За голосом великого Нума (Повесть-сказка)

1. Недобрая весть

На берегу небольшой тундровой речки, смастерив себе из прутика лук, мальчик играл в охотника. Это был не первый лук, который сделал мальчишка, но и он тоже никуда не годился – ветки были слишком сухие.

Лето в тундре выдалось слишком жаркое. Страдали все – ягель был сухой и жесткий, оленей приходилось гнать все дальше, чтобы найти для них подходящую пищу. У людей уже почти не осталось сил.

Вот и третий лук сломался. Мальчик собрался искать очередной прутик, но его внимание отвлекла большая группа людей. Они громко говорили между собой, махали руками и перебивали друг друга. По всему было видно, что они на кого-то очень сильно сердятся. Мальчик лег за сопку и прислушался. Были слышны голоса самых уважаемых людей стойбища:
- Наш Шаман уморить нас хочет!
-  Почему не предупредил о засухе?
-  Да-да! Призовем его к ответу!
-  Ведь только он может разговаривать с Великим Нумом!

Мальчик потихоньку следовал за группой людей. Услышанное взволновало его – ведь Шаман, которого они так ругали, приходился ему приемным отцом. Он подобрал замерзающего младенца в тундре, когда тот выпал из родительских нарт в сугроб. Долго искали пропажу родители, но Великий Нум распорядился по другому. Нашел его Шаман, вырастил, вот только имени пока у ребенка не было. Имя в тундре надо заслужить.
Именно поэтому каждое слово отзывалось в сердце Мальчика болью, сочувствием и желанием помочь Шаману.  Он следовал за людьми до Крайнего холма, где находился чум Шамана.

Нежданные гости не застали врасплох мудрого старца. Седой, высокий, он стоял  у своего чума, широко расставив ноги, как будто прикипел к тундровой земле, черпал из нее силы.

Никто в стойбище не мог сказать, сколько Шаману лет. Но даже когда самые старые из людей стойбища были малышами, он в их памяти был таким же, как сейчас - высоким, сильным и полностью седым, лишь густые брови чернели над пронзительными глазами. Этих глаз не боялись лишь совсем маленькие дети – им еще нечего было скрывать. У всех остальных были секреты, которые они боялись открыть даже самим себе. Но ничего нельзя было скрыть от Шамана:

-  Пелха из рода Белой Росомахи! Зачем ты кричал по дороге сюда, что я хочу всех  вас  уморить? Если бы это было так, разве выхаживал бы я несколько месяцев троих твоих сыновей после того, как их чуть не задрал медведь?

-  Вэсако из рода Живущих-у-реки! Когда ты пьяным попал в собственный капкан и со слезами умолял вернуть тебе ногу – разве тогда ты считал меня обманщиком?

Вэсако невольно отступил назад.

Пелха опустил голову.

- Разве я что-нибудь делал кому-нибудь во вред? Неужели вы думаете, что, если бы я знал о засухе, я бы не предупредил?

- Ты не знал?! – вырвалось у старейшин, как общий вздох.

Горько вздохнул тогда Шаман.
 - Вот уже полгода не говорит со мною Великий Нум…

 Лица старейшин, обычно невозмутимые, исказила гримаса ужаса:
- Но ведь тогда мы все погибнем!
- Что же делать?
- Неужели нет выхода?

Шаман повелительно поднял руку:
- Успокойтесь. Выход есть. Нужно идти к Нуму.
- Ты оставишь нас? – испугались старейшины.
- Нет. Мне не дойти. Годы, как камни лежат у меня на плечах, и камней этих – не одна сотня… А дойти до самого Великого Нума может лишь тот, чьи мысли чисты, рука тверда, глаза остры, а тело – молодо.
- Но кто согласится? – засомневались старейшины.
- Духи говорят, герой вызовется сам, - отвечал Шаман.

Мальчик слышал весь разговор. Когда Шаман произнес эти слова, он выскочил из своего укрытия.

- Отец, я пойду!
- Дружный хохот старейшин был ему ответом. Но Шаман не смеялся. Глядя на него, перестали смеяться и остальные.
- Вот для чего Великий Нум послал мне его… - произнес Шаман.
- Но ведь он еще совсем мал! 
- О чем ты, Шаман?
- Ему не справиться! – загалдели старейшины.

Шаман сказал:
- Тогда, может, поищем героя среди ваших сыновей? – все замолчали, - Духи сказали: «Герой вызовется сам». Так и получилось. Ты, мой мальчик, пойдешь и вернешь нам Голос Великого Нума, и получишь имя.

 2. Победа Мальчика над Страхом

Сборы были недолгими. Мальчик взял с собой силки для ловли птиц, крепкий нож да фляжку с водой.

- Ничего не бойся, - напутствовал его отец Шаман, - честный и неленивый – в тундре не пропадет. Конечно, много тебе встретится злых духов, но не меньше и добрых. Злые питаются твоей злобой и страхом, а добрые – насытятся твоей добротой. Чего в тебе больше – те духи и сильнее. Ты понял меня, мальчик?

- Понял, - ответил ребенок и отправился в путь.

Как только скрылись за сопками последние верхушки чумов родного стойбища, Мальчик почувствовал, что в тундре он не один. Остановился. Оглянулся. Никого. У Мальчика в животе появился холодный ком, а по коже как будто заползали мошки. Но из-за жары никаких мошек в это лето не было. То, что было с детства знакомым  и близким, в приближающихся сумерках становилось враждебным и пугающим. Отчего, например, та сопка чуть выше других? Не оттого ли, что за ней прячется кто-то страшный, какой-нибудь злой дух из тех, что крадут дыхание у людей Срединного мира и потом утаскивают их в Нижний мир, где живут злые духи в главе со страшным братом Великого Нума, мрачным Нга?

- Боишься? – раздался вкрадчивый шепот.

Мальчик быстро обернулся вокруг себя.

- Кто ты? И где? – закричал он. И не узнал своего голоса – таким он был слабым и тонким. Так иногда пищали маленькие лемминги – тундровые мышки, которых паренек частенько ловил , чтобы поиграть с ними.

- Ты не увидишь меня, пока я не вырасту…хе-хе-хе… Я – внутри тебя, - ответил все тот же шепот.

У Мальчика закололо кончики пальцев, а голос заметно дрожал.

- Кто – ты?

- Сам не догадался? Глупый малыш – слабачок, хе-хе-хе… Я – твой страх! Как только я вырасту больше тебя, появятся  злые духи и утащат тебя в Нижний мир!!! – голос Страха становился все громче.

- Я не боюсь… не боюсь…не боюсь, - шептал ребенок, но его голосок звучал все тоньше и тише.

В голове у него уже почти гремел голос Страха:

- Посмотри, как посинело небо… Хоть ночью в тундре и не темно, но все становится другим, правда? Посмотри, как блестит речка… Может, это блестит не вода, а смотрят на тебя блестящими глазами злые духи из Нижнего мира?.. А ну-ка, посмотри себе под ноги – что там? Твердый мох? А если одно из тундровых болот, где глупые олешки вязнут целыми стадами?

По лицу Мальчика катились крупные слезы. Он обхватил голову руками, закрыл уши, но – ничего не помогало – Страх нашептывал изнутри.

- Ты, видимо, совсем мал… Не зря смеялись старейшины, ведь глупому трусливому ребенку доверил судьбу стойбища Отец – шаман… Да…Все они погибнут, а от тебя не найдут в тундре даже костей – много тут бродит голодного зверья…

Из последних сил Мальчик крикнул:

- Спаси меня, Отец-шаман! Помоги мне, Великий Нум! Помоги!

Как только он произнес эти имена, появилась уверенность, что он не один на один со своим страхом, его словно приподняла над Землей какая-то могучая  сила. Он расправил плечи, и твердо, хоть и негромко, произнес:

- Я доберусь до Нума. Я спасу людей своего стойбища. Я не буду бояться.

И вдруг совсем рядом запела птичка. Она выводила мелодию, которая была мальчику откуда-то известна. На ум пришли слова:

У ивняковой речки
Стоит высокий чум.
Живут там человечки,
Их охраняет Нум.

Мальчик громко пропел эти слова, и вспомнил продолжение песенки:

Рыбешку добывают,
Олешков все пасут.
Так время коротают
И счастливо живут.

От этих слов сердце Мальчика забилось  сильнее, представились какие-то тундровые дали, каких он раньше никогда не видел. Мальчик и не заметил, как ушел так мучивший его Страх, положил голову на мягкую моховую подушку и уснул. Снились ему те же неведомые дали, большой чум, обтянутый нарядными нюками, богатые упряжки из семи оленей и красивый женский голос, напевающий веселую песенку про человечков из высокого чума.

3. Встреча Мальчика с Совой

Проснулся Мальчик оттого, что неподалеку раздавались негромкие странные звуки – какое-то хлопанье, как будто ткань полощется по ветру, смешивалось с тоненькими всхлипами. Мальчик понял: кому-то нужна его помощь! Он вскочил на ноги и побежал туда, откуда доносились звуки.
На сопке сидела большая белая Сова и плакала. Она то и дело взмахивала большими крыльями, производя то самое хлопанье, которое услышал Мальчик, но улететь никуда не могла – одно из крыльев было не белым, а ярко-розовым от крови.

- Тебе больно? – спросил у Совы Мальчик, но тут же понял, что спросил глупость и поправился, - чем я могу тебе помочь?

- Спасибо тебе, добрый малыш, - проплакала птица, - но помочь ты вряд ли чем-нибудь сможешь – вон какой ты маленький…

- А если б я был большим? – не отставал Мальчик.

- Если бы ты был большим, ты бы мог поднять меня на плечи и унести на Красную сопку, где растет волшебный серебряный мох, который исцелил бы меня… Но ты слишком мал, не донесешь… придется мне умереть, - сказала Сова и снова принялась плакать.

Мальчик подошел к Сове и твердо сказал:

- Забирайся ко мне на спину и держись крепче!

- А ты не боишься, что у тебя не хватит сил? – спросила Сова.

- Я прогнал свой Страх еще вначале пути и теперь ничего не боюсь! – просто ответил Мальчик.

Сова взгромоздилась ребенку на плечи.

- Показывай, куда идти!

И они пошли.

Вначале идти было совсем не тяжело, но к вечеру Мальчику показалось, что Сова стала намного тяжелей. Потом стали болеть плечи, ведь Сова, чтобы не упасть, все сильнее впивалась в них острыми когтями. Малица на плечах у Мальчика была изодрана, и когти птицы уже касались мальчишечьей кожи.

- Сова, а далеко еще? – спросил, задыхаясь, ребенок.

- Если ты устал, оставь меня здесь, ты уже и так сделал больше, чем мог, - произнесла слабым голосом птица.

- Нет, я донесу тебя! – твердо ответил ребенок.

Еще два долгих дня прошло. Мальчик шел, не останавливаясь, ведь знал – стоит ему остановиться хоть на миг – не будет сил двигаться дальше. Пот заливал ему глаза, по плечам струилась кровь птицы, вперемешку с его собственной, которая текла из ран, сделанных когтями Совы. Мальчик подумал, что никогда они не доберутся до заветного места, где растет целебный мох, но вдруг услышал совсем уже тихий голос Совы:

- Здесь…

Мальчик остановился и оглянулся вокруг себя. Вся тундра была как будто расшита серебряными нитями. Это было так красиво, что он забыл о своей усталости и боли: по разноцветному тундровому мху, как по палитре художника Нума струились ручейки серебряного мха. Он сорвал пучок и поднес к клюву Совы. Она впилась в сочные побеги. Мальчик сорвал целебного снадобья и для себя.

Они пробыли на волшебной поляне всю ночь и еще день, и еще ночь. Наутро Сова, которая уже совсем поправилась, сказала Мальчику:

- Ты спас меня. Я в долгу перед тобой. Я знаю, куда и зачем ты идешь, и помогу тебе.

- Ты знаешь дорогу к Великому Нуму? – не поверил Мальчик.

- Дорогу к Нуму знают многие, но немногие знают, как по ней пройти. Знаешь ты, где мы сейчас находимся?

- Да, в Среднем мире, где живут все люди, звери и низшие из духов, - ответил Мальчик

- Я вижу, Отец-шаман многому научил тебя. Но не всему. Для того, чтобы знать все, ты был еще слишком мал. Теперь же ты повел себя как большой сильный мужчина. Я покажу тебе путь, и ты спасешь свое стойбище и получишь имя. Но я должна тебя предупредить – ты можешь погибнуть, если поступишь нечестно или глупо. Итак, мы с тобой – в Среднем мире, а Великий Нум живет на Седьмом небе Верхнего мира…

- Значит, мы идем на Седьмое небо Верхнего мира?

