет».

Буквально за какие-то два года ситуация кардинально изменилась. В 2009 году правительство России, работая над решением этой проблемы, заказало шрифты компании Паратайп. Это одни из первых шрифтов, распространяемых по свободной лицензии, – еще одно достояние, к которому Андрей стремится привлечь как можно больше единомышленников. Всё, что на сегодняшний день опубликовано на сайте Марламутер (www.marlamuter.ru), размещено там бесплатно и предназначено для любого пользователя. Апофеоз объединения усилий энтузиастов от лингвистики и высоких технологий состоялся в апреле 2011-го в Йошкар-Оле. Там прошла Международная конференция «Языки меньшинств в компьютерных технологиях: опыт, задачи, перспективы». Еще за три месяца, когда стало известно о ее проведении, организаторам стали поступать заявки и тезисы докладов со всей России и зарубежья. Форум собрал ученых из США, Норвегии, Эстонии, Якутии, Калмыкии, Бурятии, Башкортостана, Татарстана, всех финно-угорских регионов России. На конференции было решено создать Ассоциацию поддержки электронной письменности языков Северной Евразии. Сейчас ассоциация проходит процедуру регистрации в качестве автономного некоммерческого объединения, что позволит лоббировать интересы народов России на самом высоком уровне.

– В стране существует более двух десятков государственных языков и масса языков со статусом или без оного. Интересы каждого народа должны быть учтены, что особенно важно сейчас, когда в России создается Национальная программная платформа.

Одна из последних хороших новостей, которой поделился Андрей, – создание при поддержке правительства Коми Межрегиональной лаборатории информационной инфраструктуры финно-угорских языков на базе Коми Республиканской Академии государственной службы и управления при главе РК. Ректор вуза Нина Нестерова позиционирует новую структуру как пространство, в котором будут консолидированы усилия филологов и программистов из финно-угорских регионов России и зарубежья.

– Теперь в составе солидной структуры мы сможем делать запросы, задавать «неудобные» вопросы и находить новые контакты не как энтузиасты-волонтеры, которых многие, к сожалению, воспринимают как «братьев меньших», а как статусные партнеры.

Одним словом, перед Андреем открывается новая дверь, за которой – интересная работа, необычные люди, и, надеемся, большое будущее.

Полина Романова
Фото П. Романовой и О. Худяевой

ЛОГОС

Издательство "Периодика": 20 лет продуктивной работы

Издательство «Периодика» известно далеко за пределами Республики Карелия. Его газеты и журналы читают по всей России, книги заказывают по почте из Иркутска и Владивостока. «Периодика» выпускает в свет печатную продукцию на трех прибалтийско-финских языках: карельском, вепсском и финском. В этом году издательство отметило 20-летие. «Финноугория. Этнический комфорт» публикует интервью с его бессменным директором Лидией Ряменен.

– Лидия Валерияновна, расскажите, как начиналась «Периодика»?

– 1 июля 1991 года – для нас знаменательная дата. В этот день в структуре Государственного комитета по делам издательств, полиграфии и книжной торговли Карелии появилось издательство «Периодика». Оно было создано с целью дальнейшего развития газет «Ома муа», которая выходила на двух наречиях карельского языка, и «Неувосто-Карьяла» (сегодня – «Карьялан Саномат») на финском языке.

В 1993 году в состав издательства вошел журнал «Карелия», в 1994-м – газета «Кодима», в 1995-м – журнал «Кипиня». В январе 2000 года была создана объединенная редакция газет на карельском языке. Два раза в месяц стала выходить новая газета «Виенан Карьяла» на собственно карельском наречии карельского языка, газета «Ома муа» – на ливвиковском наречии.

– Каким образом столько лет Вам удается привлекать читателей и удерживать тиражи?

– Я считаю, что один из способов сохранения тиражей – публиковать интересные, оригинальные статьи. Для этого мы отправляем сотрудников редакций в командировки в районы республики и за ее пределы, организуем конкурсы, поощряем победителей и активных внештатных авторов.

В школах Петрозаводска и некоторых районах Карелии уже традиционными стали проводимые нами Дни «Кипиня». Для потенциальных читателей мы организуем художественные мастер-классы и мастер-классы по писательскому мастерству. Для расширения круга читателей газеты вводят новые тематические полосы, публикуют стихи и сказки, дают уроки карельского, вепсского и финского языков. Разумеется, мы сотрудничаем с коллегами из финно-угорских регионов России – так мы популяризируем наши издания.

– Расскажите подробней о финно-угорском сотрудничестве.

– Сотрудники наших редакций принимают самое активное участие во всех крупных мероприятиях финно-угорского мира. Наши журналисты – постоянные участники семинаров, организованных Российской Ассоциацией финно-угорских журналистов. Недавно наши специалисты вернулись из Саранска, с очередного Международного фестиваля финно-угорской книги «Тиринь-тядянь вал».

Наши издания на карельском, вепсском и финском языках были достойно представлены на Всероссийских фестивалях финно-угорской прессы и не раз становились лауреатами в различных номинациях.

– Находит ли отражение на страницах ваших изданий финно-угорская тема?

– Бесспорно! Журнал «Карелия» уже выпустил тематические номера, посвященные финно-угорским регионам: Марий Эл, Удмуртии, Коми. В ближайшем будущем – выпуск о Мордовии.

Редакция журнала «Кипиня» ежегодно организует творческие конкурсы для детей, изучающих карельский, вепсский и финский языки, в которых участвуют ребята не только из различных районов Карелии, но и из Республики Коми, Тверской и Пензенской областей.

– Перспективно ли книгоиздание сегодня?

– Ни для кого не секрет, что сейчас обретают всё большую популярность электронные книги. В связи с этим и другими факторами процент издания печатной продукции снижается. Я была участником Съезда членов Ассоциации книгоиздателей России и знаю, что многих волнует эта проблема. Но, тем не менее, издатели верят, что печатные книги и газеты нужно сохранить. И надо сказать, что оптимистов в этом вопросе больше.

Если мы будем выпускать хорошие издания, а не книги-однодневки, то, я думаю, книгоиздание не исчезнет, по крайней мере, в ближайшее время. А там уже – как покажет время и как себя поведет молодежь. Надеюсь, когда-нибудь они скажут: «Мы хотим, чтоб у нас в руках были настоящие напечатанные книги, а не электронные».

– Что Вы считаете главными достижениями «Периодики» за 20 лет работы?

– Нашему издательству есть чем гордиться! По итогам работы за 2003 год «Периодика» награждена Памятным дипломом Правительства Республики Карелия за вклад в социально-экономическое развитие республики. Газета «Карьялан Саномат» заняла 2-е место во Всероссийском конкурсе «Региональная газета нового тысячелетия».

Наши журналисты – неоднократные лауреаты всероссийских и республиканских конкурсов на лучшее освещение вопросов национальной политики. В коллективе – два орденоносца, пять заслуженных работников Республики Карелия, каждый четвертый награжден Почетными Грамотами КАССР и Республики Карелия, каждый третий – Почетными Грамотами министерств и ведомств Республики Карелия.

С 1998 года издательство стало активно заниматься выпуском книжной продукции. Издано более 190 наименований книг, в том числе учебников, словарей, прозаических произведений, сборников стихов на карельском, вепсском, финском языках, краеведческой литературы, книг по фольклору, литературы для детей. Всего не перечислить!

Издательство «Периодика» – неоднократный победитель конкурса «Книга года Республики Карелия». Мы принимали участие в выставке-ярмарке «Книги России» и Московской международной выставке-ярмарке, где приобрели постоянных покупателей. «Периодика» представляла газеты, журналы и книги на выставке издательских новинок в Российском центре науки и культуры в Хельсинки. Наши издания получили Почетные грамоты и дипломы в конкурсе «Лучшие книги года» Ассоциации книгоиздателей России. В 2010 году книга «Костюм Карелии» Т. Яшковой победила в номинации «Книги, способствующие развитию регионов».

В канун юбилея издательство получило еще один подарок. В 2010 году книга главного редактора газеты «Ома муа» Натальи Синицкой «Иришка» на ливвиковском наречии карельского языка вошла в Почетный список Международного совета по детской книге в номинации «Автор».

– С чем вы вступили в юбилейный год?

– С января этого года в выпуске изданий произошли существенные изменения: до восьми полос увеличен объем газет «Ома муа» и «Кодима», еженедельно стала выходить газета «Виенан Карьяла». Теперь детский журнал «Кипиня» выходит отдельно на карельском, вепсском и финском языках. Если говорить о планах на будущее, то, прежде всего, это работа над совершенствованием системы обучения и развития наших специалистов. В планах редакций – изготовление и рассылка подписчикам PDF-газет с цветными фотографиями. Открою секрет: подумываем о введении рубрики «Окно в финно-угорский мир». Одна из актуальных задач – привлечение в издания новых, молодых авторов, благодаря которым, я уверена, наши планы будут успешно реализованы.

Алина Чубурова (г. Петрозаводск)
Фото из архива Издательства «Периодика»

НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО РОССИИ

Напевы древнего шÿвыра

Кто хоть раз слышал марийский шÿвыр*, тому уже трудно забыть эти пронзительно-щемящие многоголосные звуки, которые издает один-единственный инструмент. Звучание этого древнейшего аэрофона напоминает и голос человека, и пение птиц, и даже звуки животных. Как говорят шÿвырзö, волынщики, настоящий шÿвыр в паре с барабаном заменяет оркестр!

«Со временем наши внуки
могут спросить нас:
«Почему исчез любимый инструмент
марийского народа – шÿвыр?
Что мы ответим?
Что мы сможем им сказать о нашем
древнем шÿвыре?»
Игнатий Шабердин,
музыкант-исследователь,
автор трактата «Шÿвыр».

В ряду других традиционных марийских инструментов – сладкоречивых кÿсле (гуслей), мелодичной шиялтыш (дудки), гулкого тÿмыр (барабана) и камерного ковыж (варгана) – шÿвыр занимает особенное место. Действительно, его яркое, многогранное и непрерывное звучание настолько своеобразно, что мари говорят: «Кÿсле нам дал Бог, а шÿвыр – Керемет». Удивительно, но каждый слышит в музыке этого инструмента что-то свое: веселое карнавальное шествие или, напротив, многоголосый плач, трансовый напев карта или разудалую деревенскую свадьбу. Таково магическое воздействие древнего реликтового инструмента – шÿвыра, пронесенного марийским народом сквозь тысячелетия в своем неизменном виде.

Что же представляет собой шÿвыр? Название его происходит от воздушного резервуара шÿвырон – пузыря. Аэрофоны семейства волыночных как тип инструмента присущи культурам разных  народов и эпох. Самая древняя волынка найдена на территории шумерского царского захоронения в городе Ур, что ныне находится на территории современного Ирака, и относится к 2800 годам до н. э. Первые упоминания волынки в письменных источниках встречаются в 400 г. до н. э. у Аристофана. Известно, что император Нерон был одним из ярых поклонников волынки и даже сам музицировал на ней.

В мире насчитывается множество разновидностей волынок. Только в международных турнирах волынщиков участвует до 35 типов волынок, самых разнообразных по виду и национальным особенностям. Где-то волынки уступили место более современным инструментам, как, например, во Франции, где расцвет musette пришелся на времена придворных балов. В Шотландии же, напротив, волынки обрели второе дыхание и возведены в ранг национального бренда. Популярны волынки и у финно-угорских народов. Похожий на шÿвыр инструмент встречается практически у всех финно-угорских народов, кроме карел. У эстонцев – torupill, у ингерманландцев – rakkopilli, у венгров – duda, в Мордовии изготавливали нюди и уфам. Похожие, но не аналогичные! Есть у шÿвыра одно коренное отличие, делающее марийский инструмент, по мнению видного чешского исследователя Йожефа Режни, «уникальным» среди всех волынок. Речь идет о реликтовости шÿвыра. По мнению специалистов, происхождение всех традиционных аэрофонов финно-угорских народов восходит ко временам прафинно-пермской общности. На протяжении веков изменения коснулись лишь составных частей марийского инструмента. В отличие от всех других волынок, шÿвыр имеет две мелодические трубки и ни одной – бурдонной (басовой), в то время как у его собратьев может быть даже несколько бурдонных трубок (в марийском инструменте роль бурдонной берет на себя левая трубка). Это доказывает, что марийский народ сохранил шÿвыр практически в его древнем исконном облике.

Еще в 1879 году исследователь Н. Абрамычев в Сборнике русских народных песен поместил «Черемисскую песню», снабдив ее своим комментарием: «Песня эта есть наиболее популярная между весьма немногими черемисскими напевами. Исполняется она на так называемом «черемисском пузыре» (шÿвыре) в продолжение многих часов, без малейшего изменения. Параллельные квинты составляют ее характерную особенность. Этот первобытный способ гармонизации, несомненно, указывает на древнее происхождение этой коренной финской темы».

Впрочем, для понимания почтенности возраста шÿвыра достаточно его увидеть. В качестве воздушного резервуара здесь используется цельный, особым образом выделанный мочевой пузырь крупного животного. Игровые трубки делаются из полых птичьих костей ног журавля или лебедя. Пищики – из зрелого камыша. А украшает всю эту конструкцию раструб из крупного рога. В старину к волынке привешивали еще коготь рыси или лисицы – для прочистки трубок. Изготовить столь экзотичный инструмент весьма непросто, шÿвыр – продукт исключительно авторский, он никогда не производился фабричным способом. И потому шÿвыр всегда несет печать личности мастера.

Самый лучший шÿвыр, говорят, делали в деревне Регеж Куженерского района Республики Марий Эл. Заполучить инструмент работы покойного ныне мастера Егора Горохова считалось большой честью. Покупатели, издалека приезжавшие за гороховскими шÿвырами, дивились на именной инструмент мастера: большой, почти с метр, с серебряными трубочками и с большим, как самовар, пузырем.

Мастера, владеющие секретом изготовления мелодичных шÿвыр, всегда были наперечет. Трудоемкость процесса и необходимая природная чуткость к материалу отсеяли немало самонадеянных ремесленников, завороженных кажущейся простотой изготовления шÿвыра и его высокой стоимостью.