Сова нахмурилась:
- Никогда не перебивай меня! Ни один, даже самый сильный шаман никогда не поднимался выше пятого неба.
- А, понял! Значит, надо попросить Нума самому спуститься к нам?
- Ты так простодушен, что, думаю, Нум простит тебе твою наглость! Он спускается к ненцам только в самом крайнем случае, да и то не ко всем, а к настоящим героям.
- Я готов стать героем.
- Многое тебе придется пережить, но, думаю, ты справишься. Тогда вперед, на первое небо!
- А как мы туда попадем?
- Тут не обойтись без духа-проводника. Ты когда-нибудь обращался к духам предков?
- Но я даже не знаю, кто мои предки…
- Тебе и не обязательно это знать, главное – они знают тебя.
От того, как это было сказано, мороз пробежал по коже Мальчика – все-таки не очень приятно, когда тебя знает кто-то, кого не знаешь ты, тем более, когда этот кто-то – дух. Он спросил Сову:
- А как сделать так, чтобы эти духи появились?
- Нужно развести жертвенный огонь, капнуть в него каплю своей крови и бросить прядь волос. После этого в тебе проснется голос крови и заставит тебя петь тайную песню рода. Ее не услышу даже я – только ты и духи твоих предков. Они услышат песню и придут к тебе на помощь.

Скоро все было готово для призывания духов предков. Когда Мальчик бросил в огонь прядь своих волос и, порезав палец, капнул в костер каплю крови, он увидел, что все вокруг него как будто растворяется, теряет свои очертания – пропала Сова, пропали сопки, наконец, пропала тундра под ногами и небо над головой – остался только маленький ненец у своего первого жертвенного костра. Он почувствовал, что кровь внутри него как будто кипит, и вот – он уже не может сдержать песни, которая так и льется из горла:

Да не погаснет вечно Солнце рода!
Пускай его умножатся стада!
Пускай он процветает год от года,
Не ведая несчастий никогда!

О, духи предков доблестного рода,
Пусть не оставит вас Великий Нум!
Пришла беда в край вашего народа,
Пришло несчастье в маленький наш чум!

Зову вас, духи предков, помогите!
Со мною вместе тундра вся зовет:
Скорей потомков от беды спасите,
Чтоб дальше продолжался славный род!

Да не погаснет вечно Солнце рода!
Пускай его умножатся стада!
Пускай он процветает год от года,
Не ведая несчастий никогда!

Примерно так пел Мальчик, не в силах остановиться. Великая вещь – голос крови!

Когда Мальчик пришел в себя, был уже вечер. Сова мирно дремала на сопке. Никаких духов, которых ожидал увидеть ребенок, поблизости не было. В воздухе таял дымок жертвенного костра.

- Ничего не получилось? – легонько толкнул он Сову.
- Не может быть, - твердо ответила Сова, - духи не могли оставить без внимания Песню рода.
Тут  Мальчик почувствовал, что кто-то теребит край его малицы. Он посмотрел вниз и увидел маленького белого лемминга, который яростно дергал его.
- Смотри, Сова! Он, наверно, голоден, - взял зверька на руки Мальчик.
-  Ну-ка, дай, посмотрю…  Да это непростой лемминг…, - задумчиво оглядывала зверька Сова.
- Почему?
- Эх, ты! Много ты в тундре видел леммингов в белых малицах, да еще с ножами?

Присмотревшись, Мальчик увидел, что на зверьке полное богатырское снаряжение. А Лемминг закричал:

- Ну, наконец-то! – развел он лапки в стороны, - сами сначала зовут, беспокоят, а появишься – не видят! Ты зачем меня звал? – сердито спросил он у Мальчика.
- Я? Разве я звал тебя? Постой… Так ты – дух моих предков? Мои предки – лемминги? – в отчаянии закричал ребенок.
- Успокойся, - сказал Лемминг, - твои предки – люди, как и у всех ненцев, но разве ты не знал, что низшие духи живут так же, как и вы – занимаются охотой, рыбалкой, пасут олешков… Когда они услышали песню рода, то стали спорить, кому идти тебя провожать. У одного – в стаде отел, у другого – сын родился, помогать женщине надо, третий – чум новый ставит…  В общем – у всех причины нашлись. А у меня – ни стада, ни жены, ни чума – вот меня и отправили. Старший из духов сказал, что с твоей бедой и я справлюсь, - объяснил Лемминг.
- А ты-то что делал среди духов его предков? – подозрительно спросила Сова.
- Я – священное животное рода, его тотем! Теперь – поняли?
- Поняли. Сможешь проводить нас на Первое небо?
- На Первое и на Второе небо – провожу, а дальше мне нельзя, там другие духи правят, - сказал Лемминг. И они отправились в путь.

4. Спасение реки

Шли весь день, а когда устали, остановились на ночлег. Поужинав спелыми ягодами морошки и напившись чая из ароматных тундровых растений, путешественники легли спать на берегу небольшой  речки.

Во сне к Мальчику пришел красивый большой ненец в синей малице. Он сказал:
- Я знаю твое доброе сердце, Мальчик, и рад, что вы остановились на ночлег у моего дома. Если ты не поможешь мне, если не освободишь мой дом, то мне придется уйти, и все живое в этой округе погибнет, - сказал и пропал.

Когда Мальчик проснулся, то рассказал о своем сне  Сове и Леммингу.
- Кто это такой? И где его дом? Если я не узнаю этого, то как ему помогу? – спрашивал маленький ненец своих спутников.
- В синей малице, говоришь? И борода, широкая, как водопад, по груди струится? – спросил Лемминг.
- А ты откуда знаешь? Я ничего не говорил про бороду…, - растерянно посмотрел Мальчик на зверька.
- Я знаю его. Только это – не человек.
- А кто? – спросила Сова.
- Этой ночью к тебе приходил  Яха Ерв, Хозяин Реки.
 - Сам Яха Ерв? – не поверила Сова.
- А про какой дом он говорил?
- Да вот про эту реку – ведь он живет в каждой тундровой речке, а речка в тундре – это жизнь ее обитателей, ведь без воды все умирает, - объяснял Мальчику и Сове, как детям, умный Лемминг.

Они подошли к речке. От  жары она сильно высохла, вода в ней была грязной, как в болоте.
- Не нравится мне эта речка, - сказал Мальчик.
- Конечно, кому она такая понравится? – сказала Сова, - грязная, мелкая…
- Дело не в этом… Мне кажется, там, под водой, кто-то есть…

Только он произнес это, как вода в речке забурлила, и из реки выскочил злой дух воды, Ид Нгылика, забирающий души людей. Он сипло зашипел:

- Тебе не одолеть меня, Мальчик… Зря тебя отправил Отец-шаман, ничего не сделаешь ты со мной… Теперь я буду жить здесь, я задушу эту речку… Но прежде – отравлю все живое вокруг, - и, засмеявшись, скрылся опять в реке.

Живя в стойбище, Мальчик никогда не видел духов болезней, поэтому вид Ид Нгылика сильно напугал его. По слипшемуся меху его черной малицы струилась черная зловонная кровь, которая, стекая в реку, отравляла ее.

- Что мы теперь будем делать? Почему Яха Ерв обратился за помощью ко мне, ведь я ничем не могу ему помочь? – в отчаянии обратился мальчик к своим спутникам.
- Не переживай, ведь с тобой – священное животное твоего рода! – заговорил Лемминг, и Мальчик с Совой увидели, что тот как будто становится больше. Вот он уже заслонил собой реку, вот скрылись за его спиной самые дальние сопки, вот заслонил он небо… Сова и Мальчик попятились.
- Да ладно, не бойтесь! – Лемминг снова  уменьшился в размерах, - все проще. Пойдем собирать березовые ветки.
- Зачем?
- Увидите.

Березки в тундре маленькие, потому времени на собирание веток ушло много. День прошел за работой, зато к вечеру около речки образовалась изрядная гора из березовых прутьев.

- Что теперь? – спросили Сова и Мальчик у священного зверька.
- Теперь - молчите! – загадочно ответил Лемминг и начал петь:

ПЕСНЯ – ПРИЗЫВАНИЕ ТУ ХАДА, ХОЗЯЙКИ ОГНЯ

Хозяйка Огня, Ту Хада!
Приди же скорее сюда,
Вдохни свою силу в огонь,
Но только живого не  тронь!
Паница твоя так красна,
Из алого сшита сукна,
Исполнится сразу огня,
К чему прикоснется она!
Приди же, приди, Ту Хада!
Спустись к нам с небес, как звезда
Вдохни свою силу в огонь,
Но помни: живого – не тронь!

Нижние ветки в березовой горе вдруг начали тлеть, переливаясь красным и желтым, пошел ароматный дымок, а Лемминг носился вокруг костра как маленькая белая молния и продолжал петь:

ПЕСНЯ, НАДЕЛЯЮЩАЯ СИЛОЙ ОГОНЬ

Ту Ерв, великий хозяин Огня,
Дай свою силу костру!
Пусть не зальет наш огонь вода,
Пусть выстоит на ветру!
Пусть наш костер свечой добра
Поднимется до небес,
Пусть станет этот добрый огонь
Чудеснейшим из чудес!

Огонь, словно подчиняясь словам песни, становился все больше, все громче трещали в костре ветки, и вот уже огромный столб огня взвился на месте березовой горы. Ребенок и птица, как заколдованные, смотрели на него, а Лемминг пел, и его голос, вначале тихий, уже словно достигал до самого неба:
ПЕСНЯ, ДАЮЩАЯ ЦЕЛЕБНУЮ СИЛУ УГЛЯМ.

При этих словах столб огня стал уменьшаться, словно успокаиваясь вместе с голосом тотемного зверя.

ПЕСНЯ – БЛАГОДАРНОСТЬ ДУХУ ОГНЯ.

И вот, перед товарищами уже была чуть подернутая дымком кучка золы и угля. Дух Огня ушел, а Лемминг, обессиленный, упал в мох, сказав только:

- Носите уголь в речку, а я – посплю. Предстоит большая битва, - и засопел.

Теперь он нисколько не напоминал священный тотем рода. Это был просто маленький зверек, выпачкавшийся в саже и сложивший на груди крошечные лапки. Несмотря на это, спутники не ослушались его приказаний, а послушно принялись носить уголь в реку.

Едва только первая горсть угля попала в отравленную речку, гнилостный запах, исходивший от нее, усилился, а из глубины черной воды послышалось шипение. Речка вся будто всколыхнулась.

Чем больше друзья кидали в речку угля, тем более неспокойной она становилась. Когда куча угля уменьшилась наполовину, вода в речке уже не просто колыхалась, а бурлила, как будто внутри шел бой. То, что вначале было шипением, теперь больше напоминало вой.

Хоть в самом начале  Мальчик победил свой страх, ему было не по себе. Но теперь он знал, что страх можно победить, и, не поддаваясь ему, продолжал носить уголь в реку. Он не остановился, услышав шипение со дна реки. Не прекратил своего дела, когда забурлила вода и завыли злые духи. Не перестал кидать уголь и тогда, когда из реки во все стороны стали разлетаться черные мошки и гнус. Как черные тучи, они поднимались над рекой, а ветер уносил их в сторону сопок злого Нга, туда, где он жил со своими слугами,  злыми духами бед и болезней.

Долго они бросали уголь. Два раза приходила ночь, прежде чем уголь иссяк. Все это время выли духи в реке, и разлетался из нее гнус. Как ни отбивался от него  Мальчик, его все-таки искусали. Любой, кто был в тундре, знает – от комара ты спасешься, от мошкары – отобьешься, но от гнуса – нет спасения! Все равно укусит. Но ребенок не обращал внимания на укусы, хотя было очень больно. Сейчас многое зависело только от него, и он понимал это.

Между тем, река успокоилась, вода в ней превратилась из черной в прозрачно-голубую. Вода была такой чистой, что можно было полностью разглядеть дом Яха Ерв – дно речки. Только вот у самого берега была какая-то зыбкая тень.

- Мы победили! – радовались Сова и Мальчик.
- Не спешите радоваться, - сказал им проснувшийся Лемминг, - теперь я отдохнул, и буду биться.
- С кем ты собрался биться, соня? Ведь мы победили всех злых духов! – засмеялся Мальчик.
- Ты ошибаешься, - возразила Сова, - не всех. Видел тень под берегом? Теперь я поняла, кто это был.
- Да, - подтвердил Лемминг, - так просто Ид Нгылика, злой дух воды, не отдаст реку, уже занятую им. А если не выгнать его отсюда, то гибельные духи болезней, которых ты сейчас тут видел, вернутся вновь.

И тут – вода в реке как будто вскипела, и из нее выскочил Ид Нгылика.

- Уж не ты ли помешаешь им вернуться?! – загремел он.