Настоящий шÿвыр делается год и даже дольше. К примеру, выделка пузыря – процесс сложный и многоэтапный. Вначале пузырь вымачивают в соляном, а затем уксусном растворе. Потом его квасят в овсяной болтанке. После обмазывают свежим дегтем и, слегка раздув, вывешивают на солнце. Последнюю операцию проделывают два раза, не забывая при этом мягко разминать побелевшую истончившуюся кожу. В результате пузырь начинает напоминать мягкую замшу нежно-желтоватого цвета, эластичную и теплую на ощупь.

Еще сложнее процесс отбора пищиков. От их качества зависит звучание инструмента. Для пищиков годится только твердый, зрелый тростник, и специалисты снаряжают за ним целые экспедиции – в Астраханскую область, на Дон или Кавказ. Деревянную основу-держатель вырезают из можжевельника или клена. Вдувник (чублык) раньше делали из костей гуся или овцы, теперь – из полированного дерева. Игровые трубки в наше время вместо птичьих костей чаще изготавливают из олова, меди или латуни. К сожалению, это сказывается на тембре шÿвыра, в «голосе» которого теперь звучат резковатые «металлические» нотки.

У наших предков были веские основания придерживаться старинных технологий и не вносить в конструкцию ничего лишнего. И, прежде всего, потому, что шÿвыр – инструмент не только музыкальный. На необычное воздействие звуков шÿвыра указывали многие исследователи марийской народной музыки. К примеру, в 1920 году доктор исторических наук Н. В. Никольский писал, что «невидимая сила этой игры сказывается на человеке и животных либо в положительную, либо в отрицательную сторону. В первом случае, человек и всё, окружающее его, получают здоровье, мощь, радость. Во втором случае, игра может «заворожить», «заколдовать» и человека, и животных, и самую природу».

В «Легендах марийцев о воздействии волыночной музыки», вышедших в свет в 1930 году, известный исследователь и педагог Т. Е. Ефремов приводит примеры того, как жители деревни, заслушавшись шÿвырзö, приходили в состояние некоего «оцепенения» и не замечали, как у них прямо из-под носа уводили скот или уносили холсты. Иногда мелодия воздействовала и на самого волынщика, и он со слезами начинал каяться в своих проступках.

Магическая сила шÿвыра проявлялась и в обрядах марийской традиционной религии. Как в каждой уважающей себя деревне была своя священная роща и свой карт (священнослужитель), так же имелся и шÿвырзö, да не один. К примеру, только при помощи шÿвыр исполнялся обряд «Обход полей». Наигрывая специальную мелодию «Шурно ончымо сем» (Мелодия обхода поля), шÿвырзö ограждал посевы от недоброго воздействия и заклинал всходы на рост и богатый урожай.

Обрядовая мелодия «Песня, исполняемая древними мари на сосне» восходит, вероятно, к традиции сезонного переноса ульев в лес, когда посреди пасеки у крупной, в несколько обхватов, сосны срубали верхушку – получалась круглая обзорная площадка. И здесь мелодии шÿвыра приписывалась та же охранительная и умножающая сила. Призывался шÿвырзö и во время исполнения похоронных обрядов. Поминальная мелодия звучала как на самих похоронах, так и на сороковой день. Если умирал волынщик, его инструмент клали вместе с ним. Вообще, шÿвырзö никогда не расставался со своим инструментом: шел он на военную службу или уезжал в далекие края.

Но главным обрядом для волынщика была, конечно, свадьба. Где еще развернуться шÿвырзö во всю мощь своего инструмента как не на широком празднестве, когда по три дня подряд гуляет вся деревня! Звуки шÿвыра – то воркующие, то балаганные, прямо-таки созданы для народного увеселения. Под эту мелодию во время праздника никто не мог удержаться от пляса. Присутствие шÿвыра на свадьбе служило гарантией того, что невеста будет ограждена от порчи. Считалось, что прикосновение к украшающим инструмент когтям излечивает от болезней.

Идеальным сопровождением шÿвыра в исполнении плясовых мелодий был и остается марийский барабан тÿмыр. Инструмент столь же примечательный и необычный, тÿмыр выдалбливается из цельного куска дерева. На отшлифованный деревянный цилиндр натягивается выделанная кожа собаки или теленка. Звук марийского барабана отличается особой гулкостью и в хорошую погоду слышен в соседних деревнях.

Дуэт шÿвыра и тÿмыра – душа марийского праздника! Четкий ритм барабана и виртуозное переплетение мелодий шÿвыра рождают то удивительное состояние, когда все – и гости, и хозяева – становятся в танце единым целым, пляшут самозабвенно, полностью отдаваясь музыке и ритму.

И в наши дни мари помнят о своем старинном инструменте. В 2003 году в Йошкар-Оле с большим успехом провели I республиканский фестиваль «Шÿвыр». Проведение очередного, теперь уже четвертого, фестиваля в Марий Эл – родине древнейшей из ныне существующих в мире волынок – станет следующей ступенькой к тому, чтобы полнее и ярче раскрыть миру красоту и самобытность марийского шÿвыра. Как отмечает доктор искусствоведения О. М. Герасимов, шÿвыр не только «оригинальный, реликтовый и любимый инструмент мари. Шÿвыр – это непреходящая реликвия народа, его гордость, его история».

Интересно, что в последнее время возрождение национальных волынок активизировалось во всем мире. Проведение волыночных фестивалей и пропаганда инструмента именитыми музыкантами сделали свое доброе дело. А в последние годы марийский шÿвыр стал известен и в Европе. Многочисленные награды марийских шÿвырзö на международных фестивалях показывают, что марийский инструмент вполне готов к конкуренции даже с шотландской волынкой.

Елена Минилбаева

ОСТРОВА

Сибирская Сетомаа, или Возвращение к мечте

О малочисленном финно-угорском народе сето – жемчужине Печорского района Псковской области и приграничных волостей Эстонии – слышали многие. Однако не все знают, что большое число представителей этого народа проживает на востоке России – в далекой Сибири. За тысячи километров от своей исторической родины, в Красноярском крае, сето сохранили островок своей самобытной культуры.

История сибирских сето началась в конце XIX века, когда несколько тысяч представителей этого народа переселилось в Сибирь, в Енисейскую губернию Российской империи, на территорию нынешних Партизанского, Манского и Рыбинского районов Красноярского края. Сето расселились в предгорьях Саян между реками Кан и Мана. Сюда они пришли за плодородной землей, за мечтой о хорошей жизни. В те времена царское правительство давало переселенцам немало земли – по 15 десятин на мужскую душу (это около 164 тысяч квадратных метров). Первое время переселенцев освобождали от налогов, мужчин не призывали в армию. Так труженики сето получили огромные сибирские пространства и новые перспективы.

Переселенцы начали обустраиваться: у сибирских соседей купили скот, посадили растения, семена которых предусмотрительно привезли с собой. Стали жить хуторами. Свою новую родину сето с гордостью назвали Сибирской Сетомаа. А столицей негласно считали деревню Хайдак, где построили Троицкую церковь и школу. Однако счастливая жизнь продлилась недолго. Революция, смена власти и последующая коллективизация изменили жизнь уже обустроившихся сето. Крестьян с хуторов насильно согнали в деревню. В 1937-1938 годах начались репрессии. Троицкая церковь, духовный центр сибирских сето, была закрыта. Культурная и образовательная жизнь сето значительно русифицировалась. Подобная ситуация в те годы была и у других народов нашей страны.

На долгие годы маленький народ оказался оторванным от своей исторической родины. Сохранить самобытную культуру было непросто. Если первое и второе поколения мигрантов сето сберегли свои традиции и язык, то их потомки в силу объективных причин утратили многое из богатого наследия предков.

Многое, но не всё… Сейчас в Красноярском крае проживает около пятисот сето, из них двести – в деревне Хайдак Партизанского района. Миссию по развитию самосознания народа взяла на себя местная школа. «Сохранить уходящее и возродить потерянное» – девиз подвижницы сетоской культуры и языка, бывшей учительницы деревенской школы Галины Евсеевой. Вместе со школьниками она собрала у местных жителей старинные сетоские вещи, которые стали экспонатами музея. Музей культуры и быта сето, образованный усилиями этой инициативной женщины в 2001 году на базе местной школы, на сегодняшний день существует без финансовой поддержки и нуждается в заботе краевых властей. После открытия музея было решено создать детский музыкальный коллектив. Так, в 2004 году родился ансамбль «Куллерь кук», основателем которого стала Лидия Ледо, учитель начальных классов. Сейчас ансамблем руководит Галина Евсеева. Название коллектива переводится с языка сето как «золотой шар». Так сибирские сето прозвали азиатскую купальницу. Красивый оранжево-красный цветок, ковром устилающий луга и лесные поляны Сибири, заслужил особую любовь переселенцев сето. Таким же ярким цветком стал самобытный творческий ансамбль. Артисты исполняют местные народные песни на сетоском языке, записанные у старожилов. «У детей память хорошая: они легко запоминают слова сетоских песен и быстро схватывают мотив», – отмечает Галина Евсеева. Наряды для артистов раскроили по образцу – старинному сетоскому костюму, который служит экспонатом школьного музея. Как рассказывает Галина Евсеева, древняя сетоская одежда практически не сохранилась в Сибири. Женщины больше не шили, а старые костюмы ушли вместе с их обладателями: по обычаю жительницы завещали себя похоронить в национальной одежде. Нужно сказать, что если у печорских сето костюм постепенно развивался в орнаменте и в цвете, претерпевая влияние русской и эстонской культур, то у сибиряков сето, живших в относительной изоляции от других народов, костюмный комплекс остался архаичным, каким был в начале ХХ столетия.

Сегодня ансамбль «Куллерь кук» знают не только в родной деревне. С его творчеством уже знакомы жители регионов России и зарубежья. В 2009 году коллектив стал участником Х Фестиваля эстонской культуры в Германии, а в августе 2010-го побывал на Псковской земле на III Международном фестивале народа сето «Сетомаа. Семейные встречи». Впервые за всё время проведения фестиваля на свою историческую родину приехали сибирские сето. Они привезли на фестиваль не только музыкальное выступление, но и горсть сибирской земли, взрастившей шесть поколений сето, той земли, за которой некогда отправились их предки.

На фестивальной сцене встретились сето двух территорий: Галина Евсеева со слезами радости на глазах передала родную ей землю хранительнице сетоской культуры Псковского края – Хелью Маяк, председателю Этнокультурного общества народа сето. Это, на первый взгляд, символическое единение призвано укрепить самосознание сибирских сето и установить связи с печорскими соплеменниками.

В 2000-е годы несколько этнокультурных проектов, автором и участником которых выступила Галина Евсеева, получили поддержку различных грантодающих организаций. Так, в 2005 году Галина Арнольдовна создала фотолетопись сибирских сето – фотовыставку, открывшуюся в стенах сельского дома культуры. На снимках запечатлено более ста местных жителей.

В 2007 году проект художника Виктора Сачивко «Сетомаа. Возвращение мечты», созданный совместно с сетоским музеем деревни Хайдак, удостоился Гран-при Красноярского музейного биеннале. В рамках проекта местные ребята смастерили из обыкновенной фольги уникальную экспозицию – мир мечты крестьянина сето. Сетомаа обетованная… Крепкая семья и большой дом, церковь и школа, повседневный сельский труд – то, о чем столетие назад мечтали сето, переселившись в далекую Сибирь.

А недавно Галина Евсеева сообщила о радостном событии – в этом году после четырехлетнего перерыва деревня Хайдак отметила День королевства сето. По древнему обычаю, представители народа выбрали своего короля. Правда, сибиряки избрали не короля, а королеву. Ею стала учительница Татьяна Никитина.

Будущее народа – за подрастающим поколением. Местные молодые люди, хоть и не говорят свободно на родном языке, но гордятся своей этнической принадлежностью и заверяют, что в нынешней переписи населения указали, что они – сето. «Может быть, дети в силу своего возраста не в полной мере чувствуют свою причастность народу, самосознание у них еще не так выражено, как у старших. Но это к ним придет со временем. Обязательно придет», – уверенно говорит Галина Арнольдовна и с надеждой смотрит на своих воспитанников.

Анна Баженова
Фото автора и из архива Музея культуры и быта сето деревни Хайдак

ПОРТРЕТ ЭТНОСА

Манси не исчезнут

По берегам рек с прозрачными и быстрыми водами раскинулись маленькие мансийские селения. Манси – один из коренных малочисленных народов России. Вместе с ханты и венграми они составляют угорскую группу уральской языковой семьи.

Места проживания

Современная география проживания манси – территория Ханты-Мансийского автономного округа – Югры: Березовский, Октябрьский, Кондинский районы. Около двухсот человек проживает в Ивдельском районе Свердловской области. Согласно переписи населения 2002 года численность манси составляет 11 тысяч 432 человека. Места своего расселения манси предусмотрительно выбирали по берегам Малой Оби, Конды, Лозьвы, Пелыми – и их притоков. Реки Конда и Северная Сосьва заселены манси плотнее, чем Обь, но и там между населенными пунктами расстояния составляют более 50-100 км.

Немного истории

Первоначально манси жили на Южном Урале и его западных склонах, но с появлением в тех местах коми и русских в XI-XIV веках переселились в Зауралье. Наиболее ранние контакты с русскими, в первую очередь, с новгородцами, относятся к XI веку. С присоединением Сибири к Российскому государству в конце XVI века русская колонизация усилилась, и уже в конце XVII века численность русских превысила численность коренного населения. Манси постепенно переселялись на север и восток, частично ассимилировались. В XVIII веке их пытались обратить в христианство, но православие у манси не прижилось, обрело лишь формальный характер. В становлении и развитии народа большую роль сыграли контакты с ближайшими соседями: ханты, ненцами, коми.

О занятиях и промыслах

Традиционные занятия народа манси – рыболовство, охота, оленеводство и скотоводство. Рыболовство в основном практикуется на больших реках. До 90-х годов двадцатого столетия лозьвинские манси занимались оленеводством, но с появлением русских на территории их проживания оленей быстро истребили. На Ляпине манси оленеводы вместе с коми-зырянами работают в совхозе «Саранпаульский», пасут своих и совхозных оленей в предгорьях Приполярного Урала. У манси не распространено частное оленеводство, как, например, у ближайшего родственного народа ханты.