Мальчик и Сова попятились. Чуть не задохнувшись от затхлого запаха, исходящего от злого духа воды, Мальчик спрятал нос в перьях птицы.
Лемминга было не узнать. Теперь, глядя на него, сразу можно было узнать в звере тотем рода. И, как понял ребенок, рода не простого, а славного победами в больших битвах: семь луков висело за спиной Лемминга, на поясе ярче солнца блестел остро наточенный нож.

Злой дух и тотем рода выросли до того, что заняли собой полнеба, а под ногами у них загудела тундра, как бывает, когда бежит к своим пастбищам многотысячное стадо.

Бьются они. Уже измочалил и выбросил Лемминг ивняковый лук, но знает, что есть еще другие. День, два, три дня бьются. На седьмой день дошло дело и до чешуеподобного, самого крепкого, лука.

Видно, что оба – и Лемминг, и Ид Нгылика – ослабели. Все реже их удары попадают в цель. Вдруг поднялся из-под земли черный туман – ничего не видно стало. Так бьются еще семь дней. Вдруг услышали Сова и Мальчик из непроглядной тьмы слабый голос Лемминга:

- Эй, Мальчик, пой песню рода!

И ребенок запел:

Да не погаснет вечно Солнце рода!
Пускай его умножатся стада!
Пускай он процветает год от года,
Не ведая несчастий никогда! 

О, духи предков доблестного рода,
Пусть не оставит вас Великий Нум!
Пришла беда в край вашего народа,
Пришло несчастье в маленький наш чум!

Зову вас, духи предков, помогите!
Со мною вместе тундра вся  зовет:
Скорей потомков от беды спасите,
Чтоб дальше продолжался славный род!

Да не погаснет вечно Солнце рода!
Пускай его умножатся стада!
Пускай он процветает год от года,
Не ведая несчастий никогда!

Черный туман с великим грохотом и визгом стал снижаться, прятаться в Нижний мир, откуда пришел. Уже различимы в нем стали морды злых духов, пришедших на выручку к Ид Нгылика.

И вдруг сквозь остатки тумана в небе как будто засияло несколько солнц: это на золотых облаках прилетели на помощь потомку рода духи предков Мальчика.
Еще три дня они бились. И вот Лемминг натянул последнюю стрелу на чешуеподобный лук и выстрелил. Громкий стон возвестил о том, что выстрел попал в цель. Тут же ушел под землю туман, и ярко засияло солнце.

Мальчик зажмурился – его окружили духи предков на золотых облаках. Они молча посмотрели на него, улыбнулись, и с шумом взмыли в небо.

Тем временем Сова заботливо укладывала обессиленного Лемминга. Едва его голова коснулась подушки из мягкого свежего мха, он провалился в сон. Сова и Мальчик последовали его примеру.

5. Пир

Неизвестно, долго ли спали наши герои, и сколько бы еще проспали, но их разбудил веселый голос:

- Не проголодались, богатыри, пока освобождали мой дом?

Один за другим Мальчик, Сова и Лемминг разлепили глаза, и только тут почувствовали, какие же они голодные! Прямо перед Мальчиком стоял красивый ненец в синей с серебром малице, а его борода как будто водопадом струилась по груди.

- Это он приходил во сне! – невольно закричал ребенок.
- Да, это был я. Спасибо, что не оставили мою просьбу о помощи без внимания. Если бы не вы, вся округа бы погибла от отравленной духами болезней воды.

Глядя на аппетитных рыбин, которых держал в руках хозяин реки, Лемминг  не сдержался, и предложил:
- Если это угощение ты нам принес, то давай мы его быстрее съедим!
Яха Ерв улыбнулся:
- Да ведь тут не только я с дарами! Вы ведь всю округу спасли от гибели – принимайте гостей!

И отошел в сторону, а за ним – великое множество народу! Кто принес новые малицы, кто изготовил героям крепкие гибкие луки, а некоторые ненцы принесли съестное – неведомым образом вся тундра знала, кто эти герои, куда и зачем отправляются.

Веселое дело – пир в тундре! Мяса, рыбы, сладкой ягоды хватит на всех! А не успеешь перевести дух от съестного, молчаливые проворные хозяйки несут тебе ароматный чай! Тут и там слышны песни! Вот молодые ненцы уже соревнуются в метании тынзея и в прыжках через нарты, но постепенно веселье затихает, и все стойбище размещается на шкурах вокруг древнего старика, певца старинных эпических песен. А глаза у него, хоть и запавшие уже, совсем молодо сверкают на морщинистом лице, и хоть говорит негромко, но все его слышат.

Певец заговорил:
- Буду я сегодня петь для героев не сказку, а правду, а вы – слушайте и крепко запоминайте! Не раз моя песня выручит вас в пути – ничего я от себя не придумал:

ПЕСНЯ СТАРИКА

Тихо шепчутся волны,
Ты прислушайся, путник,
И откроются сердцу
Все предания древних…

«Это было в то время,
Когда землю пустую
Населяли лишь духи
И холодные камни.
Звезды тихо смотрели
В серебристые волны
И стояла над морем
Ледяная царица.
Был спокоен и страшен
Взгляд холодной богини,
Даже духи боялись
Мертвых глаз Королевы.
Но не знала Богиня —
ЧТО хранит в себе море:
В молчаливых глубинах,
Под безмолвною толщей,
Там доверчиво тлеет
Огонек осторожный, —
Это тихо в пучине
Зреет юное Солнце.
И не знала царица,
Что в пронзительной выси
Небеса голубые
Холят белую Птицу.
И пророчество было,
Позабытое ныне,
Что не вечно господство
Ледяной Королевы.
И однажды — свершилось!
Буйно вспенилось море
И могучие волны
Щедро вскинуло к небу,
И откликнулось небо:
На пушистых ладонях
Облака опустили
В волны нежную Птицу.
Серебристые крылья
Поглотила пучина,
И в пугающих водах
Птица белая скрылась.
И вернулась обратно,
И на крыльях держала
Долгожданное чудо —
Огонек невесомый.
И увидев несмелый
Лучик юного Солнца,
Страшно вскрикнули духи,
И явилась мгновенно,
Вся в полярных сияньях,
Как в блестящих доспехах,
Ледяная Богиня.
Чтоб убить тонкий лучик,
Полетели нещадно
В Солнце острые стрелы
И алмазные копья.
Предвкушает победу
Ледяная Богиня,
Но закрыла собою
Солнце белая Птица.
Голубые кристаллы
Ледяной Королевы
Горько ранили Птицу
В обнаженное сердце,
И заплакала Птица,
И упала на камни,
И горячею кровью
Обожгла эти скалы.
И от этого жара
Благородного сердца
Содрогнулась и пала
Ледяная пустыня —
Во мгновение ока
Все обрушились скалы,
И под ними погибла
Ледяная царица.
Взмыло юное солнце
Прямо в самое небо,
Осветило всю землю
И тепло подарило.
Все наполнилось жизнью
Благодатного Солнца,
По сей день оно ходит
Между небом и морем.

Но никто из живущих
Никогда не увидит,
Как на месте заветном
Между морем и небом
Плачет старое Солнце
Над могилкою Птицы».
Тихо шепчутся волны,
Говорят с облаками,
Ты прислушайся, путник,
И услышь этот шепот.

Сова, Мальчик и Лемминг даже и заметили, что пока пел Старик – все ненцы потихоньку пропали – так герои заслушались песней. Остался лишь певец и Яха Ерв.

- Ну, что ж, дорогу вы теперь знаете, - напутствовал сказитель.

- Примите и от меня подарок, - сказал Хозяин реки, и потянул Мальчику синий колокольчик, - как понадобится моя помощь, позвони в него.

- Спасибо тебе, Яха Ерв! Спасибо тебе, дедушка-сказитель! – поблагодарили герои и пошли искать дорогу на Первое небо. Хозяин реки и старик помахали им вслед и растворились в воздухе, как будто их и не было.

6. Встреча с идолом забытого рода

Идут наши герои, дней не считают. Вот скрылся от них Черный каменный мыс, о котором пел сказитель, вот прошли они мимо Голубых озер. Наконец показался впереди последний ориентир перед воротами на Первое небо – священное место старинного рода, имя которого было давно позабыто. Подойдя ближе к священному месту, они увидели большую статую идола, сядэя.

- Смотрите, какие у него глаза! Как будто насмехается над нами! – воскликнул Мальчик.
- Ну, это ты врешь! – сказал Лемминг, - да на этом столбе давно уже никаких глаз не видно, все временем стерто!
- Сразу – «врешь»! – обиделся парнишка.
- Действительно, зря ты так, - заступилась за ребенка Сова, - Мальчик устал, как и мы, вот и померещилось ему, что сядэй усмехается. Мне, честно говоря, тоже что-то похожее сейчас показалось.
- Извини, - сказал Лемминг Мальчику, - а давайте устроим привал! Кто знает, сколько идти до этих ворот!
- Давайте! – согласились Мальчик и Сова.
Как только они расположились неподалеку от священного места и немного перекусили, многодневная усталость дала о себе знать: путников сморил сон.
Проснулся Мальчик оттого, что кто-то довольно сильно тряс его за плечо. Слышался тихий голос:

Древнейший род совсем забыт
И спрятан идол в тени.
Священный тотем безмятежно спит,
Верни ему память, верни!

Мальчик вскочил. Рядом никого не было, только мирно посапывали его товарищи.
- Вставайте! – принялся будить их Мальчик, - тут кто-то есть!
- Где? Кто? – недовольно заворочались, просыпаясь, Лемминг и Сова.
- Здесь! – и Мальчик рассказал им о своем пробуждении.

Выслушав рассказ, Лемминг воскликнул:
- Я так и знал! Говорил же – не озирайтесь вы по сторонам, шли вперед, и шли бы себе дальше!
- Что ты так кипятишься? – удивилась Сова.
- Если что-то знаешь, расскажи нам! – потребовал  Мальчик.
- Ладно, слушайте. Вот мы проходили мимо священного места. Род¸ которому оно принадлежит, забыт, потому что беспечные потомки забросили святыни рода, перестали ходить на священное место рода, решили жить без корней, сами по себе. Вот так, год за годом, стерлась память рода, уснул его тотем, а члены этой родовой общины остались без корней…
- Ты так рассказываешь, что мне аж не по себе стало, - засмеялся Мальчик, - Что тут такого? Живут себе люди – и живут! Подумаешь – «не ходят на священное место рода», - передразнил паренек, сделав постную рожицу, какая, по его мнению, была у Лемминга, но его резко перебила Сова:
- Сейчас же перестань! Как ты можешь говорить это! Ты, чувствовавший голос крови своего рода!

А Лемминг обиженно добавил:
- Да и сопровождает тебя не кто-нибудь, а тотем рода…
- Ой, и правда…- растерялся ребенок.
- Так вот, - продолжал Лемминг, - когда такое происходит, священное место само обращается за помощью..
- К тому, кого сочтет самым достойным? – спросила Сова, а Мальчик приосанился.
- К тому, кто будет проходить мимо! – опустил их на землю Лемминг, - вы думаете, герои тут толпами ходят с утра до вечера?
- И что нам теперь делать?
- Поступать, как велит тебе сердце!
- Значит, выбора у нас нет, и пока мы не выясним, какому роду принадлежало это священное место и не разбудим его тотем, дальше не пойдем? – подытожила Сова.
- Выходит, так, - сказал Лемминг.
- Значит, будем помогать! – весело сказал Мальчик.
- Легко сказать, - мрачно заявил Лемминг, - на самом деле – спасти род от забвения – задача не такая простая.
- Так рассказывай, что надо делать! – наперебой закричали Мальчик и Сова.
Лемминг начал рассказ:
- Каждый род имеет свою книгу. В нее записывается вся история этого рода, от начала до конца. За этим следит тотем рода…
- А ты на кого Книгу рода оставил? – накинулась на Лемминга Сова.
- В мое отсутствие записи ведут надежные помощники, - успокоил Сову священный зверь, - слушайте дальше. А этот род потомки стали забывать. Забвение рода приводит к тому, что его тотем засыпает, а Книга рода, в которой не появляются новые записи, отправляется в Нижний мир. Мы должны вернуть Книгу рода на священное место. Только тогда тотем рода проснется, и придет за Книгой сюда.
- А как нам попасть в Нижний мир? – спросила Сова.
- Вход в Нижний мир есть на каждом священном месте рода, - ответил Лемминг, - но для того, чтобы он открылся, нужно взывать к мрачному Нга. Редко, ох редко кто делает это по доброй воле…
- А это страшно? – испугался Мальчик.
- Страшно. С ночи до ночи мы должны, не переставая, петь песню, вызывающую Мрачного Нга, с ночи до ночи духи зла будут атаковать нас… Только если выдержим, Нга откроет свои ворота и даст то, что мы просим.
- Все, что мы попросим? – оживились было  Мальчик и Сова.
- Нет! Никогда не выберется из Нижнего мира тот, кто попросит не то, зачем пришел, а поддастся на уговоры Нга принять славу, богатство или что-то еще! – воскликнул Лемминг.
- Понятно…, - погрустнели его спутники.

7. Обманы злых духов

Настороженно оглядываясь на каждом шагу, герои наши вернулись к священному месту, где раньше хитро улыбался сядэй. Теперь это был просто каменный столб. Мальчик, Сова и Лемминг взялись за руки.

Лемминг сказал:
- Чуть было не забыл вас предупредить! Что бы ни происходило, не разрывайте цепь из наших рук. Если она порвется, мы уже не найдем друг друга никогда.
- Хорошо.

Лемминг запел:

ПЕСНЯ, ПРИЗЫВАЮЩАЯ МРАЧНОГО НГА…

Не по доброй воле, Нга,
Говорю с тобой…
И прошу тебя, врага –
Дверь свою открой.
Ненадолго нас впусти
В свой холодный чум.
Только слышишь, не вреди!
Нам защита – Нум!
Ох, не звали мы б тебя,
Да нужда пришла!
Что за горькая судьба
Нас с тобой свела!
Не пугай лихой бедой
Нас из темноты,
Нум ведет нас за собой,
Нам не страшен ты!

Лемминг все пел и пел. Его песня убаюкивала, как гудение ветра. Как ни старалась Сова, силы покидали ее. Глаза закрывались. Полудрема окутывала круглую голову, как туман. Вот она уже не на священном месте полузабытого рода, а над снежной равниной тундры. Уже весна, и над горизонтом спокойно светит невысокое солнце. Вдруг картина меняется: на солнце воронами набежали черные тучи, тревога повисла в воздухе, страшно закричали невесть откуда взявшиеся птицы: «Летим, Сова, летим!» Она забилась, но…кто так крепко держит ее крылья? Издалека она услышала знакомый голос:

- Очнись же, Сова! – снова и снова кричал Мальчик. Он уже почти выпустил крыло Совы, но тут она проснулась. Лемминг продолжал петь.
-Ну, наконец-то! – обрадовался Мальчик, увидев, что Сова пришла в себя.
-Это был сон? – растерянно бормотала птица, ворочая круглыми сонными глазами.
-Ну, конечно! Главное – больше не засыпай, а то помнишь, что сказал Лемминг? Если отпустим руки, то никогда не встретимся, так и будем блуждать по Нижнему миру всю оставшуюся жизнь!
-Нет, не жизнь…, - рассудила окончательно пришедшая в себя Сова, - вечность, вот что страшно.

После этого герои замолчали и долго размышляли над этим странным понятием – вечность. Мальчик думал о том, что никакой Вечности не бывает, да и  Сова, как ни старалась представить себе, что такого «вечного» она видела за свою долгую жизнь, так и не вспомнила ничего хотя бы более-менее подходящего. Оба были правы. Вечность дано понять и постичь только бессмертным, ведь в мире смертных все имеет начало и конец, рождение и смерть. Лемминг пел. Постепенно мысли

Мальчика становились все менее возвышенными:
- Интересно, сколько мы уже так стоим? Зря не поели перед тем, как спасать забытый род, - посетовал ребенок, - помогать другим, конечно, нужно, но не на пустой желудок…
- Еда-то ладно, а вот глоток воды бы точно не помешал, - поддержала Мальчика Сова, но тут оба вскрикнули от резкой боли: Лемминг, не переставая петь, больно сжал руку Мальчика и крыло Совы.
- Что это ты? – возмутились они, но потом Сова поняла:
- А ведь это все неспроста! Ведь это же злые духи хотят нас заморочить, чтобы мы отвлеклись и руки отпустили! Вот к чему был мой сон!
-Вот почему мы оба сразу почувствовали голод и жажду! – подхватил Мальчик.

Лемминг закивал в такт песни.

И сразу же вокруг них и черного столба с воем закружился вихрь черного гнуса: это духи взбесились, поняв, что их замысел разгадан.

8. Фальшивый Шаман - Отец

От воя и свиста у Мальчика заложило уши, а чтобы гнус не залепил глаза, он их закрыл.

Открыв глаза, Мальчик увидел, что находится в незнакомом месте. Перед ним был ветхий чум, покрытый драными нюками.

- Э-эй! Сова, Лемминг, где вы? – закричал ребенок.

Из чума послышался слабый голос:
- Сынок… Зайди ко мне…

Ребенок нерешительно отодвинул полог, закрывавший дверь в чум.

Внутри было темно. Перед остывшим очагом, прямо на земле, лежали старые, почти лысые шкуры. В сумраке еле угадывались очертания человека. Слышалось хриплое дыхание и шепот:
- Что же ты так долго не возвращаешься, Мальчик? Я, видно, зря понадеялся на тебя…Люди нашего стойбища ушли и оставили меня умирать на чумовище… Я болен и умираю без пищи и воды…  Мне так холодно, сынок …Дай же мне руку, согрей меня своим теплом…

Потрясенный Мальчик как под гипнозом шел на родной голос Отца-шамана.
- Протяни ко мне руки… Дай мне руку…,- в голосе лежащего вдруг проскользнула еле заметная нотка нетерпения.
Мальчик отпрянул:
- Я все понял! Ты не мой отец! Ты не обманешь меня! С моим отцом ВСЕ ХОРОШО! – в отчаянии закричал он.
Воздух вокруг него зазвенел и взорвался. Чум вырос до огромных размеров. Голос фальшивого шамана окреп:
-Разгадал, гаденыш! С твоим отцом ТОЛЬКО ПОКА все хорошо! Мы следим за ним! Все может изменить один твой неверный шаг! – загромыхал дух и… все пропало.

Мальчик вновь стоял перед идолом, держась за лапку Лемминга и крыло Совы.

9. Ворота в Нижний мир  открылись

Лемминг уже выбился из сил. Его голосок был еле слышен.
-Эй, Мальчик! - окликнула парня Сова, - мы ведь уже запомнили почти все слова песни, которую Лемминг поет! Как ты думаешь, если мы будем ему подпевать и перепутаем какое-нибудь слово, ничего не случится?
- Спроси лучше у Лемминга! – ответил Мальчик.

Лемминг, слыша их слова, еле заметно кивнул головой.

Запели вместе – ожила песня. Но, услышав воскресшую песню, всполошились духи. Небо потемнело, и повалил снег. Становилось все холоднее. Озябшие герои согревались песней. Постепенно снег превратился в град. Огромные ледышки с острыми краями били по щекам, оставляя на них длинные кровавые полосы.
- Опустите головы!- сказала умная Сова своим друзьям.

Они последовали ее совету. Теперь градины не могли сильно навредить им. Они стучали по плечам и спинам, царапая кожу до крови, но уже не угрожая жизни.
Духи словно поняли, что так героев не пронять. Град прекратился. Потеплело. Теплый воздух сгущался вокруг друзей, стал таким плотным, что было трудно дышать. Неизвестно откуда взявшееся солнце будто раскалилось докрасна, и по его диску то и дело пробегала торжествующая ухмылка злого духа. Пот заливал глаза. Силы героев таяли.

Но недаром Сова – символ мудрости. Она спросила Мальчика:
- Можешь вспомнить самый морозный день в твоей жизни?
- Постараюсь, - без промедления ответил ребенок.
- Рассказывай, только не упускай ни малейшей подробности!- приказала птица и продолжила петь.

Мальчик стал рассказывать о том дне, когда его, только научившегося ходить, Шаман-отец впервые вывел на улицу. Он говорил о том, как при каждом вдохе у оленей из ноздрей вырывались клубы голубого пара, а морды обрастали искристо-белой бородой; как под подошвами бурок скрипел снег – погромче у отца и потише у Мальчика; как над их чумом ровным столбом поднимался белый дым; как ярко светили звезды сквозь прозрачный морозный воздух; как немели маленькие розовые щеки, и наполнялись слезами его глазки в тот день – все это и еще много чего вспомнил, рассказывая, Мальчик. Он и сам не заметил, что жара спала, воздух стал чистым и прохладным, а над тундрой спустилась ночь.

Земля задрожала, и каменный идол стал опускаться под землю. Все ниже и ниже он становился, и вот – его совсем не стало. На том месте, где он возвышался, теперь была  глубокая яма с идущими вниз ступенями.

Лемминг выдохнул:
- Ворота в Нижний мир открыты! Помните о том, что я вам говорил – не берите ничего лишнего!

И они пошли вниз по ступеням.

10. В стойбищах Мрачного Нга

Воздух был черным от гнуса. Почти невозможно было вдохнуть без того, чтобы рот не наполнился этой пищащей гадостью.

Задыхаясь и отплевываясь, Мальчик спросил у Совы:
- Почему здесь столько мошек?
 - Это не мошки. Это злые мысли и слова людей, которые живут в Среднем мире,- проговорила Сова, - их можно истребить с помощью добрых слов и мыслей, но таких, видимо, гораздо меньше.

Больше они не могли говорить, живая шевелящаяся масса становилась все гуще.

Сначала Мальчик думал, что они одни в этом мрачном мире, но, когда глаза привыкли к сумраку, разглядел, что на почти голой земле, покрытой еле заметным слоем моха, повсюду сидят ненцы в худых малицах. Их серые лица ничего не выражали, глаза никуда не смотрели. Мальчик подумал, что им, наверное, здесь очень плохо и пожалел этих людей.

Внезапно раздался низкий неприятный голос Мрачного Нга:
- А ты их не жалей. Они здесь получают то, о чем при жизни постоянно мечтали. Смотри!

Тут перед сидящими появились блестящие бутылки. Глаза ненцев засветились безумием:
- СЯРКА ТАРА! (Водка есть!)

И они принялись хватать бутылки и жадно сосать блестящую жидкость. Когда бутылка опустошалась, несчастные принимались ее грызть, кровеня себе губы и лица. Уничтожив угощение, они набросились друг на друга с кулаками, дико крича. Они избивали противника, не останавливаясь даже тогда, когда тот падал, захлебываясь кровью. Но постепенно бойня прекратилась. Все лежали без чувств. Однако забвение было недолгим. Придя в себя, люди страшно тряслись, словно от ужасного озноба, одни вскрикивали и махали руками, отбиваясь от невидимых чудовищ, другие извергали из себя выпитое вместе с осколками стекла.
«Неужели им никак нельзя помочь?» - в отчаянии думал Мальчик.

- Не думай об этом. Никто ни в одном из миров не может им помочь, потому что они сами выпросили для себя такую участь – короткий миг пьяного веселья за неслыханные долгие муки.
- Ты все врешь! – воскликнул ребенок, - не может быть, чтобы человек сам выбрал для себя такую жизнь!
- Не жизнь, глупый. Вечность, – поправил его глумливый собеседник.
- Это неправда! – снова закричал Мальчик, но услышал голос Лемминга:
- Это правда. Не все ненцы, когда заканчивается их жизнь в Среднем мире, попадают в Верхний мир. Те, кто не захотел достойно жить, оказывается во власти Мрачного Нга.
- Сюда попадают пьяницы? – спросил Мальчик.
- Не только. Все, кто врет, или убивает, или даже просто все время жалуется на жизнь – не избегут знакомства со мной, - добавил Мрачный Нга, появляясь перед Мальчиком, Леммингом и Совой.

Он не был так страшен, как представлял себе Мальчик. У него не было клыков, как у однажды виденного волка, на вид он не был так ловок, изворотлив и зол, как когда-то напавший на Мальчика бешеный песец, на руках у него были обычные меховые рукавицы, а не когти величиной с хороший охотничий нож. Но этот невысокий ненец испугал Мальчика гораздо больше, чем все эти опасные и сильные звери. Стоило посмотреть в его черные мертвые глаза, вспоминалась страшная песенка, которую, бывало, шепотом рассказывали друг другу глупые мальчишки.

ПЕСНЯ-СТРАШИЛКА ПРО ГЛАЗА МРАЧНОГО НГА

Страшнее самой черной ночи,
И отвратительнее лжи,
Посмотришь в них и не захочешь
Ни есть, ни спать, ни пить, ни жить.
Беги! Они, наверно, рядом,
Его безумные глаза,
Но он схватил бедняжку сзади,
И убежать уже нельзя!!!

На последних словах, обычно, кто-то из подговоренных заранее ребят хватал новичка за бока, а тот верещал с испугу. То-то смеху всем было!
Но сейчас было совсем не смешно.