Из промысловых рыб ловят язя, щуку, плотву, налима, карася, стерлядь, нельму, муксуна, щекура, пыжьяна и сырка. В реках Северная Сосьва и Ляпин водится сосьвинская селедка – изысканный деликатес, который когда-то подавался к царскому столу. На самом деле, это не сельдь, а сибирская рыбка тугун из семейства сиговых. Рыба очень нежная, с тонким вкусом, готовится пряным посолом.

Другое занятие манси – охота. Охотятся на лося, дикого оленя, лесную и водоплавающую дичь. Из пушных животных – на белку, соболя, лисицу, зайца. Традиционный охотничье-промысловый годовой цикл состоит из двух основных периодов: осенне-зимнего и зимне-весеннего. Раньше основными орудиями активной охоты были луки и стрелы, позднее вытесненные ружьями.

Еще в древности для передвижения манси использовали лодки-долбленки, нарты для собачьей, оленьей или конной упряжки, лыжи-подволоки, подбитые оленьим или лосиным камусом.

Животноводством занималась значительная часть южной группы манси. Разводили лошадей, коров, овец. Мясо использовали для личного потребления, редко для продажи и обмена. Северяне-оленеводы не держали других животных: оленеводство – это регулярное каслание – переезд на новую стоянку. Зимой оленеводы двигаются ближе к селению, летом – к горам Приполярного Урала. Большую роль в хозяйстве играло собирательство – сбор ягод и заготовка кедровых орехов. Эти дары природы занимали значительное место в рационе манси.

Сбор ягод начинался в июле с морошки, по мере созревания собирали голубику, чернику, смородину, черемуху, бруснику, клюкву. В урожайные годы оставляли собранные ягоды в берестяных корзинах – косумах – в лесу или на болоте, а осенью по снегу перевозили к жилью.

Поселения

В прошлом манси проживали в постоянных и сезонных поселениях. Они так и назывались туи павыл (летняя деревня) и тэлы павыл (зимняя деревня). На время рыболовного и охотничьего промысла переезжали в летнее поселение, в котором проживало несколько родственных семей. Традиционное жилище зимой – срубные дома мансийского типа наподобие русских изб.

Летом жили в берестяных чумах, имеющих коническую форму, или в четырехугольных каркасных постройках из жердей, крытых вываренной берестой.

В старину манси строили полуземлянки – макол, летом – домики из еловой коры – сулкол. Оленеводы постоянно жили в чумах, которые в зимний период покрывали сшитыми вместе оленьими шкурами. Дом отапливался и освещался чувалом. Так называется открытый очаг из горизонтально поставленных жердей, обмазанных глиной. В чуме было тепло от костра. Позднее стали использовать железную печь. Хлеб пекли на улице в традиционных полукруглых глиняных печах, над ними строили навесы, укрывавшие от дождя и снега. Для хранения вещей и припасов ставили амбарчики на ножках – сумьях.

Одежда

Одежда у женщин состояла из платья, распашного халата – суконного или сатинового, двусторонней оленьей шубы сахи, платка – тор. Женщины носили большое количество украшений из бисера.

Мужчины надевали штаны и рубаху, глухую одежду с капюшоном из сукна, у оленеводов – малица из оленьей шкуры. Носили суконную одежду с капюшоном и незашитыми боками – лузан. В старину мужскую и женскую одежду мастерили и из рыбьей кожи.

Одежду украшали орнаментом – геометрическими фигурами в виде оленьих рогов, ромбов, волнистых линий. Платья и рубашки орнаментировались методом вышивания тканью по ткани. На повседневную одежду много орнамента не наносится, в основном, простые полоски.

Мужские пояса, женские сумочки и даже детские люльки манси издавна украшают бронзовыми фигурками – изображениями животных, чаще – медведя или орла. Они считаются оберегами.

Мифология

У манси богатая мифология. Согласно мифу, землю со дна океана при сотворении мира достала гагара. Мир делится на три сферы: небесную, водную и земную. Именно поэтому обожествляется эта водоплавающая птица – ей доступны все три сферы.

Высшие боги в пантеоне – Нуми Торум и его дети – считаются духами-покровителями. Когда дети стали оспаривать волю отца, рассерженный Нуми Торум в наказание спустил их на землю, на необитаемый остров, который находился посередине незамерзающего моря. Сыновья и дочь оказались мудрыми – и нашли способ выбраться с острова. Младший сын Тэк ойка в образе лисы сел лицом к северному ветру и голосом лисицы вымолил у земной силы похолодание. Подул холодный ветер, море покрылось льдом, и они разошлись в разные концы северной территории.

Каждый дух-покровитель имеет изображение в виде животного, птицы или насекомого. Этих животных нельзя убивать, запрещено даже просто целиться в них.

В деревне Хурумпауль Березовского района дух-покровитель – Йипыг ойка. Его место поклонения находится за пределами деревни. Оно настолько священно, что на тот берег реки женщинам ступать нельзя.

Другое место поклонения в этой деревне – Лесной фее Миснэ. Она, по преданию, – дочь Суй-ур-эквы (покровительницы местности на реке Кемпаж) и Хонт Торум ойки (духа-покровителя деревни Мунгес). По рассказам людей, Миснэ могла появляться перед людьми в человеческом образе, только ноги у нее были – одна лосиная, другая коровья. Жительница этого поселения Аксинья Степановна Мерова рассказывала древнюю легенду. Когда-то в Хурумпауле жили три брата Паланзеевы. Двое старших братьев были женаты. А младший брат жил один. К нему из леса пришла Миснэ. Они поженились и стали жить вместе. Родственники мужа ее невзлюбили и обижали. Однажды в их доме случился пожар. Миснэ сказала супругу: «Если ты сможешь вынести из нашего дома черную и красную шкуру зверя, то ваш род продолжится». Но ему не удалось это сделать. И из мужчин рода Паланзеевых никого не осталось: одних репрессировали, другие погибли на фронте. После пожара жители деревни создали Миснэ место поклонения.
(Мама Галины Кондиной, автора статьи, – Аксинья Степановна Мерова была хранительницей этого культового места. Сама Аксинья Степановна – из рода Паланзеевых – прим. ред.)

Формально манси исповедуют православие, однако повсеместно сохраняются традиционные верования, поклонение духам-покровителям, предкам. В советский период в отдаленных деревнях проводились некоторые обряды, а иногда и медвежьи игрища – самый массовый и почитаемый праздник у обских угров.

Современное состояние

В конце двадцатого столетия в Ханты-Мансийском автономном округе – Югре появились национальные культурные центры, возрождаются традиционные ремесла. Большое внимание уделяется обучению детей языкам и традициям обских угров. В летний период работают детские этнографические лагеря и стойбища. Одно из «старших» этностойбищ – «Мань ускве» («Маленький городок») – расположено в Березовском районе, в маленькой мансийской деревне Ясунт. Вот уже более пятнадцати лет каждое лето стойбище наполняется детским смехом и голосами. Дети живут в настоящих чумах, их обучают мансийским танцам, песням, сценкам из обрядов, ремеслам. А главное, ребята погружаются в языковую среду – изучают мансийский язык.

Если молодое поколение с энтузиазмом перенимает наследие предков, а пожилые люди с удовольствием передают свои традиционные знания – значит, культура народа манси не исчезнет!

Галина Кондина
(г. Ханты-Мансийск)
Фото Г. Кондиной, В. Кондина, Н. Анадеевой, Е. Вьюткина

ГАЛЕРЕЯ

Авангардный лубок Владимира Фомина

К художнику Владимиру Фомину применимо древнее высказывание: судьба человека – в его характере. Во всех его картинах есть приметы, указывающие на индивидуальный мир, существующий в душе художника с детства. Он всегда отличался необыкновенной усидчивостью, трудолюбием и невероятным воображением. Это определило его стиль, получивший у специалистов название «авангардный лубок Фомина».

Творчество В. Фомина относится к неопримитивизму c элементами абстракционизма и сюрреализма. Это комбинация русской народной картинки – лубка, отличающегося яркой и изящной композицией,  традиций русского авангарда, финно-угорских орнаментов, красок и стилистических концепций известных живописцев.

С двенадцати лет Владимир писал иконы, в чем проявилась явная «несовременность»,  объясняющая  его странные поступки в будущем. Например, «уход в люди»  после школы, когда он бродил по Крайнему Северу, Сибири, Уралу, Поволжью, а затем устремился в среднюю полосу России.  Изучал прикладное творчество разных народов. В 1986 году бросил учебу в Красносельском художественно-ювелирном училище,  став недоучкой, подобно Э. Мунку и  С. Дали, которых  боготворил.  В 1992 году приехал  в  Карелию, где  бежавшие из Москвы в XVII веке монахи заложили основы староверческого лубка. К этому времени он уже работал в собственном уникальном стиле авангардного лубка.     

Как художник Фомин раскрылся именно в Карелии. Созданные им серии: «Вепсская», «Кижи», «Калевала» – живописный  букет сказок. Работая над эскизами к циклу, посвященному культам древних вепсов и отчасти карелов, он уже имел представление о «вепсской» ювелирной культуре. Фигурки зверей – тотемов и амулетов, принадлежавшие к древней цивилизации, натолкнули Фомина на блестящую идею синтеза двух автономно существовавших стилей у вепсов и современных направлений живописи. Художник соединил так называемый условно «рентгеновский» стиль, когда внутренности животных показаны с помощью отверстий в их фигурках, с другим – «скелетным», служащим для показа штрихами позвоночника, ребер и других частей скелета. Благодаря воспроизведению в цвете пустот в фигурках животных и птиц, вытеснению штрихов орнаментами, идолы словно заново обрели плоть в полотнах Фомина, сохранив за собой значение символов.

В картинах запечатлены фрагменты национальных узоров. Использованы элементы ленточного плетения со схематическим изображением частей животных, переплетающихся стилизованных звериных масок. Этими скандинавскими орнаментами владели древние вепсы.  Однако серия создавалась не столько под впечатлением от мастерства древних вепсов,  сколько под воздействием их  неповторимых  фольклора, мифологии, обрядов и верований.

На создание более 40 графических и живописных работ «Вепсской» серии ушло три года. Ажиотаж вокруг серии был такой, что журнал Правительства России «Жизнь национальностей» и финская пресса писали о приобретении части работ финским Национальным музеем охоты и рыболовства в г. Рийхимяки. Серия экспонировалась в американском посольстве в Москве, получила признание еще на 4-х выставках в галереях  России и  Германии.

Как в свое время П. Сезанн, Фомин был одержим идеей совершенства. Но в отличие от французского импрессиониста, мечтавшего в один прекрасный день создать шедевр, Владимир  хотел написать серию картин, которая превзойдет всё созданное по эпосу «Калевала».  Над сюжетами знаменитого карело-финского эпоса он трудился до полного истощения. Превратился в рабочую машину. Во сне видел весь процесс работы над картиной: строгал карандаш, проводил линию на бумаге, делая эскиз, писал картину в цвете...

На создание 88 живописных и 33 графических работ ушли три года. Незадолго до открытия выставки в Финляндии, в галерее «Villa Nurminata», что стоит на берегу озера, Фомин и его друг, бизнесмен М. Вехвиляйнен, подобно героям эпоса «Калевала» Вяйнямейнену и Илмаринену,  выловили щуку огромного размера.  То был знак для Владимира,  символизирующий новый этап его творческой карьеры. В аллегорическом смысле, как и Вяйнямейнен, художник превратился в щуку, чтобы преодолеть пространство. Символом выставки стал лодочник, уплывающий багряным пятном на густо-синем фоне в будущее. 
 
Владимир признаётся: «В работе над серией использовано культурное наследие финно-угорских и славянских народов.  Она насквозь пронизана космизмом, переполнявшим меня, когда я знакомился с литературными источниками и народной поэзией. Меня всегда интересовало возникновение мироустройства. В «Калевале» – самое гармоничное соединение духовного и материального. Знание о прошлом, настоящем и будущем. Как читатель – я прочувствовал это в поэме. Как художник – визуализировал связь между прошлым и настоящим».
  
Во время беспрецедентного скандинавского турне  с «Калевалой» Фомина познакомилось более 55 тысяч зрителей. На калевальской выставке в Торгпредстве России в Финляндии  в 2005-2006 годах побывали самые известные персоны – от президентов до министров разных стран. «Калевалой» Фомина проиллюстрированы  энциклопедия «Мифология мира» Лондонского издательства 2004 года и 6 книг, выпущенных русскими, финским и американским издательствами в 2006-2010 годах.

Одна из последних серий художника – «Сказки Севера». Здесь автор обращается к волшебному, чарующему миру Скандинавии. Но это тема для отдельной статьи…

…Каждый мечтает о своем счастье, но поиски его приводят к единению людей. «Мы все плывем в одной лодке, – говорит художник. – И самое интересное то, что «пути не убывает».

Светлана Громова

ПОДИУМ

Коми-пермяцкий костюм: старина всегда в моде

Одежда хранителей

Если вам когда-нибудь доводилось бывать на фольклорном празднике в Коми-Пермяцком округе, то вы, несомненно, могли увидеть женщин в старинных сарафанах.  В красных или малиновых – если перед вами стояли северные коми-пермячки.  В синих с разнообразным набивным рисунком – если вам повстречались «южанки» с берегов Иньвы. Некоторые из этих женщин, например, участницы ансамбля «Бичир» из деревни Кекур Кудымкарского района, с гордостью могут похвастаться тем, что надетый по такому случаю наряд когда-то носила их бабушка или прабабушка. Наряды были бережно сохранены, и теперь достались по наследству.
Вам могли повстречаться и мужчины в белых льняных рубахах с воротниками, богато вышитыми старинными узорами и обязательно подпоясанные тельником или кушаком. Конечно, одевается так не каждый пермяк, чаще – мастера и участники народных коллективов. Вся эта самобытная красота практически в таком же виде, как и сегодня, сохранялась пермяками долгие века. И уцелела в первозданном виде, может быть, благодаря излишней консервативности или недоступности веяний моды таежным деревенькам.