Лемминг первым вступил в разговор с Мрачным Нга:
- Тебе ведь известно, что мы пришли за книгой забытого рода?
- Да, я это знаю. Будь я моим братом, Нумом, я отдал бы вам ее просто так, за одну только храбрость. Но – не в моих это правилах. У меня есть для вас простое задание: почистите моих оленей – получите книгу.
- Покажи книгу, Нга, - спокойно сказала Сова.
- Боишься, что обману? Правильно, - усмехнулся Мрачный Нга, - вот она, - и положил книгу забытого рода на замшелый камень, невесть откуда взявшийся в голой тундре.  - Выполните мое задание – забирайте! – сказал Мрачный Нга друзьям, и, если бы Мальчик, Лемминг и Сова чуть повнимательнее посмотрели бы в его страшные глаза, то увидели бы в них злые хитрые искры.

К оленьему пастбищу Нга повел друзей через большое стойбище. Ох, и безрадостная там была жизнь. Сквозь прорехи драных покрышек чумов было видно, как изможденные люди ходят по неприбранному своему жилищу, ища себе что-то на пропитание. Около одного из чумов Мальчик увидел женщину, держащую на руках ребенка. Она отрешенно смотрела перед собой и повторяла:
- Совсем забыл о нас Великий Нум! Видишь, сынок, как у нас все плохо…

Малыш с лицом старика монотонно кивал матери. Она продолжала:
- Быстрей бы мы умерли!.. Хотя и там, наверное, ничего не изменится…

Потрясенный Мальчик обратился к Сове:
- Эти люди попали сюда заживо?
- Нет, Мальчик. В своих стенаниях они и не заметили, как умерли.
- Но почему с ними дети?
- Они впитали уныние с молоком своих глупых матерей.
- Разве можно так страшно наказывать за уныние?
- Уныние этих ненцев происходит от неверия. Ни один из них не усомнился в том, что Великий Нум может забыть о людях. А говоря так, эти неразумные отдали себя во власть Мрачного Нга.

И Мальчик с ужасом вспомнил, как часто слышал подобные слова от знакомых людей. Он твердо решил, что должен обязательно рассказать им о том, что видел.
Много страшного видели они по пути. Были здесь жадины, которые пожирали все, что попадалось им на глаза, набивали утробу, лопались, а потом с криками: «Мне! Мое!» начинали все заново. Были лживые и злоречивые люди. Их языки и внутренности пожирал гнус, и они со страшными криками катались по земле, а съедаемое насекомыми отрастало снова и снова. Не было видно конца этому ужасному стойбищу.  Ни один порок не оставался безнаказанным. Все плохие ненцы находили себе место в страшных стойбищах Мрачного Нга.

Наконец показалось пастбище. Ну и страшные у Нга были олени! Черные, как полярная ночь, высотой с чум, то и дело они вскидывали вверх злые морды, потрясая  острыми рогами. Они больше походили на нылека – страшных чудовищ из ненецких сказок.
Нга расхохотался:
- Ну, как вам нравятся мои красавцы? Их зовут Рассудок, Память и Воля.
 - Какие глупые имена! – пробормотал Мальчик очень тихо, но Мрачный Нга, который слышал даже мысли, ответил ему:
 - Мое право называть оленей так, как я хочу! И, кто знает, может быть, когда ты поймешь, почему их так зовут, это не покажется тебе таким уж глупым. Приступайте, если хотите получить книгу!

И, омерзительно захохотав, удалился.

Страшные олени перебирали ногами, как будто не могли дождаться, кто подойдет к ним первым, чтобы затоптать насмерть.

Что делать друзьям? Но не зря была с ними мудрая Сова:
- Я знаю одну песню, перед которой не устоит ни живой, ни мертвый, ни человек, ни птица,  ни олень, - сказала она, обращаясь к Мальчику и Леммингу, - заткните уши! – и запела:

Тишь...Ночь...День — прочь...

Все, что живо, замирает,
даже реки засыпают
под суровой толщей льда.
Но не в смерть, не навсегда...

Кто в сон — спасен...

Устремитесь книзу, птицы,
Чтоб случайно не разбиться,
Погрузившись в сладкий сон,
Остановлен бег времен...

Все в сон... Жизнь — вон...

Сердце медленнее бьется,
страх оставит, боль прервется,
и обида тех оставит,
кто послушно засыпает.

Миг — вспять... Всем спать...

Мальчик не слышал слов, которые пела Сова, и с изумлением наблюдал, как олени прекратили свой «бег на месте», все реже стали бодать воздух, потом и вовсе опустили свои страшные морды.

Сова еще попела, потом сделала в сторону чудовищ острожный шажок, потом еще и еще, наконец, коснулась одного, второго, третьего. Они даже и не думали просыпаться. Сова замахала руками:
- Скорее, они будут спать недолго!

Хоть олени и стояли неподвижно, прикасаться к ним было страшно. Мальчик даже зажмурил глаза, но потом набрался храбрости и стал выбирать из блестящей черной шерсти колючки. Постепенно это занятие полностью поглотило его, но бедный ребенок этого не замечал. Он чистил шкуру зверя, забыв обо всем на свете, не помнил, где он, кто он такой, и, если бы его спросили, что это за птица с дикими глазами беснуется рядом, он вряд ли мог бы сказать. Оленя, который достался  Мальчику, звали Память. Да-да, прикасаясь к этому чудищу, он терял память, как Сова – рассудок, а несчастный Лемминг – волю.  Тот вообще сидел, понуро опустив маленькие лапки, и только тихо повторял:
- Мы ничего не сможем, ничего не добьемся, зря мы сюда пришли, я уже ничего не могу, не хочу ничего…

Вдруг эту невеселую картину накрыла огромная тень. Сверху спускался страшный черный ворон. Он набросился на друзей, забросил себе на спину одного, второго, третьего, потом когтистой лапой схватил с камня книгу забытого рода. И вот, унося с собой наших храбрых героев и то, зачем  они пришли, Ворон понесся прочь из Нижнего мира.

11. В гостях на первом небе

Когда Мальчик открыл глаза, невысокое полярное Солнце приветливо светило с неба, от страшных картин Нижнего мира не осталось и следа. Он огляделся. Рядом невозмутимо похрапывал крошечный Лемминг, и сопела Сова. Все было так, словно ужасная история с Нижним миром ему просто приснилась. Но – как же книга? Где они находятся? Мальчик принялся трясти своих спутников:
- Эй, вставайте! Хватит спать!

Лемминг и Сова недовольно заворчали спросонья, но ребенок был настойчив, и, как они ни старались снова нырнуть в забытье, не дал им этого сделать. Когда они окончательно проснулись, то попытались вспомнить, что же с ними случилось. Все сходилось до того момента, как каждый прикоснулся к «своему» оленю, а потом у каждого была своя история.

Лемминг рассказывал:
- Словно тяжелый камень навалился мне на сердце, и чей-то голос начал мне нашептывать на ухо: «Ну, чего ты добиваешься? Посмотри на себя! Ты маленький слабый зверек…». И – самое страшное, что я ему верил. Постепенно мне стало казаться, что это мои собственные мысли, и я уже ничего не мог заставить себя сделать…

Продолжала Сова:
- А я вдруг услышала звон колокольчиков и оказалась на веселом празднике. Все, находящиеся там, танцевали и кричали, веселились и пели… Сначала мне понравилось, а потом я уже устала, но поняла, что не могу остановиться. Приглядевшись к остальным, я поняла, это веселье им тоже не в радость…
Мальчик сказал:
- И все-таки мне непонятно, как мы здесь-то оказались?

Вдруг друзей накрыла тень. Лемминг закричал:
- Я вспомнил! Бежим! Сейчас нас схватит огромный Ворон и утащит! Ведь это он схватил нас там!

Друзья побежали, но опередить гигантскую птицу им было не под силу. Ворон, догоняя их, неожиданно дружелюбно произнес:
- Почему вы меня боитесь? Я спас вас из плена Мрачного Нга не для того, чтобы причинить зло! И – неужели вам неинтересно, где книга спасенного вами рода?

При этих словах Сова, Мальчик и Лемминг остановились, как вкопанные.
- Книга? Спасенного рода? Разве у нас все получилось?

Ворон улыбнулся:
-Неужели вы думаете, что все, перенесенное вами, было зря? Конечно, Нга обманщик, и не подоспей я вовремя, оставаться бы вам в Нижнем мире навеки. Но условие было выполнено, и он никак не мог мне помешать вынести вас и книгу рода. Есть законы, которые действуют даже в Нижнем мире! Ну, вы наконец-то перестали меня бояться? – и дружелюбно улыбаясь, он приветливо распахнул крылья. И все им рассказал.

Несколько часов назад Ворон, как обычно оглядывал тундровые просторы с вершины Башни дозора. И вдруг с ужасом заметил открытые ворота в Нижний мир. Он полетел, чтобы скорее захлопнуть их, но, когда подлетел поближе, увидел наших друзей. На свой страх и риск он приблизился к ним. Ни от Мальчика, ни от безумно пляшущей Совы Ворон добиться ничего не смог. Только из удрученного бормотания Лемминга: «Не спасти нам книгу забытого рода… зря мы сюда пришли…» Ворон понял, в чем дело. Хвала Великому Нуму, что Нга не уволок с собой книгу, а все-таки оставил там, где и обещал. Страшные чудища-олени уже открывали глаза. Ворон принял решение мгновенно. Посадив друзей к себе на спину, он вынес их и книгу из страшного места.

- А где же книга? – вскричали путешественники.
- Книга там, где ей и положено быть: у священного идола рода Черной Росомахи. Как только я вынес ее из Нижнего мира, она вырвалась из моих когтей и полетела на свое место. А вообще-то и сами можете посмотреть.
И повел их на Дозорную Башню. Вся тундра, весь Средний мир, хоть это трудно представить, были видны с этой башни.
- Вот отсюда я и увидел ворота, а за ними – вас, - сказал Ворон.
Вдруг в одной точке спокойной в целом картины Среднего мира стало тревожно. Ворон присмотрелся и нахмурился. В Дозорной Башне стали слышны крики людей:
- Это наша река!
- Не дадим вам здесь рыбачить!
- Всех переколотим! Оленей уведем! Разберем ваши чумы!

И вспыхнула бы война между двумя соседними стойбищами, но Ворон чуть заметно махнул крылом в сторону ссорящихся, и налетела на них невиданной силы пурга. Снег слепил глаза людям, а ветер был такой сильный, что подхватил людей одного стойбища вместе с чумами и оленями и унес на другую сторону неширокой тундровой речки. Теперь у каждого племени был свой удобный берег, и не нужно было ни с кем спорить из-за места для рыбалки.
Глядя на то, как люди стали обживать новый берег, Ворон довольно улыбнулся и пурга прекратилась.

- Здорово! Надо же! – восхитились Мальчик, Лемминг и Сова, - как  ты их утихомирил!
- Для того я нахожусь здесь, на Первом небе, чтобы в Среднем мире было меньше горя, лишений и войн. Но, к сожалению, не все в моей власти, самое страшное в тундре происходит без войн и вспышек зла.

И он горестно показал друзьям на черные пятна нефти, разлитые по одной из рек. Берега ее были пусты: не резвился под кустом весельчак-заяц, не крался за добычей осторожный песец, не плясали по берегу пуночки.

Зеленое тело тундры было изрезано вездеходами, и повсюду зияли огромные язвы от скважин.

- Это зло не прогонишь пургой, - проговорил Ворон, и из его черных блестящих глаз покатились слезы.
- Но что же делать? – спросил Мальчик.
Ворон честно ответил:
- Не знаю…

Все невесело замолчали, но вдруг Мальчик воскликнул:
- Смотрите, наш идол!

Лемминг и Сова посмотрели вниз, куда он указывал. Каким же красавцем стал идол! Он весь светился от ярких красок, которыми изукрасили его вновь обретенные  потомки, и с любовью украшен ожерельями из неярких тундровых цветов и ягод.

Вокруг преобразившегося идола копошились люди. Шаман пел негромкую песню, восхвалявшую героя, Вернувшего Имя Людям Черной Росомахи. А чуть поодаль женщины накрывали праздничный стол для всего стойбища. И вот тут-то наши герои вспомнили, что в последний раз им очень давно удавалось подкрепиться, как следует.

Сахарная морошка, румяная, чуть горьковатая брусника, серебристая рыбка и жареное прямо на железной печке сочное мясо – стол в чуме Ворона ломился от угощения для дорогих гостей. А гости настолько проголодались, что первое время за столом не было слышно даже разговоров.

Потом, подкрепившиеся и повеселевшие,  Мальчик, Лемминг и Сова прошлись по стойбищу Ворона, познакомились  с забавными и проворными воронятами – внуками и правнуками хозяина.