Большое влияние на возникновение одежды коми-пермяков оказал русский народ, веками проживающий бок о бок с пермяками. Однако в конце XIX – начале XX века костюм русских подвергся существенной трансформации, а костюм коми-пермяков во многом остался неизменным. Поэтому вполне можно считать, что коми-пермяки стали хранителями традиционных национальных форм одежды: как своей, так и русской.

Йöрнöс, дубас да кушак

Шили одежду в основном из тканей собственного производства. Льняную однотонную ткань называли холстом, а узорную клетчатую – пестрядью. Яркая расцветка встречается чаще в костюмах северных коми-пермяков. Ткань с продольно-полосатым рисунком – кежь, кежевая, а крашеный холст – крашенина. Окрашивали холст настоем трав, коры и железа, позднее – анилиновыми красителями.

Холст с набивным узором, полученный при помощи специальных резных досок, называли набойкой, набивным. Узор выполнялся масляной краской по одноцветному холсту. В ряде сел и деревень действовали кустарные заведения – синильные: здесь окрашивание холста производилось синей краской.

Брань – материал, геометрические узоры которого получали на ткацком станке с применением специальных дощечек – бральниц. Но бранное ткачество имело ограниченное распространение, особенно у северных коми-пермяков.

Шерстяная крашеная ткань домашнего производства называлась сукном,  а некрашеная – сермягой. Готовые ткани коми-пермяки стали приобретать поздно. Дорогие ткани были доступны только состоятельным людям. У мужчин и женщин большую роль играли рубахи. Делали их обычно дома. Рубахи коми-пермяков и русских достигли полного сходства в покрое.

У коми-пермяков распространилась мужская рубаха-косоворотка туникообразного покроя с разрезом на правой стороне и невысоким стоячим воротником. Дополняли мужскую нательную одежду штаны. Их кроили из прямых полотнищ, в шагу вшивали клинья, пояс делали на вздержке – гаснике, завязывавшемся вокруг талии. Носили рубаху навыпуск, поверх штанов и подпоясывали узким поясом.

Женская рубаха была длинной, иногда длина доходила до ступней. Ранние рубахи шились из одного полотнища, перегнутого пополам. Рукава женских рубах делались узкими. Ворот вырезался круглым, а разрез на груди – прямым.

В XIX веке покрой женских рубах поменялся. Основной акцент при этом делался на плечевую часть. Шили их с плечевыми вставками – поликами, на кокетке. Украшали вышивкой, аппликацией из другой ткани у ворота, на плечах, концах рукавов. Что интересно, шили рубаху из двух частей – верх, видный из-под сарафана, – из красивой пестряди, тонкого холста или фабричных тканей, а низ – из грубого холста. Рукава делались широкими, с манжетами.

Повседневной одеждой женщин были сарафаны. Первоначально их называли дубасами, так как использовался холст, окрашенный способом дубления – погружения в раствор красителя из древесной коры. Глухой сарафан отличался широкими проймами. На раннем этапе его носили повсюду, а позднее – преимущественно в старообрядческой среде.

Косоклинный сарафан шился из трёх полотнищ. Различались они формой и расположением полотнищ и вставных клиньев, отделкой выреза ворота, размерами лямок и способом их закрепления на обшивке. На позднем этапе распространился прямой по крою сарафан.

В дальнейшем на смену сарафану приходит парочка – юбка и кофта.

Женский костюм дополнялся ношением передника (запона, фартука). Праздничные передники украшались вышивкой и кружевами, пришитыми к подолу.

На нижнюю часть ног надевали вязаные шерстяные носки и чулки. На голень и стопу поверх штанов накручивали онучи – длинные полосы материи.

Мужской и женской верхней одеждой были шабур, пониток, зипун, шубы и полушубки.

Нательная и верхняя одежда обязательно подпоясывались. Простейшими были пояса, плетеные и витые. Костюм коми-пермяков становился самобытным и красочным от узорчатых поясов – кушаков, покромок, тельников. В основе узоров – геометрический рисунок, образованный прямыми линиями, треугольниками, квадратами, ромбами, которые имеют коми-пермяцкие и русские названия: сынан – гребешок, перна – крест, радз – цедилка, катша кок – сорочья нога, тупöсь – оладушка, дзуган – путанка, баран сюр – бараний рог.

Каждый вид пояса имел специальное назначение. Кушаки надевались поверх шабуров, понитков, шуб, покромки – поверх сарафанов, тельники – рубах. Молодежь старалась выглядеть стройнее и подпоясывалась по талии, а некоторые пожилые люди – ниже талии, чтобы для солидности выделить живот. У мужчин на кушаках висели небольшие кожаные сумки, в которых хранилось огниво, или кожаные ножны.

Украшение поясов было характерно для коми-пермяков с глубокой древности. При раскопках могильников обнаружены разнообразные металлические украшения и пряжки кожаных поясов, весьма распространенные среди населения.

Головные уборы женщин можно разделить на четыре основных типа: повой, кокошник, шамшура, платок.

Повой (убрус) был полотенчатым. Он обвивался вокруг головы, закрывая волосы, и концами спускался на грудь и спину. Видимо, украшенные повои были атрибутом богатых женщин.

Кокошники и шамшуры были символами замужества. Под них женщины укладывали волосы и сверху прикрывали платком, чтобы их не было видно. Причем кокошники носили только северные (косинско-камские) коми-пермячки, а шамшуры – южные (иньвенские).
Форма кокошника – полусферическая. Шамшуры имели плоские жесткие основы квадратной или трапециевидной формы, приходящиеся на верхнюю часть головы. В начале XX века широкое распространение получили моршни – шапочки из тонкой материи, стягивающиеся шнурком. Поверх их женщины всё чаще носили платки или шали.

Девушки украшали косы вплетенными лентами, носили налобные повязки.

Наиболее распространенными видами мужских головных уборов были валяные колпаки и шляпы, меховые шапки.

Распространенными видами обуви были лапти – нинкöм и коты. Оба вида обуви древние. Костяные кочедыки – инструменты для плетения лаптей  – находят на поселениях коми-пермяков IX – XII веков.

Коты шили из двух кусков кожи. Верх закрывал всю стопу до щиколотки. Пришивная подошва была мягкой. Коты и лапти прикреплялись к голени длинными тесемками.

Несмотря на стремление сделать одежду максимально удобной для носки, в нее вкладывался и сакральный, защитный смысл. В любые времена, даже самые тяжелые,  коми-пермяки старались украсить свой костюм.

На сцене и в жизни

И сегодня коми-пермяцкий костюм представляет высокую художественную ценность. Уникальные особенности народного костюма привлекают модельеров и дизайнеров.

Один из центров дизайна, где создано уже несколько коллекций одежды с этническими коми-пермяцкими элементами, – Театр мод «Созвездие», созданный при детско-юношеском центре «Радуга». Руководит им художник-модельер Наталья Штейникова.  Модели и их оригинальный показ создаются не на пустом месте. В программу обучения включены курсы моделирования и конструирования одежды, актерского мастерства, курс творческого развития и даже хореография. «Узоры Пармы», «Возрождение легенды», «Семейная реликвия», «Басöк нывка» – названия этих коллекций говорят сами за себя. Самой первой, созданной еще в 2004 году, стала коллекция платьев «Узоры Пармы». Платья из льна, выполненные с опорой на традиции костюма, красочно украшены яркой тесьмой и дополнены вязаными полосатыми чулками. А изюминкой коллекции стали старинные пояса XVIII – XIX веков, собиравшиеся по деревням округа.

Еще больше творческой фантазии проявили участницы Театра мод при создании коллекции «Возрождение легенды». Взяв за основу творческой идеи предание об основателе Кудымкара Кудым-Оше и его жене Костэ, они создали ряд белых платьев простого покроя, украшенных коми-пермяцким орнаментом и дополненных матерчатой обувью.

Не менее успешно с национальным материалом работают и в Профессиональном лицее № 2 города Кудымкара, где действует Театр мод под названием «Колорит». Здесь процессом создания новых образов руководит преподаватель Марина Бушуева. Среди наиболее удачных коллекций учащихся лицея – «Хозяйка Пармы», «Коми-Пермяцкие мотивы», «Иньвушка».

«Хозяйка Пармы»  – это черные драповые платья с красной вышивкой, дополненные шамшурой, вязаными гольфами и перчатками. В такой одежде за радость и по подиуму прогуляться, и на улицу выйти. «Коми-пермяцкие мотивы» – белые платья со всевозможными аппликациями и бисером, навевают несколько футуристические настроения. А самой шикарной коллекцией по праву можно назвать «Иньвушку», куда входят необычные платья, цвета воды и крови. Коллекция родилась благодаря красивой легенде о возникновении коми-пермяцкой поилицы – реки Иньвы. В нее входит семь моделей платьев сценического образа, в которых сохраняется коми-пермяцкий узор в сочетании с пермским звериным стилем.

Все перечисленные коллекции – участники и лауреаты городских, краевых, всероссийских и международных конкурсов моды.
Оригинальными коллекциями костюмов могут похвастаться и фольклорные коллективы Коми-Пермяцкого округа. Особенно богаты они у единственного в округе коми-пермяцкого профессионального ансамбля «Шондiбан», ныне работающего в составе Коми-Пермяцкого этнокультурного центра. Сколько здесь коллекций, затрудняется ответить даже заведующая костюмерной Надежда Арская. За двадцатилетнюю деятельность были собраны как наряды, основанные на оригинальных старинных образцах, так и стилизованные современные костюмы. Вышивка и набойка, брань и кружево, плетеные пояса и вышитые бисером шамшуры – здесь собрано всё разнообразие материалов и технологий. Эти костюмы используются в музыкальных композициях, основанных на коми-пермяцких песнях, праздниках и обрядах.

Костюмер Надежда Арская нередко получает заказы на изготовление полотен, вышитых крестиком. Конечно, в первую очередь заказывают коми-пермяцкие орнаменты. Часто к мастерице обращаются коллеги и обычные люди, которые хотели бы иметь в своем гардеробе национальный костюм. Большим спросом пользуются вышитые наручные браслеты, сумочки для сотовых телефонов и другие мелочи, украшенные коми-пермяцкими решетками и гребешками.

Национальные костюмы иногда требуются на семейные торжества. В 2010 году в селе Юксеево Кочевского района провели настоящее бракосочетание, где невеста и жених были одеты не в обычное белое платье и костюм, а в бабушкин красный сарафан и дедушкину рубаху.

Коми-пермяцкий костюм жив, и благодаря этому сохраняется богатое культурное наследие, которое будет передано новым поколениям. Быть может, в будущем использоваться оно будет еще чаще. По крайней мере, такова тенденция дня сегодняшнего.

Вера Мехоношина

ЭТНОСПОРТ

О настоящем саамском спорте, или футболисты в юбках

Под гимн детей солнца – саамов – поднимается яркий национальный  флаг. Саамский флаг – с чередующимися полосами красного, зеленого, желтого, синего цветов с сине-красным кругом посредине.  Красная половина символизирует солнце, синяя – луну. Тема флага – шаманский бубен. Так начинаются традиционные Саамские игры.

Почти все исследователи и этнографы, побывавшие на Кольской земле, упоминали о том, что саамы проводили свои национальные игры.  Расхождения были лишь во времени: одни свидетельствовали, что игры проводились на Петров день, другие – что осенью, не указывая точной даты.

Инициатором проведения новых Летних саамских игр стала Александра Антонова, создательница первого саамского букваря. Так, возрожденные Саамские игры начали свой отчет с 1986 года. А. Антонова разработала первую программу игр, основываясь на характере  традиционных занятий саамов. Пастухи за оленями отмеряли многие километры – получилось состязание «ходьба по тундре» – во всём снаряжении, с вещмешком, палкой, в сопровождении бежавшей рядом собаки. «Имали» оленя – вот тебе и конкурс на лучшего арканщика. Стреляли из лука – сегодня состязаются из арбалета. Рыбачили – и на новом празднике тоже закидывают невод, а из пойманной рыбы готовят уху и угощают гостей. Раньше семьями состязались в гребле на лодках и ставили куваксу – так называется традиционное жилище кочевников-саамов.  

Праздник проходит весело. На импровизированной сцене выступают фольклорные ансамбли: «Ойяр», «Танцующие саамы», «Елле». Бабушки поют старинные саамские напевы – луввьт. Здесь можно в саамской куваксе посидеть, дым костра поглотать, ухи поесть, на выставках-распродажах сувенир приобрести. Саамские бисерные украшения, обрамленные мехом, плетение из корней, выточенные подвески саамских божков из кости, украшение из камней – на любой вкус. Только успевай кошелек открывать. Во всем чувствуется дух настоящей ярмарки.

На первом празднике соревновались семьями. Нынче участвуют, кто пожелает. Да и соревнований с тех пор прибавилось: прыжки через нарты, ходьба на ходулях…

Саамские женщины наравне с мужчинами соревнуются в гребле на веслах. В старое время у саамов ловля рыбы на реке и на море считалась чисто женским занятием. Мужчины тоже рыбу промышляли, но в основном семгу и треску.

В саамской семье женщина испокон веков играла главенствующую роль. Она не только была хранительницей семейного очага, умела прекрасно шить, вязать, варить, но и ездить в оленьей упряжке, пасти оленей, ходить на охоту, ловить рыбу.

Ученые-этнографы, описывая уклад саамской жизни, ставили во главу угла мужчину только лишь из-за своего собственного менталитета, согласно которому хозяин всегда ассоциируется с мужчиной. Сложно представить другое положение мужчины в семье! Однако у саамов в семье мужчина – работник, а женщина – управительница, хранительница рода. Так было, и так есть.
Земля по-саамски «еммьне» – мать-земля. Она ласку любит, бережное отношение и чувствительна, как женщина. И солнце саамы звали матерью. И огонь – мать. Да и в сегодняшней жизни саамские мастера,  певицы,  сказители и  писатели – в основном женщины. В саамских сказках немало найдется сведений о женщинах-нуэйтах – шаманках.

А сколько участников и зрителей собирает саамский футбол! Мужской обычно проходит, не привлекая много болельщиков. А женский… Ради того, чтобы его посмотреть и запечатлеть, едут сюда и фотолюбители, и профессиональные фотографы. Раньше саамские женщины играли в традиционном костюме.  Сегодня сарафаны красного и синего цветов сшиты специально, как футбольная форма. Проходит игра на «футбольном поле» – болотной поляне. Выходят на игру как свои, так и приезжие. Мяч отбивают ногами и подолами юбок. Правил, как в классическом футболе, нет. Незабываемое зрелище, дающее людям массу положительных эмоций.

Впечатление об одном саамском матче 90-х годов вошло в роман Надежды Большаковой «Алхалалалай». «Участницами команд, что выстроились друг против друга, были в основном женщины и бабушки, одетые в длинные сарафаны с передниками, а головы их украшали вышитые бисером высокие шамшуры  и ярких расцветок шелковые однотонные платки.

– Да в таких нарядах им в Москве на площади песни петь, а не в футбол играть. Они ж в своих юбках запутаются, – удивленно сказал Насте Сергей. И дальше уже обратился к подошедшей Сандре Андреевне. – А правила у вашего футбола есть?

– Правило одно: забить мяч в ворота противника, но в последнее время с женщинами и судья бегает, какие-то замечания им делает. Раньше играли – никаких судей не было. Забил мяч – победил.

– Ну и дела!

Наконец импровизированное представление началось. Другим словом то, что происходило на поле, назвать нельзя. Мячом здесь служила туго скрученная и зашитая в сеть оленья шкура. Среднего возраста саамские женщины и просто бабульки, задрав подъюбники и юбки, которые постоянно путались в ногах, бегали за мячом. Пинали его из-под ног друг друга, прятали в подолах и старались провести к воротам противника. А бывало, что из-под ног игравших летел не мяч, а ком земли или кочка. Много было смешного в этой игре. Особенно когда женщина падала на мяч, стараясь закрыть его собой от нападавших, а сверху на нее валился ворох складок из юбок и подъюбников и, в придачу ко всему, еще какой-нибудь игрок команды. Шли на хитрости, чтобы только мяч до ворот противника довести и гол забить. Вратари, подобно курицам-наседкам, раскрывали подолы юбок, словно распуская крылья, и закрывали свои ворота. Когда же в ворота летел мяч, то из куриц превращались в ястребов и налетали на него, стараясь быстрее подмять под себя. Кто-то из старушек бежал, от боли держась за бок или сердце, и всё же бежал, чтобы отнять мяч, кто-то запутывался в юбках и, падая, создавал кучу-малу, но никто не сдавался. Зрителей во время этого зрелища охватывал азарт, смеясь, они болели за тех и других одновременно. Ребята, стоявшие рядом с Настей, криком своим посылали судью «на мыло» и этим заражали ее. Хотелось что-то кричать в поддержку смелых женщин. Причем поддерживала парней не одна Настя, кричали практически все болельщики. Смеялись, хлопали в ладоши, если мяч залетал в ворота.

Сергей тоже от саамского футбола был в восторге. И когда они возвращались из Луйяввра в Мурманск, признался ей: «Я понял – саамские игры нужно воспринимать как простое гулянье на природе с элементами этнографии. Единственное, что меня в них поразило и запомнилось, это, конечно, саамский футбол. Ради того, чтобы его посмотреть, стоило ехать из Москвы».

Поповское озеро, что в селе Ловозеро Мурманской области, ежегодно собирает множество народу. И как на Праздник Севера, сюда, на традиционные Саамские игры,  приезжают многочисленные гости не только из российских городов, но и иностранцы – несмотря на комаров, тучами кружащих над головами людей...

Надежда Большакова,
писатель,
заведующая Музеем саамской литературы
и письменности им. О. Вороновой.
(с. Ревда, Мурманская область)

УМНИЦЫ

Тили-бом, тили-бом, а в Ижевске вырос дом, да не простой, а игровой

Кто в детстве не играл в домики!? Помните эти трогательные камушки, листочки и песочек, изображавшие обед из первого, второго и компота? И, наверное, каждый хотя бы раз в жизни устраивал себе шалаши и крепости из подручных материалов, которые так надежно защищали нас от воображаемых злодеев. Ребенку всегда уютно и комфортно, когда у него есть собственный дом – дом для игры.

В 2008 году в Ижевске на базе детского сада гимназии имени Кузебая Герда при поддержке Министерства национальной политики Удмуртской Республики открылся детский игровой семейный клуб «Шудон корка». В переводе с удмуртского «шудон» – это игра, «корка» – дом, то есть «дом для игры, игровой дом». Подобных клубов в Удмуртии еще не было. Эту идею привезла из Венгрии семейная пара: Миклош Дэметэр и Анастасия Петрова. Анастасия родом из Ижевска, удмуртка, Миклош – венгр. В Венгрии подобные клубы существуют давно, их задача – сохранение народных традиций. В Удмуртии на первом месте – задача сохранения языка. Многие родители не считают нужным обучать ребенка удмуртскому языку. Некоторые молодые родители-удмурты сами не владеют родным языком. Эта проблема особенно актуальна для городских жителей. Поэтому твердая убежденная позиция организаторов клуба «Шудон корка» – проводить все мероприятия на удмуртском языке, чтобы дети могли полностью погрузиться в этноязыковую среду.

В настоящее время руководитель клуба – Наталья Дмитриева, заместитель директора по воспитательной работе гимназии имени Кузебая Герда.

«В сентябре 2011 года проект перешел ко мне. Его зачинатели Анастасия и Миклош уехали домой, в Венгрию, – рассказывает Наталья Леонидовна. – Они оставили достаточно хорошую базу. Мы и в дальнейшем будем общаться с ними через Интернет».

«Шудон корка» собирает детей дошкольного и младшего школьного возраста и их родителей. Каждая встреча семейного клуба состоит из трех частей. Ребята инсценируют удмуртские народные сказки. Занимаются изготовлением поделок из природного материала. Затем разучивают удмуртские народные игры и танцы.

«Для инсценировки удмуртской народной сказки мы используем книги местного издательства, – продолжила Н. Л. Дмитриева. – Рассказчик, а им выступает педагог либо один из родителей, читает сказку. А дети исполняют роли, причем необязательно только одушевленных героев: ребятишки вдохновенно изображают море, лес, мельницу... Чтобы наша постановка была ярче и интересней, увлекательнее для самих же артистов, мы заранее готовим элементы костюма. Это может быть жилетка, фартук, пояс, накидка или лоскуток ткани, изображающий речку или горы.

На каждую встречу приглашаем мастеров декоративно-прикладного творчества. Сначала умелец показывает свои творческие работы. А потом родители вместе с детишками мастерят сами. Мы стараемся отметить поделку каждого ребенка. Неважно, как у него получается. Косокриво – ничего страшного. Это взрослым кажется – некрасиво. На самом деле, любая работа, сделанная детскими руками, уникальна. Мы уже познакомили детей с такими ремеслами, как керамика, соломоплетение, валяние из шерсти. Надо сказать, это серьезные и нелегкие занятия. Но ребята с большим интересом осваивают азы старинных ремесел.

Дети очень любят стряпать. С каким старанием малыши лепили сочни для перепечей, нарезали шекеру – удмуртское народное печенье. Мы и дальше будем их знакомить с традиционными блюдами.

В игровом блоке нашего вечера возрождаем старинные народные игры. Игра имеет важное значение в жизни каждого ребенка, способствует его эмоциональному развитию и мотивирует к изучению языка. Еще один обязательный атрибут клуба – живая музыка. Родители или приглашенные музыканты играют на традиционных инструментах. Исконная народная музыка – второй язык народа. То, что ребенок слышит ее с малых лет, формирует его этническое самосознание.

Тематика каждого вечера зависит от того, чем мы будем заниматься. Например, если мы делаем соломенную куклу, выставка у нас оформляется соответственно. Сказка и игра тоже будут связаны с соломой.

Всё проходит в свободной форме. Мы можем начать с игры, переключиться на сказку, потом на рукоделие. Или наоборот. На всё про всё – час, максимум полтора. Вечера проходят один раз в месяц – каждую новую встречу ребята ждут с нетерпением.

Вечера «Шудон корка» не обязательно бывают посвящены только удмуртской культуре. Поскольку наш «идеолог» Анастасия Петрова несколько лет жила в Венгрии и ей хорошо знакома культура народа этой страны, с ребятами она проводила венгерский вечер, но на удмуртском языке. Знакомство с венгерской культурой через удмуртский язык показывает родство финно-угорских народов, близость их культур.

И в дальнейшем мы продолжим знакомство с финно-угорскими народами, с народами, проживающими рядом с нами, – говорит Наталья Леонидовна. – «Шудон корка» – это социальный проект. Чтобы поделиться опытом, мы проводим различные семинары. Я призываю воспитателей, преподавателей, студентов удмуртских факультетов, чтобы они активно развивали это движение».

«Дом, как известно всем давно, – это не стены, не окно, – поется в песне. – Дом – это то, куда готов ты возвращаться вновь и вновь…» Это в полной мере относится к «Шудон корка». На теплые вечера «Шудон корка» дети приходят с удовольствием. И не только потому, что ребята задаются целью изучить родной язык, культуру и традиции своего народа. Им тут просто хорошо. Хорошо быть с родителями, с друзьями. Им нравится играть. Это их дом. Уютное гнездышко, где их поймут и всегда ждут.

Ольга Москвина
(г. Ижевск)

«Капка усьтиське!» («Ворота открываются!»). Удмуртская народная игра

Представляем одну из игр, которая очень нравится юным членам семейного клуба. В игре участвуют 10 и более человек. Игроки разбиваются на пары. Одна пара становится в центре, остальные пары стоят вокруг лицом внутрь круга, взявшись за руки. Звучит музыка. Пары, стоящие в круге, поднимают сцепленные руки, образуя «ворота» и восклицают «Капка усьтиське!» – «Ворота открываются!» Пара, стоящая в центре, пробегает под любыми воротами. После этого пара, через чьи «ворота» пробежали, бежит через любые другие «ворота». Музыка внезапно обрывается. Пары по кругу опускают руки. Пара, оставшиеся в центре круга, выполняет какое-нибудь задание, например, танцует. Далее игра начинается снова.

СОКРОВИЩА КУЛЬТУРЫ

Селькупы: жизнь после смерти

Неотъемлемую часть жизни селькупов занимают верования. Благодаря взаимодействию некоторых этнических процессов в культурной традиции селькупов присутствуют элементы традиций соседствующих народов: ненцев, ханты, эвенков и кетов.

Весь жизненный цикл селькупского мироздания делится на три мира. «Верхний» – обитель высших священных существ, преимущественно верховного божества Нома. «Нижний» – обитель злых существ лозов и главного подземного божества Кызы, питающегося душами умерших. Стражем подземного мира, мира мертвых, выступает медведь, охраняющий вход в «средний» мир – место существования смертных людей.

Здесь, в «золотой середине», и живут селькупы – растят детей, разводят оленей и… умирают. Как только простой смертный покидает «средний мир», его душа переходит в «подземный мир», в самый верхний седьмой ярус «нижнего мира».

На этом ярусе живут его родственники. Живут так же, как и в обычной, земной, жизни. Только там людям светит не солнце, а луна. Вещи и необходимые бытовые атрибуты у них не такие, как в нашем мире, а «порченые». Всё в этом мире устроено наоборот, не так, как у нас. Испокон веков родители-селькупы считали своим долгом воспитать в своем ребенке, покуда он пребывает в «среднем мире», уважение и любовь к такому важному животному в селькупской мифологии, как медведь. «Медведь – это младший брат», – говорят селькупы. По представлению народа, после смерти душа человека уплывает вниз по течению в «мир мертвых». Там она проживает такую же жизнь, как и на земле, после чего возвращается в мир живых людей в образе медведя и проживает семь лет.

Человек после смерти перевоплощается в медведя – отсюда и особое отношение к этому зверю. Медведь или медведица, ставшие обладателями человеческой души, даже внешне соответствовали своим прообразам: у них мог быть похожий шрам или та же «потертость одежды», хромота или иные особенности походки. Селькупы, в отличие от ханты и манси, на медведя не только не охотились, но даже не решались добить его в тех случаях, когда он сам попадал в естественную ловушку, например, в глубокую яму. Убить медведя, по обычаям селькупов, можно было лишь в том случае, если он сам напал на человека.

Ханты и манси тоже считали медведя священным зверем. Однако медвежья охота у них отнюдь не запрещалась. В честь убитого зверя устраивался «медвежий праздник», длившийся несколько ночей подряд. На этом празднике люди выражали свое уважение, почтение убитому зверю, танцевали, исполняли обрядовые сценки.

Слово «медведь» селькупы не употребляли: к нему обращались иносказательно, называя его «лесным жителем», «духом», «духом-человеком».

Один из редких случаев, когда разрешена охота на медведя, – если охотник находил в лесу берлогу. По представлениям селькупов, медведь сам избирал своего родича-человека для своего «убийства», когда чувствовал, что его жизнь в этом мире подошла к концу. Охотник принимал этот выбор как знак судьбы, почета и уважения и собирал команду. Вот как описывает эту ситуацию Томский исследователь Р. П. Ураев: «Когда охотник находил берлогу медведя, то поблизости вешал платок на лесину – скрещенные поперек прутья или стволы молодых деревьев, чтобы задобрить его дух. И только потом охотник, нашедший берлогу, приглашал на охоту близких и знакомых».

По пути к берлоге селькупы не обращались друг к другу по имени, а заменяли собственные имена названиями тотемных родовых животных. Например, к охотнику из орлиного рода обращались – «лимбы», к охотнику из рода глухаря – «сэнгы». Если среди охотников присутствовали братья одного и того же рода, их называли в зависимости от их возраста: например, к младшему брату из орлиного рода обращались – «кыпай лимбы». Подходя к берлоге, люди вели себя очень тихо. Берлогу окружали, вход в нее заваливали лесинами, а сверху проделывали отверстие и сыпали туда снег. Затем охотник, нашедший берлогу, натягивал стрелу и приговаривал шепотом такие слова: «Прости нас, дедушка, это тебя убили птицы. Посмотри на стрелу, убившую тебя. На ней орлиное оперение. Это орел тебя убил». Затем охотник стрелял в медведя. Другие охотники были наготове, чтоб убить медведя, если он выберется из берлоги.