День приблизился к вечеру. Наши гости пили в чуме Ворона ароматный чай и слушали древнюю легенду о Вороне.

12. Легенда о вороне

«Когда-то Ворон жил в Среднем мире и не был главной птицей в тундре. Он, как и другие тундровые птицы, добывал рыбку, бывало, дрался за лучшее место для охоты и стойбища, вместе с женой нянчил маленьких воронят.

Так бы он дожил до глубокой старости, но совсем другое было написано в Книге его рода.

Беда пришла в тундру. Да и не только в тундру, а в целый Средний мир. Поднималось Солнце, как обычно, после сна к себе, на Восьмое небо,  чтобы подарить всем живущим в мире тепло и свет, да и…  упало в море. И стало вокруг темным-темно. Матери не видели дочерей, а сыновья – отцов. Маленькие звезды не в силах были разодрать черную завесу. И стало холодно, как в лютую зимнюю ночь. Птицы, поднявшиеся слишком высоко к холодному небу, замерзали на лету и падали ледяными камнями на ослепших людей.

Посмотрел на это Великий Нум и решил, что нужно спасать Солнце. И собрал он вокруг себя на Седьмом небе птиц видимо-невидимо, чтобы выявить того, кто достанет со дна моря упавшее  Солнце. Много было битв и состязаний, и победителями из них вышли три птицы: Белая Полярная Сова, Хищный Канюк и Ворон.

Нум-то знал, чем закончится последнее соревнование, но – традиция есть традиция. Он объявил:
- Из состязаний в силе, ловкости и храбрости вы вышли лучшими. Но это не все. Настоящий герой должен быть терпелив, как время, и непоколебим, как скала. Кто победит  в последнем соревновании, тот и пойдет спасать Солнце.

И повелел им Нум стеречь своих белых оленей всю ночь, никуда не отлучаясь. Одного только не сказал – что ночь будет длиться, пока не появится победитель.
Хороши были у Нума олени! Белые, как только что выпавший снег, сильные, красивые, они спокойно  паслись на богатой земле Седьмого неба.

Уселись соперники по разные стороны от пасущегося стада и не спускали с них глаз. День сидят, два сидят. На третий день прямо рядом с Хищным Канюком уселся большой  белый заяц. Глядя на такую лакомую добычу, Хищный Канюк вспомнил, что давно не ел. Как он ни крепился, а природа хищника взяла верх, когда заяц приблизился к самому клюву Канюка. Тот не выдержал и бросился на зайца, однако добыча уносилась все дальше и дальше от стада, а за ней – голодный хищник.

Он уже почти догнал аппетитного зайца, когда тот обернулся и голосом Великого Нума сказал:
- Нельзя на тебя положиться, Хищный Канюк. Если ты пойдешь за Солнцем и будешь так каждый раз отвлекаться по дороге, то никогда в мире не будет ни света, ни тепла…

Улетел Канюк.

Сидят, смотрят за стадом Ворон и Белая Полярная Сова. День сидят, два сидят.

«Что-то долго они…» - подумал Нум и пошел проверить, все ли в порядке. Сначала подошел к Ворону. Ворон, еле живой, но решительный, приветствовал его. Тогда Великий Нум пошел к Белой Полярной Сове. Она смотрела, не мигая, но молчала, как будто ничего не видела. Нум подошел ближе, присмотрелся и … сердито закричал:
- Ах ты, обманщица!

Сова подскочила на месте, и с ее закрытых век упали две большие желтые монетки. Хитрая Сова, прикрыв глаза блестящими желтыми монетками, давно спала, а казалось – не смыкает глаз.

Отругал ее Великий Нум, и обманщица, пристыженная, удалилась.

И отправился Ворон, отдохнув, к далекому морю за утонувшим солнцем.

От холода его крылья покрывались ледяными коростами. Он опускался на темную землю и обкусывал лед, как обкусывают ледяные камни оленеводы с лап своих собак, поднимался и летел дальше.

Бывало, ветер преграждал птице путь. С огромным усилием преодолевая его, Ворон спускался вниз и шел по земле, в кровь сбивая короткие голые лапы.

Никто не знал, сколько шел Ворон, ведь царила постоянная тьма, но, наконец, добрался до моря, в которое упало Солнце.

Ворон сразу понял, что добрался до места, когда на него повеяло теплом. Он вспомнил напутственные слова Нума:
- Злое Море не сможет полностью скрыть Солнце, потому что Солнце сильнее Моря. Если злая вода проглотит свет, то найдешь то, что ищешь, по теплу. Тогда сразу ныряй и доставай Солнце.

Ворон задержал дыхание и нырнул. Он погружался все глубже и глубже на свет, который исходил из глубин моря.  Свет становился все ярче, вот он уже совсем ослепил Ворона, но тот успел схватить бедное Солнце и погрузить себе на спину. Драгоценная ноша показалась неожиданно легкой, но, чем ближе Ворон поднимался к поверхности воды, тем тяжелее ему становилось. Горячее Солнце больно жгло крылья и спину, но Ворон упорно нес и нес свою ношу. Наконец злое море выпустило их. Вырвавшись из плена воды, Солнце оттолкнулось от плеч обессилевшего Ворона и, поднимаясь все выше и выше, на Восьмое небо, осветило и согрело Средний мир. Все кричали, плакали от радости и славили Ворона.

После этого Великий Нум сделал Ворона главной птицей в тундре и переселил из Среднего мира на Первое небо. А ненцы, в память о событии, когда Ворон вернул на небо Солнце, каждый год празднуют День Ворона».

Когда Ворон рассказал свою историю до конца, у отважных путешественников уже слипались глаза. Они отправились спать в богато украшенный гостевой чум на мягких шкурах. Завтра предстояло отправиться на Второе небо.

Прощались у Дозорной башни.

- Спасибо тебе, Ворон, за спасение, - обнимали своего нового друга Мальчик, Лемминг и Сова.

Потом Мальчик, смущаясь, сказал:
- Вы знаете, это ведь неправда, что я никогда ничего не боюсь. Мне ведь  иногда, если я один в тундре, бывает так страшно… Вокруг никого нет, и кажется, что ты один во всем мире. А теперь-то я буду знать, что ты сидишь наверху, на Первом небе и за мной смотришь.
- Да, и я не дам ничему плохому с тобой случиться, - серьезно сказал Ворон.

Но вот к подножию Башни Дозора подплыли золотисто-белые облака.

- Мы полетим на облаках, совсем, как высшие духи! – с восторгом закричали друзья, вскакивая каждый на свое облако.

И вот около Башни остался только один Ворон, а наши герои с шумом взмыли вверх, навстречу новым приключениям.

13. Второе небо и его обитатели

Путешественники спрыгнули с облаков и огляделись. Впечатление было такое, словно они опять вернулись в Средний мир. Неподалеку виднелись стойбища ненцев, над макоданами чумов уютно поднимались в небо струйки дыма. Мимо путешественников то и дело проскальзывали быстрые нарты с веселыми ездоками. Одна из нарт притормозила возле Мальчика, и в его руках сказался увесистый мешок.

Улыбающийся ненец крикнул:
- Передай главному, это – добрые жертвы,  а мне еще надо просьбы насчет хорошей охоты просмотреть!

И уехал.

Мальчик в недоумении смотрел на неведомую посылку. Лемминг и Сова подошли поближе.

- Давайте посмотрим, что внутри, - предложил Мальчик.
- Ты что! Нельзя! Он же сказал – жертва! – остановил его Лемминг.
- Ну и что?
- А то, что там, внутри, жертвенное приношение, скорее всего, для кого-нибудь из духов, и нам никак нельзя совать в него свои носы. Но кому мы должны его передать? Кто тут у них главный? Что скажешь, Сова – круглая голова? – обратился Лемминг к их мудрой спутнице.

По тому, как Сова надулась и подняла вверх свой клюв, было понятно, что она знает, в чем тут дело. Но почему-то не хочет говорить.

- Ну, что же ты молчишь? – поторопил ее Лемминг.
- А чего ты обзываешься?
- Когда я обзывался? – возмутился Лемминг.
- А кто только что сказал – «Сова – круглая голова»? Я же не обращаюсь к тебе: «Лемминг – ни ума, ни денег», или «Лемминг – болтун и бездельник», или…
- Ну, хватит вам! – остановил ссору Мальчик, - Лемминг, ты ведь неправ! Извинись перед Совушкой, да и все! Ведь правда, глупо получилось! Никакая у Совы не круглая голова, а…, - и растерянно замолчал, поняв, что сболтнул лишнее.

Сова подозрительно прищурилась:
- А какая? Квадратная, что ли?..

Лемминг нашелся:
- Совушка, она у тебя круглая, но тебе это так идет! Я не имел в виду ничего плохого, когда говорил об этом. И могу признаться… Мне просто всегда было немного завидно… Я бы тоже хотел, чтобы у меня была такая же…

Сова недоверчиво улыбнулась:
- Правда?

Потом хихикнула:
- И ты хотел… чтобы тебе… такую же…

И залилась хохотом. Представив Лемминга с круглой Совиной головой на тощих мышиных плечиках, Мальчик тоже не сдержался и засмеялся – уж больно уморительная была бы картина! Да и Лемминг не отстал от друзей и тоже весело хохотал вместе с ними. Так глупая размолвка была забыта, ведь стоит посмеяться над обидой, как от нее не останется и следа!

Потом Сова рассказывала друзьям то, что знает о Втором небе:
- Я слышала об этом еще в детстве, от старой-старой прабабушки. Она как раз готовилась уйти на Второе небо. Помню, я, маленькая, плакала о том, что  моя любимая прабабушка совсем старенькая и слабая, и скоро умрет.  Она же, услышав мой плач, рассказала, что во сне к ней приходил хозяин Второго неба, Илебям Пэртя, и сказал, что теперь не надо ничего бояться. Прабабушка прожила достойную жизнь, и когда закончится ее время в Среднем мире, она будет жить у него, на Втором небе, и помогать принимать жертвенные приношения от людей, чтобы у них была хорошая охота, чтобы родились здоровые дети, и не нападали духи болезней. И еще сказал, что так повелел Великий Нум – хорошим ненцам нечего бояться духов смерти, ведь для них смерть – это просто переселение на Второе небо.

Мальчик ужаснулся:
- Ты говоришь – жертвенные приношения? Но ведь это значит, что здесь у нас в мешке – кто-то убитый, кто-то, кого принесли в жертву?

Сова ответила:
- Ты разве не знаешь, что Великий  Нум и добрые духи никогда не требовали от ненцев кровавых жертв?
- Нет, мальчишки говорили мне, что жертва - это что-то страшное…
- Ты лучше слушай меня, а не своих мальчишек! Они просто пугали тебя. Да, кровавые жертвы существуют, однако приносят их  Мрачному Нга и его приспешникам: Хабця Минрена  - духу всех болезней, и Мэд Нга – духу уродов. Но это не добрые жертвы. Их приносят темные люди для того, чтобы у других жизнь разладилась, поразила болезнь или родились уродливые дети… А у нас в мешке добрая жертва для доброго дела.

Тогда Мальчик успокоился и спросил:
- И ты думаешь, что все эти люди, которых мы здесь видели – это хорошие умершие ненцы?
- Ну, да! Когда они вручили нам мешок с жертвоприношением, просто подумали, что мы одни из них.
Лемминг спросил:
- А куда нам теперь с этим мешком?
- Как куда? Тебе же сказали – к главному! Значит, к Илебям Пэртя! – ответила мудрая птица.
- А где же мы его найдем? – не унимался Лемминг.
- Пока пойдем прямо, а по дороге у кого-нибудь спросим.

Так решили друзья и отправились искать Илебям Пэртя – Хозяина второго неба.

По дороге они не уставали удивляться, как вокруг хорошо и красиво. На пушистых моховых коврах тут и там темнели кочки, богато украшенные морошковыми кустиками. В прозрачных синих озерах весело плескались огромные рыбины. Даже неброские тундровые цветочки и те выделялись на мягких покровах особенной прелестью.

Долго шли друзья, казалось, никого уже не встретят аж до самого вечера.  Но вот откуда-то уютно потянуло дымком, и через некоторое время вдали показалось небольшое стойбище. Избитые дорогой ноги Мальчика и лапы Лемминга и Совы побежали вперед с удвоенной скоростью.

Добежав до стойбища, они увидели нарядные чумы. Нюки у них были из белой сияющей шести, и размерами чумы превосходили все, что раньше приходилось видеть Мальчику. Они заглянули внутрь:
- Эй, хозяева! Ждете гостей или нет?

Внутри ярко горел очаг, вокруг которого сидели веселые ненцы. Они дружно повернули головы на голоса пришедших и приветливо улыбнулись. К гостям подошел высокий Старик.