После того, как медведь был убит, его тушу вытаскивали, клали животом к земле и вокруг нее исполняли ритуальный танец, выкрикивая звуки, подражающие карканью ворон. Затем охотник, нашедший берлогу, отрезал правую переднюю лапу и подбрасывал ее, перечисляя имена умерших предков. Если лапа падала ладонью кверху, это означало, что охотник убил предка, имя которого в этот момент прозвучало.

Затем охотники начинали оплакивать умершего, после чего тушу медведя разделывали. Мясо запрещалось рубить, его резали по суставам. Кости бросали в воду или сжигали, в некоторых случаях собирали и оборачивали берестой, затем вещали на кедр – дерево смерти. Разбрасывать кости строго запрещалось – это считалось большим грехом, говорили, что тогда «медведь тебя поймает и задерет, а кости твои раскидает, и собаки их будут обгладывать». Голову и лапы медведя обрезали в суставах и сохраняли в первозданном виде. Остатки туши разделывали.

Придя на стойбище, голову медведя вносили в дом охотника и на семь дней устанавливали в священной части жилища. Если добывали самку медведя, то голову украшали бисерными украшениями, лентами, кусочками материи. Если убивали самца, то для него изготавливали маленький деревянный лук и стрелы, которые клали подле него.

Вареное мясо съедали. Однако были запреты: женщинам запрещалось есть  верхнюю часть туши, иначе у нее, кормящей матери, молока не будет. Молодежи также нельзя было прикасаться к верхней половине медведя. Перед трапезой обращались к медведю со словами: «Не мы твое мясо едим, а ворон».

Особую роль в обрядах играл череп медведя. На седьмой день, когда душа покидала убитого зверя, его череп, очищенный от шкуры и мяса, варили в котле. Череп берегли, иногда возводили на столб и ставили на берегу реки или на опушке леса. Ему приносили дары и угощения. Шаманы часто использовали медвежий череп, позволяющий им обрести облик медведя.

Александр Кулиш
Фото автора

СПРАВКА. Селькупы – самодийский народ, живущий на севере Западной Сибири. До 1930-х годов их называли остяко-самоедами. Селькупы проживают на севере Томской и Тюменской областей и в Красноярском крае.

По данным переписи 2002 года, численность представителей народа – около 4 тысяч человек. В XVIII веке селькупы подверглись христианизации, но продолжали сохранять древние верования и обряды.

Выделяют две группы селькупов: северную и южную. Северные селькупы живут на востоке Ямало-Ненецкого автономного округа (Красноселькупский район) и севере Красноярского края (Туруханский район). Южные селькупы живут на севере Томской области. Южные селькупы значительно ассимилированы русским населением и утратили элементы таежного охотничье-рыболовецкого хозяйственно-культурного комплекса. Северные селькупы освоили таежное транспортное оленеводство и сохраняют традиционное промысловое хозяйство, мобильное жилище, традиционные для северян одежду, пищу, утварь.

1000-ЛЕТИЮ ЕДИНЕНИЯ ПОСВЯЩАЕТСЯ

Мордовская письменность: от пиктограммы к алфавиту

Мордовская письменность (для мокшанского и эрзянского языков) возникла во второй половине XVIII века, однако не имела стабильной нормы вплоть до первой трети прошлого столетия. Мордовская письменность базировалась на кириллице и представляла собой русский алфавит с добавлением некоторых букв. Ее возникновение связано с распространением христианства, когда начали переводить на мокшанский и эрзянский языки тексты Нового Завета и другую миссионерскую литературу. В это же время появились первые словари, составленные епископом Дамаскиным и П. С. Палласом. В 1927 году мордовский алфавит был законодательно утвержден и стал полностью совпадать с русским.

До присоединения к Российскому государству у мордвы не было собственного фонетического письма. Однако известны случаи использования идеографического и пиктографического письма. Исторически самый древний тип письма – пиктографическое. В настоящее время этим типом письменности пользуются американские индейцы и народы Крайнего Севера. Пиктография – наиболее ранний способ фиксации мысли для общения на расстоянии или через какой-либо промежуток времени. Доподлинно неизвестно, с каких времен подобная письменность существовала у мордвы – эрзи и мокши. Однако в различных этнографических коллекциях содержится достаточное количество артефактов, на которых сохранились знаки пиктографического и идеографического характера. Наибольшую смысловую нагрузку в декоративно-прикладном искусстве выполняет орнамент, который наносили на предметы обихода, орудия труда, средства передвижения, одежду, ритуальные предметы. Расположение узоров часто канонизировалось. Для определенного круга предметов применялся орнамент, который нельзя было встретить на других вещах. Из различных предметов мордовского обихода наибольшей художественной обработке подвергался парь – свадебный сундук с крышкой, сделанный из цельного куска липы. Его дарил свекор невестке на свадьбу. Обычно узор наносили по верхнему краю паря, нередко по всей высоте, иногда посередине. На целом ряде парей можно встретить пиктографические изображения. На некоторых парях из Лукояновского района Нижегородской области отражен процесс производства холста. В верхней части симметричного орнамента – древний вертикальный стан, а рядом – женская фигура. Ряд исследователей, занимающихся вопросами пиктографического письма, полагает, что пиктограммы передают не высказывания или сообщения непосредственно, а явления мышления, не облаченные в слова.

Еще одним ярким примером пиктографических знаков у мордвы являются изображения на палках сборщиков налогов. Они представляли собой своеобразные «списки» хозяйств. Каждый знак, мета, нанесенный на палку, означал определенное крестьянское хозяйство и подразумевал в современном понимании фамилию, имя, отчество главы семьи. Меты включали в себя понятия «двор», «хозяйство», «глава семьи», то есть выступали как знаки письма.

Вплоть до середины XX века для обозначения и сохранения родоплеменной, а позже семейной собственности, а также для передачи и сохранения информации, мордва использовала тамги (сёрмы, те(я)шкс). Истоки этих знаков восходят к древним хозяйственно-экономическим и общественным отношениям. Ведение многоотраслевого натурального крестьянского хозяйства требовало фактического разграничения предметов владения и регулирования имущественных отношений. Была выработана определенная система обозначений, которые наносились на домашнюю утварь, орудия труда, борти, одежду. Каждая семья имела свой знак собственности. В прошлом тамги играли роль семейных печатей. До XX века тамги продолжали использовать для обозначения своей борти, межевого столба, некоторых культовых предметов.

Интересен случай использования пиктографических знаков для передачи сообщения в письменном виде. В 1888 году в печати было опубликовано письмо из Кузнецкого уезда  Саратовской губернии, отправленное односельчанами солдату Никите Колесникову в Петербург. Графемы располагались горизонтальными строчками слева направо. Письмо было расшифровано, выше приведен перевод.

Вплоть до 20-х годов XX века эрзя и мокша регулярно использовали знаки идеографического и пиктографического письма. Были в употреблении знаки собственности. С появлением алфавита знаковые обозначения постепенно вышли из употребления и их значения были забыты.

Ольга Мишуринская,
Российский
Этнографический музей
(г. Санкт-Петербург)

ЭТНОКРЕАТИВ

Удмуртский прорыв

Ижевская группа Silent Woo Goore, исполняющая инди-рок на удмуртском языке, в этом году сделала три важные вещи: записала дебютный альбом, понравилась Артемию Троицкому и получила приглашение на «Евровидение» коренных народов». Удмуртские Cranberries

«Удмуртские Cranberries» – такое определение дал известный рок-журналист Артемий Троицкий группе Silent Woo Goore и сравнил вокалистку коллектива Светлану Ручкину со знаменитой Долорес О'Риордан. Именитый музыкальный критик услышал удмуртскую команду на ижевском фестивале «Теория относительности» и всё время своего пребывания в столице Удмуртии не выпускал из рук подаренный ему диск «Тöл» – дебютный сингл SWG.

Первый официальный релиз группы, выпущенный в июле, содержит две песни. Заглавная «Тöл» («Ветер») – динамичный, почти танцевальный инди-рок, пульсирующий упругой гитарной партией. Второй трек «Алама Уйвöт» («Дурной сон») – более пространное, тяжелое и даже немного депрессивное полотно, свидетельствующее о серьезной работе музыкантов над композицией и звуковой драматургией.

Обложку для сингла выполнили два молодых ижевских дизайнера – Валерий Толчанов, создатель популярного в удмуртском Интернете персонажа «Капитан Удмуртия», и Максим Мезенцев, разработавший логотип Silent Woo Goore. Интегрировав элементы британского и удмуртского флагов в единый знак, Максим точнейшим образом отразил в нем идею группы – соединение современной западной музыкальной культуры с традиционной этнической «удмуртскостью».

Рождение «Безмолвной песни…»

Silent Woo Goore – это четыре человека. Света Ручкина поет, танцует и сочиняет песни. Ударник Григорий Степанов держит ритм и дисциплину в коллективе. Бас-гитарист Анатолий Галиханов добавляет драйва и шоу. Владимир Жуйков создает основу музыкальной уникальности группы – неповторимые гитарные партии. Аранжировки придумывают все вместе – порой в острых дискуссиях.

Ребята познакомились почти десять лет назад в удмуртском лагере для одаренных детей. Сначала стали друзьями и только потом – музыкантами. Первоначально основой репертуара были удмуртские народные песни, которые разбирались на музыкальные элементы и затем собирались вновь, но уже в современном гитарном звучании, замешанном на британской инди-музыке. Отсюда и название группы, звучащее на двух языках: Silent Woo Goore переводится с английского и удмуртского как «Безмолвная песнь воды».

Впервые группа возникла на удмуртском музыкальном горизонте три года назад. И сразу попала в зенит. Свой первый концерт, 2 октября 2008 года, SWG сыграли на пятом фестивале «Новая песня древней земли» на одной сцене с эстонским коллективом Fragle и знаменитой этнопевицей, заслуженной артисткой Удмуртской Республики Надеждой Уткиной.

В течение следующих двух лет без Silent Woo Goore не обходилась ни одна удмуртская тусовка. Год назад группа начала выходить из культурного «гетто». Теперь без Silent Woo Goore не обходится ни одно крупное музыкальное мероприятие в Ижевске. Сайленты – участники различных музыкальных проектов, среди которых – Фестиваль искусств и народного творчества «Финно-угорский транзит: этническая феерия». По приглашению организаторов проекта – Государственного Российского Дома народного творчества и Финно-угорского культурного центра России – Silent Woo Goore приняла участие в концерте в Коми-Пермяцком округе в октябре 2010 года.

Музыкальные чемпионы

«Лестницей на небеса» для Silent Woo Goore стала победа в Первом ижевском музыкальном чемпионате. По итогам трехмесячного соревнования, в котором 27 рок-групп изо всей Удмуртии боролись за главный приз – запись диска, «сайленты» оказались одними из пяти суперфиналистов. В решающей битве, состоявшейся 12 июня, в День города Ижевск, удмуртский коллектив одержал оглушительную победу, набрав наибольшее количество судейских баллов и зрительских голосов одновременно.

– Комментарии излишни. Тут и драйв, и подача, и уверенность в том, что они  делают. Стопроцентная победа, – выразил точку зрения судейской коллегии один из членов жюри – известный ижевский музыкант Денис Перевозчиков. Публика высказала свое мнение о группе бурными овациями и восторженными криками.

Триумфальное выступление в День города можно считать событием исторической значимости. Для SWG, а в их лице и для всей удмуртской рок-сцены, это был первый выход на столь массовую аудиторию.

– Каждый раз, выходя на сцену, я испытываю страх: как публика оценит наше высупление? И пытаюсь побороть его, – рассказала вокалистка SWG Светлана Ручкина. – На концерте 12 июня было много людей, которые никогда нас не слышали. И им понравилось.

«Теория» и практика

Апофеозом победного шествия Silent Woo Goore стало участие в Первом ижевском музыкальном фестивале «Теория относительности», который состоялся в Ижевске 23 июля 2011 года. Silent Woo Goore сыграли на разогреве у знаменитого Noize MC и вновь вызвали бурю восторга у аудитории и не только.

Кроме нескольких тысяч зрителей, сет группы внимательно слушали эксперты, специально приехавшие на фестиваль. Все единогласно отметили выступление «сайлентов» как одно из самых интересных.

– Очень приятно, что ребята поют на удмуртском языке, – похвалил музыкальный обозреватель одного из крупнейших интернет-ресурсов по искусству OpenSpace.ru Денис Бояринов. Восторг коллеги разделил Артемий Троицкий, заявивший, что музыканты SWG способствуют развитию удмуртской культуры.

– Это первая полноценная, интересная, настоящая удмуртскоязычная рок-группа. Я за то, чтобы петь на удмуртском языке. Удмуртское начало нужно всячески прокачивать и на этом основании создавать удмуртское искусство, удмуртскую музыку, – заявил музыкальный критик.

Похожее мнение высказал гуру современного искусства Марат Гельман:

– Если есть этнические корни, надо их использовать. Нужно создавать новую авангардную музыку, где национальный язык используется в качестве музыкального инструмента.

Запись альбома

Сыграв на «Теории относительности», Silent Woo Goore принялись паковать чемоданы. Их уже ждали в Финляндии на запись первого полноценного альбома. 5 августа Света, Толя, Вова и Гриша прибыли в город Раахе и начали работу на студии Tuupa Records. Лейбл принадлежит двум братьям Юсси и Хейкки, с которыми Silent Woo Goore познакомились во время прошлогоднего турне по Финляндии.

Удмуртские музыканты считают, что им выпал шанс, о котором многим их коллегам остается только грезить. SWG – первая из ижевских групп, записывающая свой дебютный альбом в профессиональной европейской студии на высококачественном оборудовании (на котором, к слову, еще недавно записывал свои хиты Рики Мартин).

– Просыпаешься и репетируешь, сочиняешь, записываешься. Засыпаешь… Просыпаешься и репетируешь, сочиняешь, записываешься… Это мечта… – делятся музыканты впечатлениями о студийной работе.

Инструменты записывались по очереди: сначала ударные, потом бас, гитара. И, наконец, вокал. Меньше чем за неделю дело было
сделано. Остались сведение и мастеринг, которые будут проведены на студии в городе Тампере. Всего в альбом войдут 12 песен. Выход пластинки запланирован на конец года. Название альбома пока держится в секрете.

Полный вперед!

Пока ребята были в Финляндии, на почтовый ящик группы пришло письмо, в котором сообщалось, что Silent Woo Goore стала одним из пяти музыкальных коллективов, прошедших отбор в финал фестиваля Liet International 2011. Конкурс, неофициально именующийся «Евровидением» коренных народов», состоится 19 ноября в итальянском городе Удине, расположенном неподалеку от Венеции. Кроме SWG, Россию на фестивале представит карельская группа Noid.

После выпуска альбома в планах Silent Woo Goore – подготовка концертной программы. Если группа сможет реализовать свой потенциал, то уже в самое ближайшее время Удмуртия обретет еще один музыкальный бренд, не уступающий по мощи и масштабу «Бурановским бабушкам».

Александр Старков
(г. Ижевск)

ПРОЕКТЫ

«Крутушка» - это круто!

Уже третий год подряд в Татарстане проходит этнический фестиваль «Крутушка» – проект, быстро нашедший собственное, весьма привлекательное лицо.

Камерный фестиваль в сокровенном месте

Новый фестиваль стал универсальным местом встречи и пересечения аутентичной, бережно сохраненной культуры и культуры преобразованной, этнофутуристической, пропущенной через призму глобализации. Впрочем, с каким фестивалем «Крутушку» ни сравнивай, она всё равно останется явлением уникальным, единственным в своем роде. Организаторы намеренно отказались от большого масштаба события, к чему стремятся практически все многодневные фестивали с большим количеством участников. Как-то ненавязчиво, буквально с первого года существования «Крутушка» стала камерным фестивалем для «своих» – для тех, кто «в теме», кто уже осознал важность обращения к культурным истокам, к «экологическому» искусству.

Никакого ценза зрителей, конечно же, нет. Здесь работает своеобразный естественный отбор. Чтобы избежать статуса «массового события», фестиваль обосновался на территории бывшего пионерского лагеря в поселке Крутушка, находящемся минутах в сорока езды от Казани. Именно этот поселок и дал фестивалю имя. Жить здесь можно либо в корпусах лагеря «Байтик» и близлежащего санатория, либо в палаточном городке рядом с фестивальной площадкой. Другой инфраструктуры в этом месте нет, зато поблизости среди лесов лежат невозможной красоты Голубые озера, зеленовато-бирюзовая, прозрачная до самого дна вода которых даже в самую жару не прогревается выше 6 градусов из-за многочисленных подземных источников. Прежде чем окунуться в эту фестивальную романтику, каждый наверняка спросит себя, нужны ли ему подобные испытания даже ради самой расчудесной музыки. И те, кто на «Крутушку» все-таки едет, в ответе не сомневаются.

Случайных людей нет

Всё это формирует портрет среднестатистического зрителя «Крутушки»: это человек, искренне влюбленный в этномузыку и вообще в культуру, не нивелированную глобализацией, не цепляющийся за блага цивилизации, готовый ради создания и поддержания фестивальной атмосферы предпочесть рис из чугунного котелка ресторанным кушаньям и купание в ледяной озерной воде – теплой ванне.

За три дня «Крутушки» сюда приезжает чуть больше двух тысяч человек. И это при том, что только в музыкальной части программы фестиваля – три десятка коллективов со всех концов России. Здесь встречаются признанные международные мастера, исполнители без преувеличения знаковые, культовые, и именитые гости из-за рубежа. На центральной площади какого-нибудь города, да той же Казани, подобная афиша собрала бы не менее 50 000 зрителей. Но зато на «Крутушке» практически совсем нет случайных людей. Здесь все – с первой до последней минуты – живут в едином ритме, одними идеями, общими ценностями. Как в дореволюционных деревнях здесь не в ходу запоры и замки.

Музыканты признаются, что редко где еще удается встретить аудиторию, настолько настроенную на восприятие, открытую любым творческим идеям.

Фестиваль с утра до вечера

«Крутушка» – фестиваль не только музыкальный, в нем есть место практически всем искусствам, так или иначе связанным с исторической традицией. Несколько рядов здесь занимает ярмарка художников, работающих в самых разных техниках и жанрах. Ткачество, традиционная деревянная и текстильная игрушка, керамические свистульки, авторская одежда в этническом стиле, украшения из бересты, дерева, металла, стекла и глины, авторские музыкальные инструменты – от флейт и барабанов до огромных резных диджериду в форме крокодилов...

Каждый день с утра и до обеда можно переходить от одного мастера к другому, беря недорогие мастер-классы: на гончарном круге вылепить чашу или кувшин, украсить цветной глазурью имбирный пряник, выковать скобы, какие использовались для строительства деревенских изб, соткать маленький коврик на калмыцком ткацком станке, украсить свое тело махенди – индийской росписью хной, освоить тот или иной музыкальный инструмент (даже абсолютные новички постигают секреты звукоизвлечения)…

Однако успеть всё, к чему хочется прикоснуться, попробовать своими руками, – почти невозможно. Вечера здесь безраздельно отданы музыке. Программа каждого дня построена так, что можно проследить генезиз песни от традиционного деревенского фольклора до полиэтнической, объединяющей разнообразные традиции и жанры world-music.

Первыми на сцену «Крутушки» выходят фольклорные коллективы, представляющие аутентичный фольклор Поволжья, Урала, Сибири, Дальнего Востока. Здесь всё – «преданья старины глубокой»: и костюмы, бережно поднятые со дна бабушкиных сундуков, и тяжелые серебряные украшения, и инструменты, и сами мелодии... С подлинно народной непосредственностью прямо на сцене исполнители заводят хороводы, показывают целые обряды, сохранившиеся в деревенской культуре с давних времен.

Хранители прошлого

На «Крутушке-2011» одними из самых харизматичных аутентистов оказались финно-угры. Марийский коллектив «Олык Кайык» из Звенигова заинтриговал еще до начала выступления: пожилые участницы ансамбля красовались в подлинных старинных костюмах. С шеи на грудь и до самого пояса тяжелым потоком ниспадали серебристые мониста. Многие старые монеты в них уже утрачены, и владелицы заменяли их сначала советскими рублевиками, а потом и вовсе алюминиевыми кругляшами, но красоты мониста это не умалило. Головы, точно шлемы, защищали традиционные шапочки, сплошь обшитые монетами и бисером. Ноги были обуты в особые, с квадратными носами, лапти с высокой шнуровкой из лыковых волокон и холщовые обмотки. «Бабушки, бабушки, можно с вами сфотографироваться?» – пополчаса не отпускали пожилых мариек зрители, едва завидев их на фестивальной поляне. На сцене уже на первой шуточной песне бабушки пошли отбивать мелкую, рассыпчатую дробь, озорно округляли руки в бока, перемигивались и улыбались – зрители были просто очарованы! Потом всем составом ансамбля, в котором и молодежи достаточно, марийцы показали старинный, но до сих пор живущий в национальных деревнях свадебный обряд. Сваты и сватьи с песней угощали сначала «родню невесты», а потом спустились со сцены и угостили зрителей блинами и домашним квасом.

Из села Средний Кушкет Балтасинского района Татарстана, старейшего культурного центра удмуртов в этой республике, на фестиваль приехал ансамбль «Шулдыр жыт» («Веселый вечер»). Женщины, одетые в традиционные домотканые платья и клетчатые передники, и мужчины в праздничных красных рубахах провели обряд знакомства жениха и невесты. Были и танцы с ритуальной свадебной палкой, на которую все участники обряда повязывали вышитые рушники, и обряжение невесты. Когда она впервые предстала перед суженым, ее лицо полностью закрывала накидка с серебряным монисто: такой прекрасной «фаты» участникам «Крутушки» видеть еще не приходилось. Исполняли удмуртские артисты и лирические философские песни, и частушечные куплеты.

Еще одними яркими хранителями традиционного фольклора оказались ительмены, коренные жители Камчатки. Ансамбль Камчатского края «Эльвель» два дня был в центре внимания со своими танцами, имитирующими пластику морских котиков, диких уток и медведей, и гипнотизирующим ритмом шаманского бубна.

Новая жизнь старых песен

Чем ниже садится солнце за сценой «Крутушки», тем более экспериментальная музыка на ней звучит. Создают ее, как правило, городские музыканты, всем сердцем принявшие эстетику фольклора, но не переставшие при этом быть жителями мегаполисов XXI века. Ансамбль «Урагшаа» из Бурятии соединил народные мелодии, горловое пение, игру на морин-хууре с электрогитарами и ударной установкой. Получилось экспрессивно и абсолютно убедительно. Трио «Жили-были» из Москвы использует волынку, колесную лиру, просвирелки и этнические барабаны – инструменты сплошь народные, но в этой музыке живет уже не только глубинная энергия этно, но и дух джаза. «Bio-трио» и вовсе доводит народные гармонии до предельной сложности арт- и джаз-рока. Эволюцию фолка представила и девичья группа «Птица Тылобурдо» из Ижевска. Участницы коллектива аранжируют и исполняют бесермянские крези и удмуртские напевы, используя инструменты со всего света и традиции джаза, ритм-н-блюза, соул-музыки и даже симфонизма. Эти песни, исполненные на той же сцене, где незадолго до этого звучала удмуртская аутентика ансамбля «Шулдыр жыт», воспринимаются как продолжение песенной удмуртской культуры, как ее развитие. В самом деле, так могли бы петь удмурты и в XIX веке, если бы у них был доступ к мировой культуре, как есть он у современных музыкантов.

Обо всех тридцати группах и ансамблях, выступивших в этом году на «Крутушке», рассказать невозможно. Лучше в следующем году в самом конце августа приехать под Казань и увидеть-услышать всё самим – если, конечно, вы чувствуете, что это будет «ваш» фестиваль. Но если уже приедете, то наверняка подхватите немудреный фестивальный каламбур «Крутушка» – это круто!».

Анна Вардугина
(г. Ижевск)
Фото автора

ПУТИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

Были и небылицы о реконструкторах

Чем стремительнее набирает обороты век XXI, тем более интересным для миллионов становится Средневековый мир. Реконструкторское движение, возникнув в начале 90-х годов прошлого века, обретает всё большую популярность. Объединив вид молодежного досуга и течение субкультуры, это движение породило, пожалуй, один из самых оригинальных и экстремальных способов времяпрепровождения. Особо талантливые и терпеливые реконструкторы восстанавливают из небытия древние традиции и празднества, поэзию и музыку, рыцарские турниры и массовые бои – бугурты. Так возникают фестивали и конвенты, наполненные средневековым духом и романтикой.

Лидер историко-реконструкторского клуба «Кречет» из Сыктывкара Дмитрий Меренков недавно побывал на одном из таких фестивалей в Коломенском (Москва). Он рассказал корреспонденту журнала «Финноугория. Этнический комфорт» об особенностях и идеологии популярного во всём мире движения.

Дмитрий сразу предупредил, что важно не путать реконструкторов с ролевиками и толкиенистами (последователями трудов Толкиена). Последние, по его словам, – одержимые представители хомосапиенса, начитавшиеся книг а-ля фэнтази, насмотревшиеся продукции киноиндустрии и «покоробленные» ирреальностью компьютерных игр на эту тему. В результате они возомнили себя бесстрашными викингами, ярлами, конунгами и иже с ними. Зачастую их материальное состояние позволяет носить шикарные костюмы, кататься по престижным фестивалям, но эти люди не имеют никакого отношения к материальной Истории.

– Дмитрий, кто же такие настоящие реконструкторы?

– Реконструкторы (реконы, рыцари, файтеры) – это люди, занимаю щиеся воссозданием определенного исторического периода. Они возрождают повседневный быт жителей какой-либо географической местности в определенный исторический период. В расчет принимается социальный статус воссоздаваемого персонажа, его род деятельности и многое другое.

В России есть два основных ответвления этого движения: «европейские» и «славянские» реконы. Соответственно, первые «реконят» всё, что связано с Европой, – и не обязательно средневековой, к примеру, Античность и Древний Рим тоже в поле их внимания. «Славяне» воссоздают всё, что связано с русской историей. Помимо них, существует также наполеоника, увлечение Первой и Второй мировыми, гражданскими войнами, в гораздо меньших масштабах – петровской эпохой. Реконструируют и гражданские войны в США и Франции.

– Интересно ли реконструкторам воссоздание истории финно-угорских и балтийских народов эпохи Средневековья?

– Я считаю это направление необоснованно забытым. К счастью, в последнее время оно приобретает приверженцев и становится всё популярнее. Обычно реконов - «финно-угров» увлекает ранний период – IX-XI века. Так, в настоящее время силами энтузиастов воссоздан ряд ремесел, канувших в лету в условиях технического прогресса. Это наследие материальной культуры пращуров, обитавших на территориях, занимаемых современными финно-угорскими и самодийскими народами. К примеру, в Коми технологией бронзового и медного литья «в землю» под непосредственным патронажем Национального музея Республики Коми по образцам коллекции находок из археологического собрания Музея воссоздается антропоморфное и зооморфное культовое литье, больше известное как Пермский звериный стиль. Есть и просто увлеченные люди, нашедшие себя в старинном литье.

– Реконструкторы даже внешне очень отличаются друг от друга. Есть какая-то классификация внутри самого движения?

– Безусловно. По идейному содержанию реконструкторы условно делятся на три типа: «бугуртсмены», «практические археологи» и «ультраортодоксалы».

– Бугуртсмен – это средневековый супермен? Просто очень созвучно.