- В нашем чуме всегда рады гостям. Проходите к очагу, грейтесь, отдохните и расскажите, кто вы и как сюда попали.

Мальчик, Лемминг и Сова с радостью приняли радушное предложение. Усевшись поудобнее, Мальчик только собрался начать о себе рассказ, как в дальнем углу чума послышалась возня и ворчливый голос:
- Как может рассказать о себе тот, кто ничего о себе не знает!

Ненцы почтительно зашептались:
- Дедушка, дедушка проснулся…

Дедушка приблизился к очагу и близко-близко поднес свое лицо к лицу Мальчика. Потом он сказал:
- Так и есть. Это он и никто другой. Только длинный стал да грязный.

Мальчик слушал эти слова, смотрел на Дедушку во все глаза, и у него замирало сердце: откуда ему знаком этот пронзительный взгляд?

Высокий Старик спросил:
- Отец, ты знаешь этого ребенка?

Дедушка приосанился:
- Я знаю весь его род!

Сердце Мальчика захотело выскочить из груди, как резвая птичка. Он схватил Дедушку за теплые большие руки и взмолился:
- Расскажи мне все! Расскажи…

По его лицу текли слезы. Один только Великий Нум знает, как часто Мальчик мечтал об этом моменте, когда найдется кто-нибудь, кто вот так вот скажет: «Мальчик, я знаю, какого ты рода. Пойдем, я отведу тебя к ним». Конечно, он очень любит Отца-шамана, и всегда любил, но порой неясная тоска сжимала маленькое сердце, и непрошено вспоминался красивый женский голос, который пел:

У ивняковой речки
Стоит высокий чум.
Живут там человечки,
Их охраняет Нум.
Рыбешку добывают,
Олешков все пасут.
Так время коротают
И счастливо живут.

Теперь-то он знал, это во снах и мечтах приходил к нему голос его матери. Поэтому он со слезами просил Дедушку:
- Расскажи, откуда ты знаешь о моем роде…

- Э-э, Мальчик! Я жил в Среднем мире без малого сто двадцать лет, потом попал сюда, на Второе небо, и живу здесь уже лет триста по меркам Среднего мира. Я люблю поглядывать в тундровый мир: что там люди поделывают, как поживают. Я расскажу тебе  о твоем роде, но рассказ этот будет долгим, поэтому усаживайтесь и начинайте подкрепляться.

Неожиданно Дедушку перебил Лемминг:
- А с этим что нам делать? Неужели чья-то жертва останется незамеченной?

- Добрая жертва незамеченной не бывает. Жертвоприношения больше нужны людям, чем духам и Великому Нуму. Они и без того все знают. Оставь ее, тот, кому она предназначена, уже исполняет просьбы жертвующих.

И начал рассказывать, а Мальчик внимательно слушал.

                 14. Как Шаман нашел Мальчика

«У ивняковой речки стоял маленький чумик. Он не отличался богатым убранством, но все равно выглядел таким уютным, что так и манил путников зайти и отведать густого ароматного чая с вареньем из тундровых ягод.

Однажды в гостеприимный чум зашел молодой охотник. Его приветливо встретили две хозяйки, бабушка и внучка. Участливо расспрашивая об охоте, они вкусно накормили его и уложили спать в красиво расшитом балагане. Долго не мог уснуть охотник, все вспоминал звонкий смех и добрую улыбку молодой хозяйки.
Девушка тоже не спала, а лежала и думала: «Вот бы ко мне посватался такой парень!». В таких мечтах она уснула и увидела сон. Ей снилось, что молодой охотник посватался к ней, и бабушка дала согласие. И вот уже по бескрайним просторам мчат их нарядные свадебные сани. Но вот их свадебный поезд накрыла черная тень. Молодые подняли головы: во все небо распластало черные крылья страшное чудище с головой молодой женщины. Страшное видение протянуло когтистые лапы к горлу девушки и заорало:
- Не тронь моего жениха! Не видать тебе с ним счастья! Он еще до рождения мне обещан!

Когда ужасное видение почти дотронулось до шеи, девушка в ужасе проснулась, и не сомкнула глаз до утра.

Охотник покинул чум еще на рассвете, даже не попрощавшись. Бабушка   поворчала да и забыла неблагодарного гостя, а девушка почти каждый день с горечью  вспоминала свой ужасный сон. А между тем мечты об охотнике все не шли у нее из головы. И как она их ни гнала, ничего не могла с собой поделать.
Как всем известно, Великий Нум никогда не оставляет без ответа мольбы хороших людей, пусть ни разу и не высказанные вслух. Как-то девушка собирала на болоте ягоду. Она присела отдохнуть, а корзинку поставила рядом с собой. Вдруг, как будто мимо пронесся маленький вихрь, и корзинки не стало, и только прочь по болоту неслась маленькая собачонка. Послышался голос ее хозяина:
- Авко, ко мне! Ну, где же ты?

Голос показался девушке знакомым. Счастливое предчувствие заставило ее  поспешить за собачкой, и сердце не обмануло. Навстречу по топкому болоту широкими шагами, сжимая в руках ее корзинку, шел тот самый охотник, а за ним следом семенил разбойник-Авко. Молодой охотник узнал красавицу из маленького чума, и смущение красными пятнами проступило у него на лице. Он сказал, сжимая руки девушки:
- Я не хотел тогда так сразу уходить… Я вообще не хотел уходить…

Она увидела в его глазах то, что мечтала увидеть, и не дала договорить:
- Но ведь теперь ты никуда не уйдешь?
- Нет, никуда…

С тех пор они встречались каждый день на этом болоте, смеялись, любовались друг другом, и без конца говорили. Обо всем. Почти. Как ни старалась девушка, как ни спрашивала, возлюбленный ничего не говорил о том, откуда он, из какого рода. За этим скрывалась какая-то тайна. Тут-то и вспомнила девушка свой сон. Не подозревая ничего страшного, она рассказала о кошмаре охотнику. С тревогой выслушав ее, он вскочил на ноги, и в ярости зашагал из стороны в сторону:
-Эх, что за проклятая у меня жизнь! Пропащий я человек!

- О чем ты так горюешь? Кто это являлся мне во сне? – спросила испуганная девушка, которой до боли в сердце было жалко любимого, и она не знала, чем ему помочь.

Со слезами он рассказал ей:
- Это случилось еще до моего рождения. Мать уже зачала меня, и пошла к шаману, чтобы узнать, сына ждать или дочь. Шаман только посмотрел на нее, и закричал: «Уходи скорее, не могу видеть этого урода!» Мать в слезах ушла и рассказала все отцу. Отец пошел к шаману, чтобы узнать, что теперь делать. Шаман сказал, что помочь может только Дух уродов, Ид Мэдна. Но он не будет помогать просто так, а обязательно что-нибудь попросит взамен. Отец махнул рукой: «Будет, что будет, лишь бы сын здоровый родился». И пошел к Смрадному болоту, где можно было вызвать духа уродов, Ид Мэдна. Тот пришел на зов почти сразу.
- Я знаю, чего ты хочешь. Но и ты меня пойми: я такой же отец, как и ты. Если твой сын родится нормальным ненцем, у моей дочки никогда не будет мужа. Он не захочет жениться на ней, а заставить силой мы, злые духи, не может, ведь вас охраняет ваш славный Нум!

- Вот тебе мое слово, Ид Мэдна. Если мой сын не женится на твоей дочери, не видать мне внуков и правнуков в этом мире!
- Значит, женится, говоришь?
- Иначе не видать мне внуков…
- Это я уже слышал. Что ж, клятва страшная, придется поверить. Иди к жене, пусть не боится. Он будет нормальным ненцем, но – моим будущим зятем, - и, захохотав, опустился в Смрадное болото.

Вернулся мой отец к матери, и рассказал ей все, слово в слово. Поплакала мать, но – делать нечего. Что дальше будет – все Нум рассудит, решили мои родители. А теперь я встретил тебя, а она напомнила мне о себе. Придется возвращаться в свое стойбище и идти на Смрадное болото…, - сказал и горько заплакал.
- А ты не ходи! – горячо прошептала ему девушка, - мне бабушка говорила, что есть в тундре место, куда не могут попасть злые духи, оно ближе всего к Седьмому небу, где живет Нум. Мы уйдем с тобой туда, и они никогда не достанут нас!

Охотник потрясенно смотрел на девушку:
- И ты не боишься?
- Кто любит – ничего не боится, кроме как остаться без любимого.

Они решили тут же рассказать все бабушке. Бабушка поплакала, что остается без внучки, но девушка тут же пообещала ей, что как только они найдут  место, где Средний мир почти касается Седьмого неба, сразу приедут за ней. Старушка успокоилась и благословила их. На следующий день они отправились в дорогу.

Время шло, а от детей все не было известий. Голова бабушки белела, и все ближе к земле наклонялось усталое тело. Почти год искали девушка и охотник заветное место. Спрашивали у старых людей, спрашивали у шаманов, шаманы говорили с добрыми духами и приносили жертвы Великому Нуму. В этих странствиях у них родился первенец. Наконец, почти на самом краю света, они нашли место, куда не было хода злым духам. И, едва устроившись, как и обещали, отправились за бабушкой, прихватив с собой ребенка. В пути на их аргиш налетел страшный ураган. Злой ветер перевернул нарты, и люди выпали на снег. Ничего не было видно, ничего не было слышно, только завывал в ушах ветер, и охотнику сквозь этот вой как будто послышался голос: «Пришло время твоему отцу сдержать свое слово! Он никогда в этом мире не увидит внука!». С ужасом Охотник стал выкрикивать имена жены и сына, но только вой злого ветра был ему ответом.

Внезапно все прекратилось. Охотник открыл глаза, почти ослепшие от снега, и увидел силуэт жены. Она бегала по заснеженной тундре и звонко выкрикивала имя их ребенка. Охотник понял: голос, который он слышал – голос Ид Мэдна. Злой дух забрал то, что ему причиталось. Долго и безуспешно родители искали ребенка, но нигде его не было. Шатаясь от горя, они отправились дальше в путь.

Почти следом за ними ехал Шаман. Он громко пел песню – заклинание от власти злых духов, чтоб те не заморочили его по дороге домой и не увели его в сторону от пути, как бывает порой с охотниками и рыбаками. Эта песня и спасла тебя, Мальчик! Колдовство Ид Мэдна не подействовала на Шамана, и он услышал из-под снежной пелены твой отчаянный писк. Так ты оказался живым и нашел нового Отца.

А про Охотника и его жену я тебе пока больше ничего не скажу. Скоро ты сам все узнаешь…

 И, хитро прищурив и без того не круглые глаза, Дедушка Илебям Пэртя (а это был именно он) спокойно стал пить свой чай, не обращая внимания на мольбы и уговоры ребенка рассказать еще хоть что-то.

А на другом конце чума Лемминг и Сова рассказывали о своих приключениях. Добрые ненцы только удивленно разводили руками: «Вот ведь как!». Но скоро дневная усталость дала о себе знать, и все разошлись по уютным балаганам – спать.

Мальчику до утра снились родители: красивая женщина с черными длинными косами и плечистый сильный Охотник. Они улыбались ему, а женщина все время повторяла: «Какое счастье! Слава Великому Нуму, что ты жив, наш Мальчик!» И Мальчик улыбался во сне.

15. Один – на Третье небо

Наутро золотистое облако влажной прохладной ладошкой потрепало Мальчика за плечо: пора было отправляться в путь. Лемминг и Сова не могли двинуться с ним, потому что без особого разрешения Великого Нума ни тотемные, ни тем более простые животные не могли подниматься выше Второго неба. Мальчик горячо попрощался с ними и отправился в путь.

Третье небо не было похоже ни на что из того, что Мальчику приходилось видеть прежде. Не было ничего – ни сопок, ни холмов, ни тундры. Прямо на облаках повсюду стояли огромные странные деревья. Мальчик и подумать не мог, что дерево может быть таким большим. В его родном стойбище росли лишь кусты карликовых березок, которые едва достигали до колена взрослому ненцу. А эти! Даже не было видно, где они кончаются. Деревья были не одинаковые: у одних в разные стороны топорщились ветки, как косы у неприбранной женщины, у других гладких ствол венчала разлапистая макушка, а третьи были почти совсем лысые.
- Что это значит? – спросил Мальчик, и тут же услышал:
 - Это ты сам у себя спрашиваешь?