– Ну, вы почти угадали (смеется). «Бугурт» – это один из видов турнирных рыцарских состязаний, групповой бой воинов Средневековья – то, что называется «стенка на стенку». Именно бугуртсмены привнесли в реконструкцию дух купца Калашникова и кулачных боев на Масленицу. Вместо стандартного набора вооружения, характерного для избранной эпохи, они используют стальное клинковое и древковое оружие – топоры, алебарды и прочее, утяжеленное по сравнению с обычным. Так, к примеру, если стандартный турнирный меч весит в среднем до полутора килограммов, бугуртный фальчион для большей «убедительности» может потянуть и на три. Соответственно, и «формальные» в большинстве случаев жестяные доспехи приходится заменять на комплекты, пригодные для безопасности…

– Но такие бои – они ведь реально опасны…

– Действительно, настоящий бугуртсмен обычно может похвастаться отсутствием некоторых частей лица. Чем, собственно, даже и горд. Тут работает незыблемый тезис «шрамы украшают мужчину»... Чтобы представить, как выглядит среднестатистический «бугуртсмен», достаточно выйти к ближайшей автобусной остановке, выискать самого накачанного молодого гражданина и мысленно дорисовать ему шлем, доспех, щит, меч и… портрет среднестатистического бугуртсмена готов!.. При этом бугуртсмены агрессивно реагируют на звание «неформалов», коротко стригутся и ведут здоровый образ жизни. Бугуртские клубы вводят жестко установленные правила и даже вступительные испытания, которые зачастую не так просто осилить.

– Вы что-то говорили об археологах…

– «Практические археологи» – отнюдь не научные сотрудники, хотя и они в этой подгруппе встречаются. Это прямая «инкарнация» ролевиков и толкиенистов – они «повернуты» на исторических книгах и околонаучной литературе. Эта прослойка норовит всё воссозданное применить на практике. Так родились мероприятия и фестивали с жесткими правилами и запретами на использование атрибутов и достижений современной цивилизации – вплоть до средств гигиены!

Ну, и третья подгруппа – «ультраортодоксалы» – непоколебимые поклонники «живой истории». Подходят к реконструкции очень серьезно. На первом месте у них не боевая подготовка, а достоверность снаряжения, оружия и доспехов – до малейших нюансов технологии. Многие из оных представителей не ограничиваются лишь работой в кузнице, шитьем и резьбой ножом по дереву для создания разнообразных «топовых прикидов» Средневековья. Они вынуждены покупать «историчную» обувь в четыре раза дороже повседневной. Всё их снаряжение сделано собственноручно, исключая совсем уж сложные в изготовлении предметы. Их «обмундирование» аутентично и соответствует всем историческим источникам и, что естественно, тщательно оберегается от повреждений. «Ультраортодоксалы» проводят большую часть своего времени за кропотливым трудом, а не на природе, как практические археологи, и не на побоищах «стенка на стенку», как бугуртсмены. Это, как правило, уже зрелые люди, увлекшие реконструкцией свои семьи.

– Кто составляет контингент реконструкторов?

– Он очень многообразен. Реконструкцией всерьез занимаются самые разные люди – безденежные студенты и далеко не бедные владельцы собственного бизнеса, бывшие ролевики, люди от науки и просто любители подраться, силовики и банковские клерки. Среди реконструкторов весьма значителен процент людей, которым просто не хватает острых ощущений. Каждый находит тут что-то свое – и в результате получается отличный муравейник!

– Что вы всё-таки в этом находите?

– Это уже стало делом всей жизни. И таких, как я, очень много. Не могу говорить за всех, но всё же необычное увлечение придает реконструкторам легкий ореол элитарности и дарит ощущение принадлежности к особой творческой прослойке общества. А осознание того, что их занятие, основанное на гигантском опыте столетий, дает новую жизнь самым сложным творениям военной мысли прошлого, вдохновляет на новые подвиги.

Беседовала Ольга Полина
Фото предоставлены Д. Меренковым

ЭТНОМЕНЮ

Традиционная кухня води

Моя бабушка, Леонтина Варбола, родилась в 1904 году в водской деревне Арболово, недалеко от старинной крепости Копорье.
Здешняя земля, леса, реки и море давали простые, но очень вкусные продукты питания. По ее рассказам, водские способы приготовления пищи были бесхитростны и удобны, но дарили возможность почувствовать всю глубину вкуса обычных продуктов.

Издавна основной крестьянской едой были хлеб, похлебки и каши, а с середины XIX века к ним добавился картофель. Ржаной хлеб пекли на закваске в русской печи. Обычно водские хозяйки выпекали столько хлеба, что его хватало на всю неделю. Караваи были круглые или овальные, большие – иногда весом в 4-4,8 кг. За один раз выпекали 4-5 хлебов.

Когда зерно заканчивалось, в муку добавляли мох или растертую заболонь (белый слой коры – ред.). Из ржаной муки в печке пекли открытые пироги ватрушкад (vatruškad) и большие закрытые пироги пиирагад (piiragad) с капустой, творогом, рыбой, грибами, картошкой. В нижнелужских деревнях были и свои, непривычные для других деревень, невероятно вкусные пироги с тушеной кислой капустой и с двухслойной начинкой из свежей капусты и салаки. Как они были хороши!

На сковородах выпекали небольшие ржаные лепешки – чаммэль-какко (сammelkakko), которые в деревне Мати (Маттия) называли
«рождественским хлебом». Из ржаной муки в водских деревнях готовили и другие древние праздничные угощения. Так, особый «крестовый» хлеб риссилейпя или ристикакко (rissileipä, ristikakko) c изображением креста пекли в «лошадиный праздник» Хлаари (день Святых Флора и Лавра), запекая на нем яйцо. Хлеб с таким же названием, но уже без яйца, выпекали и перед праздником Ряштога (Рождество). Риссилейпя считали настолько магическим, что его сразу не ели, а хранили до «кризисных» ситуаций – до дня первого весеннего выгона скота на пастбище в праздник Юрчи (Юрьев день), до первой пахоты, до отправки в дальнюю опасную дорогу.

На основе ржаного теста пекли и свадебные караваи курси (kursi). И в доме жениха, и в доме невесты выпекали сразу по три хлеба: один меньше другого, с отпечатками ключей и с рисунками в виде кругов (в ХХ веке их делали кольцами, копейками и рюмками). В верхнем, самом маленьком курси заранее делали углубление, для чего оставляли в середине каравая серебряный рубль, а позднее ставили туда солонку. Приготовление этого хлеба сохранило следы древнейших культов плодородия: печь его могли лишь замужние женщины, родившие много детей.

Из ржи делали и постные блюда. В среднюю неделю Великого поста Пюхя выпекали хлеб сээмэнкакко (seemenkakko) на основе
конопляного масла или с добавлением толченых конопляных семян. Рожь использовали и для древнего блюда кулаги мяхчя (mähсä). В ржаное тесто вмешивали загустевший гороховый суп и ставили томиться в печь на полдня и ночь. Затем добавляли моченую бруснику (а летом – смородину) и снова ставили в жаркую печь еще часа на три. Когда мяхчя была готова, ее ели ложками.

Ели раньше и толокно талкунад (talkunad, tolokno), оно было обычной едой в период постов. Овсяную муку для толокна делали старательно и долго. Сначала варили без соли и высушивали в печи зерна овса. Некоторые хозяйки складывали их в горшок, закрывали «крышкой» из ржаного теста и держали целые сутки в горячей печи так, чтобы пар не выходил наружу, а потом еще просушивали зерна в печи. Затем их мололи на ручной мельнице и просеивали муку, чтобы избавиться от шелухи. Само же приготовление толокна было невероятно простым: нужно было насыпать в миску такую муку и размешать с холодной или горячей водой. Для вкуса добавляли соль, простоквашу или бруснику. В деревне СуурРудья (Большое Руддилово) толокно делали и из ячменя.

Из ячменя варили кашу на воде рооппа (rоорpа), ее долго запаривали в печи и ели каждый день как основное блюдо. Была в обиходе и каша вэлли (velli) или кашитса (kašitsa) из ячменной крупы на молоке. Из ячменной муки пекли и лепешки иивакко (от iiva – «дрожжи»).

Вожане варили щи из свежей и кислой капусты рокка (rokka, kapussuppi). Часто появлялась на столе уха каласуппи (kalasuppi), по праздникам ее варили из налима. Рыбы ели много: ее сушили, солили «побыстрому» и впрок, вялили, жарили, варили, тушили на воде и в молоке. В Луге водилась минога, и она тоже была желанным блюдом. Картофель с начала XIX века стал настолько «ингерманландским» блюдом, что порой его с утра варили на завтрак и оставляли в печи на обед и ужин. Иногда готовили из него пюре оменнойс (omennois) или трачена (traсena, ср. с рус. драчена) – варили и чистили картофель, смешивали с молоком и яйцами и ставили запекаться в печку. Оменнойс ели чаще всего с конопляным или льняным маслом.

Мясо ели редко, обычно по воскресеньям и праздникам или перед тяжелой работой. С осени его засаливали в бочках, весной куски солонины подвешивали для сушки на длинной жерди под застрехой крыши, а потом опять складывали в чистые бочки. В праздники было принято варить холодец стюудени (styydeni) из свиных и говяжьих ножек и голов. В отличие от эстонцев и финнов, вожане не использовали в приготовлении пищи кровь животных и, делая свои домашние колбасы калбасса, калбысси или галбысси (kalbassa, kalbõssi, galbõssi), набивали кишки животных ячменной кашей с жареным соленым салом. Потом такие колбаски поджаривали.

Свежее молоко пили только дети, взрослые же ели снятую простоквашу лянтю (länty).

Кроме простокваши, в водских деревнях пили травяной чай, в том числе из листьев «иван-чая» (еpilobium angustifolium). Вожане и само растение, и чай из него называли ирвиэйня, или ирвээ-эйня (irvieinä, irvee-einä – лосиное сено). Этот чай и в Петербурге, и за границей получил название «капорского чая», потому что именно в окрестностях Кабрио (Копорья) его стали собирать и сушить взамен дорогого привозного китайского чая. Капорский чай стал так популярен, что в XIX веке его десятками тысяч пудов везли из России в Данию и Англию, хотя последняя страна владела огромными чайными плантациями в Индии. В Пруссию и Францию такой чай шел контрабандой. В конце ХIХ века промышленный сбор и продажи капорского чая прекратились из-за конкурентной борьбы Ост-Индской компании, но в водских деревнях хозяйки продолжали его готовить. Молодые листья иван-чая собирали, начиная с Куполё (Иванова дня). Их слегка подвяливали в течение суток, но не на солнце, а чаще всего на проветриваемом чердаке. Затем подвяленные, но не сухие листья скручивали между ладоней, складывали в чугунки или горшки, закрыв мокрой тряпкой, и выдерживали в тепле полдня. Потом листья резали и сушили в печке. У чая получался нежный, слегка фруктовый вкус.

В ХХ веке вожане полюбили пить чай «по-русски»: из чашек и блюдец с сахаром вприкуску. Но еще в середине XIX столетия чай был явлением новым, его пили ложками из миски. Главным праздничным напитком у води издавна было пиво ылут (õlut). Оно служило и ритуальным напитком, сопровождавшим многие старинные обряды, прежде всего водские общинные празднества вакковы (vakkovõ). Для приготовления пива зерна ячменя, овса или ржи проращивали около двух недель, затем сушили в печи, заливали горячей водой и ставили в печь, потом добавляли хмель, дрожжи и оставляли бродить. После процеживания на оставшейся барде готовили квас таари (taari), который всегда брали с собой на покосы и жатву.

Ольга Конькова,
старший научный сотрудник Музея антропологии и этнографии
им. Петра Великого (Кунсткамера), кандидат исторических наук
(г. Санкт-Петербург)

Справка.
Водь – народ прибалтийско-финской подгруппы уральской языковой семьи, проживает на Северо-Западе России: в деревнях Лужицы и Краколье Кингисеппского района Ленинградской области. Согласно всероссийской переписи 2002 года, численность вожан составляет 73 человека. Традиционные занятия води – земледелие и животноводство, озерное и морское рыболовство, лесные и отхожие промыслы.

ВЕРЕНИЦА СОБЫТИЙ

«Завещание предков» отправится в путь

Подведены итоги VII Международной выставки-конкурса детского художественного творчества «Завещание предков». Прием работ продолжался с февраля по сентябрь этого года. На конкурс пришло более 1000 произведений из 15-ти регионов России в номинациях: «Живопись», «Графика», «Скульптура», «Финно-угорская игрушка», «Национальный костюм», «Декоративно-прикладное искусство», «Видео-арт».

Работы, прошедшие отбор жюри, составят передвижные галереи, которые будут демонстрироваться в финно-угорских странах и регионах России. Открытие выставки «Завещание предков» пройдет в Сыктывкаре в декабре этого года.

Организаторы выставки-конкурса «Завещание предков»: Государственный Российский Дом народного творчества, филиал ГРДНТ «Финно-угорский культурный центр Российской Федерации», Ассоциация финно-угорских народов Российской Федерации, Консультативный комитет финно-угорских народов.

«Аргиш надежды» собрал лучших мастеров и этнодизайнеров

22-25 сентября в Нарьян-Маре в рамках долгосрочной целевой программы «Сохранение и развитие культуры Ненецкого автономного округа на 2011-2015 годы» состоялся Межрегиональный фестиваль народного творчества «Аргиш надежды» («Енава мюд»).

Фестиваль начал свою работу с открытия выставки мастеров декоративно-прикладного творчества «Мел манзарана». Показать свое мастерство съехались умельцы из Сыктывкара, Салехарда, Петрозаводска, Тывы, Саранска, Архангельска и Мурманска. В рамках фестиваля прошло дефиле «Северная красота». Этноколлекции показали хозяева и гости фестиваля из регионов России и зарубежья.

Фестиваль организован Управлением культуры Ненецкого автономного округа, Этнокультурным центром Ненецкого автономного округа, Культурно-деловым центром Ненецкого автономного округа.

В Хабаровский край съехались директора этнокультурных центров со всей России

С 23 сентября по 1 октября в Хабаровском крае продолжался Всероссийский семинар-совещание директоров региональных домов народного творчества. Мероприятие прошло в соответствии с Федеральной целевой программой «Культура России (2006-2011 годы)».

В работе семинара приняли участие руководители этнокультурных центров и домов народного творчества более чем из 30-ти регионов страны. Обсуждались вопросы создания и реализации региональных программ по сохранению нематериального культурного наследия народов России, рассматривались аспекты совершенствования правового положения государственных и муниципальных учреждений.
В рамках семинара участники побывали на национальном празднике «Бачигаопу, Андана!», посетили культурные достопримечательности не только краевой столицы, но и ряда районов дальневосточного региона.