Мальчик, уже привыкший ко всяким чудесам, в том числе и непонятно откуда берущимся голосам, не испугался, а храбро ответил:
- Если человек задает вопрос – значит, не знает ответа. - Зачем бы я стал спрашивать у себя то, на что меня нет, и не было ответа?
 - А ты – достойный сын Шамана! Храбрый и неглупый! – похвалил его голос. Мальчику было приятно слышать это. Он ответил:
- Правильно, я сын Шамана. А ты кто? – поинтересовался он у невидимого собеседника.
- Мне нелегко ответить на твой вопрос, потому что ты, скорее всего, не поймешь моего ответа. Я не человек, это точно. Но и не совсем дух.  Для того, чтобы понять, кто я, надо обладать не человеческим разумом. В человеческом мире нет слов, чтобы объяснить, кто я, - сказал голос.
- Хотя бы скажи, как мне тебя называть, - предложил Мальчик.
- А зачем  тебе меня называть?
- Ну, например, позвать, если захочу тебя о чем-то спросить.
- Не надо меня звать. Просто спроси, и я услышу.
- А если ты вдруг отойдешь?
- Куда же я сам от себя отойду?
- А! Я понял! Ты и есть – Третье небо! – воскликнул Мальчик.
- Если хочешь, можешь называть меня и так, - просто сказал голос.
- Хорошо, Хозяин Третьего неба. Теперь скажи мне, отчего в твоем саду деревья какие-то глупые, неодинаковые? Разве было бы не красивее, если бы они все были похожи одно на другое? – он показал на одно из деревьев, самое косматое, - почему ты не подрежешь ветки вот этому чудовищу, например? – и дотронулся рукой до ветки.

Тут же невидимая сила отбросила его от дерева, и загремел голос:
- Никогда не прикасайся к этим деревьям! Это – не простые растения! Каждое это дерево – судьба человека, живущего в Среднем мире!!
Мальчик удивился:
- Ух, ты! Как это может быть? – задумался он, - А! Сейчас сам угадаю! Вот эти, неприбранные – это судьбы старых людей, а вот эти – лысые – принадлежат детям.
- Вот и не угадал! – сказал Хозяин Третьего неба. - Все совсем наоборот, - и мягко подтолкнул Мальчика к неряшливому дереву. - Смотри.
Мальчик увидел, что веточки у дерева – все разные: одни красивые, ровные, и как будто светятся изнутри зеленым и голубым светом, а другие – корявые, скрюченные, некоторые совсем черные, некоторые коричнево-серые, трухлявые.

Хозяин Третьего неба сказал:
- Тот, чье это дерево, родился в Третьем мире три дня назад. Судьба его может сложиться по-разному. Будет у него хорошая семья, заботливые родители, научат они его, как правильно жить – и отомрут эти трухлявые ветки. А если будет у него нерадивая семья, то хороших веточек, добрых поворотов судьбы станет меньше. Внутри каждого из этих деревьев течет ручей судьбы, какую ветку выберет, сам того не зная, человек в Среднем мире, туда и течет ручей. Видишь, у малыша еще много путей в жизни – может он стать умным, добрым, а может и злым, и хитрым. Тогда все его дерево будет один трухлявый ствол, один недобрый путь… Пролетит по Третьему небу Птица Ханавэй и сломает его. Тогда умрет на земле этот человек, не оставив ни в одном из миров о себе доброй памяти.

Мальчик спросил:
- А разве ты не можешь обломать все эти трухлявые ветки, чтобы у человека была хорошая счастливая жизнь?
Хозяин Третьего неба ответил:
- Все не так просто, Мальчик. Вот скажи – всегда ли ты в жизни выбираешь сразу верный путь? Всегда ли ты говоришь, например, только правду? Вспомни-ка историю с ножом Отца-шамана?
Мальчик покраснел. Больше года назад, прошлой зимой,  он тайком взял у Отца-шамана нож с разноцветной рукояткой. Играя в тундре, он и не заметил, где выронил его. Долго в тот день он не возвращался домой, все искал в снегу красивый отцовский нож. Так и не нашел. Когда же он вошел в чум, отец сидел у очага на корточках. По его лицу гуляли красные отсветы пламени. Они плясали у него на скулах и отражались в глазах. От этого он казался рассерженным. Мальчик испугался и … выпалил:
- Я не брал твой нож! Это не я!

И тут же понял, что сам себя выдал. И признался удивленному Отцу в том, что совершил. Отец обнял и успокоил его:
- Ты правильно поступил, что рассказал мне правду. Если бы я узнал ее не от тебя, мне было бы очень плохо.

С того времени Мальчик  запомнил, что правда в конце концов всегда побеждает любой, даже самый сильный и справедливый гнев.

Хозяин Третьего неба продолжал:
- А ведь твой плохой поступок, когда ты взял нож, это и была та гнилая ветка, которую ты предложил удалить. Выходит, что и плохое может послужить хорошему.
- Хозяин Третьего неба! Вот ты говоришь, что когда Птица Ханавэй рушит трухлявое дерево судьбы плохого человека, то он умирает. А что происходит с деревьями судеб хороших людей?
- Ты сможешь это увидеть. Сегодня как раз очень хороший, очень старый человек живет в Среднем мире последний день, а ночью переселяется на Второе небо. Вот его дерево.

И Мальчик увидел красивый ровный ствол, без одного изъяна, уходящий в невидимую высь.

- Как только в Среднем мире ночь сменит день, мы еще придем сюда. А сейчас – смотри!

Мальчик увидел дерево, достаточно лохматое, но все ветки на нем были чистые, без гнили и трухи. Хозяин Третьего неба сказал:
- Еще совсем недавно это дерево было такое же, как у всех детей. На нем было поровну хороших и плохих веток.
- А что случилось потом? – спросил Мальчик.
- А потом ребенок, чьей судьбы это дерево, принял  самое важное решение в своей жизни. Он решил помочь своему народу, хотя знал, что может лишиться жизни! В тот момент, когда он решился на этот поступок, все плохие ветки с этого дерева исчезли, как исчезает весною на тундровых болотах снег.
- Ух, ты! Молодец какой! Хороший он, наверное, человек, - похвалил Мальчик, и тут же опять задумался, - значит, теперь он всю жизнь может не бояться, что с ним случится что-то плохое, что он примет неправильное решение, выберет не тот путь? Ведь все черные повороты судьбы пропали?
- Хитрый малыш! – засмеялся Хозяин Третьего неба, - это было бы слишком просто. Конечно, нет. Деревья судьбы меняются каждое мгновение. Как только человек совершает что-то плохое или хорошее на земле, дерево судьбы меняется. Если этот мальчик, чье дерево перед тобой, будет хитрить, или злиться, или, например, снова возьмет у отца что-нибудь без спросу – появятся черные повороты судьбы, а свежие ростки начнут отмирать.

Мальчик вдруг понял:
- Ты сказал «возьмет без спросу у отца»! Совсем, как я! Это…это мое дерево!

Хозяин Третьего неба просто сказал:
- Да, это дерево твоей судьбы.
- А ты можешь показать мне дерево моего Отца-шамана?
- Нет, дружок, этого я сделать не могу. Деревья судеб шаманов находятся в особом месте, в саду Птицы Ханавэй, и никому из духов нет туда хода. Я знаю, что они выглядят не так, как эти. Одна половина у них белая, как зимнее солнце, а вторая – черная, как следы костров на старом чумовище.
- А почему так? – спросил любопытный Мальчик.
- Потому что судьба Шамана состоит поровну из добра и зла, и шаман не может, как простой человек, менять что-то в своей судьбе, ведь она ему не принадлежит. Все уже решено за него, все предначертано.
Сердце Мальчика сжалось от жалости к Отцу-шаману. Хозяин Третьего неба, словно почувствовав это, сказал ему:
- Каждый шаман знает об этом. Быть Шаманом – великая честь. Она приносит огромную власть, но как любая власть – это тяжкая ноша.
- А что это за Птица Ханавэй, о которой ты все время говоришь? Откуда она взялась?
- Она появилась так давно, что не только ненцы, но и многие духи думают, что она была всегда. Однако это не так. Я знаю эту историю.

16. Легенда о Птице Ханавэй

Было время, когда брат Великого Нума, Мрачный Нга, еще жил вместе со  старшим, в Верхнем мире. Нижнего мира не было. Да и Средний мир Великий Нум еще только заканчивал. Он выткал мягким красивым мхом пустую до того землю. Получалось красиво. Зеленые тундровые поляны Великий Нум щедро изукрасил белым ягелем, чтобы олени всегда были сыты, и люди не знали бед.

Нум с любовью к людям создавал каждую травинку: одна такая тоненькая, с мохнатой белой шапочкой на голове, а другая похожа на крошечную елочку: упругая и ершистая. Нум подумал и посадил на «елочки» гроздья черных сочных ягодок, чтобы ни один ненец в тундре не испытывал жажды.

Это потом, через много веков, ученые, исследующие занятную тундровую флору, дадут созданному в тот день тысячи названий. Нум же не думал об этом. Он просто украшал землю для того, чтобы расселить в ней ненцев. Так заботливая мать украшает  люльку ярким сукном, сияющими оберегами из меди и бронзы, чтобы уложить в нее свое дитя.

Нум любовался ярко-голубыми пятнами озер, в которых плескалась жирная рыбешка, когда к нему сзади подошел младший брат. Нга спросил:
- Для кого ты так стараешься?

Нум улыбнулся:
- Я же рассказывал тебе, Нга! В этом мире будут жить люди. Смотри, как красиво! Они будут счастливы, - с гордостью за свою работу произнес Великий Нум, - но отчего ты так смотришь на меня, брат Нга?

Тот недобро сверкнул глазами:
- Ты делаешь это не от чистого сердца! Ты просто хочешь, чтобы тебе поклонялись, не так ли?

Нум растерялся. Ему никогда не приходило в голову, что его деяния можно так истолковать. Он грустно сказал:
- Мне жаль тебя. Нга. Ты во всем видишь только дурное. Ты никогда ничему не радуешься. Вся твоя жизнь раскрашена в черные цвета тобой же самим. Даже не знаю, как тебе помочь…

Нга стоял, сжав кулаки. Он ощерился, как волк и прошипел:
- А с чего ты взял, добренький ты наш, что мне нужна твоя помощь? Я с чем угодно могу справиться и без тебя! Если хочешь знать, я и творить живое  могу не хуже тебя!
- О чем ты, брат?
Нга только хищно усмехнулся:
- Скоро узнаешь!

И сердито зашагал прочь. А Нум вдруг вскрикнул от неожиданности: его больно ужалил кто-то жужжащий, противно вцепившись в нос шестью черными лапками. Нум помахал руками и прогнал неведомую тварь. Боль от укуса скоро прошла, но остались недобрые предчувствия. Однако занятый обустройством и расселением Среднего мира, Нум вскоре забыл о них.

Жизнь в Среднем мире налаживалась. Ненцы расселились. У каждого рода был свой идол – оберег. Множество добрых духов еще жили среди людей и подсказывали, как поступать в разных случаях – люди-то мало что еще умели. Главным среди этих духов, отвечающим за жизнь людей, был Никола Мутратна. 

Однажды он пришел к Великому Нуму в большой тревоге:
- Великий Нум! Я пришел тебя огорчить. Из Среднего мира все чаще слышатся жалобные жертвенные песнопения. Людей одолевают беды. Они стали гибнуть в твоих быстрых реках. Те из них, которым удалось спастись, рассказывают, что их вместе с лодкой утягивал на дно безобразный ненец с глазами, зелеными, как тина. Зимой люди сбиваются с дороги, их кружат на месте какие-то туманные ветра, из-за которых они не видят пути…

Слушая это, Нум как будто чернел от горя. Он с такой любовью создавал этот мир, он все так тщательно продумал! Откуда такие беды? Он в ярости закричал на Николу Мутратна:
- Почему мне никто ничего не сказал раньше?!
- Ты же сам велел тебя не беспокоить! Твой брат, Нга, сказал, что ты очень долго будешь серьезно занят…
- Ах, вот что! Безумный! Как ты мог поверить этому лжецу!

Никогда за всю вечность Никола Мутратна не видел улыбчивого доброго Нума в таком бешенстве! От этого гнева потемнели все семь небес Верхнего мира, а в Среднем мире все стало унылым и серым, и заморосил тоскливый дождик, как слезы великого Нума. Сам же он шел к стойбищу мрачного Нга.

Он застал брата за сотворением гадкой твари: черная слизь струилась по телу мерзкого существа, пустые глаза нагло сощурились на вошедшего. Омерзительно пискнув, тварь шмыгнула под ноги Нуму и выскочила из чума.

- Что это? – глухо спросил Нум у своего единственного брата.
- Это ерунда, дух болезней. Я создал таких уже много. Сейчас посмотришь, будут ли твои люди тебе так уж благодарны. Они гибнут в реках, замерзают зимой во время кочевий, летом их и их оленей пожирает мое лучшее изобретение – гнус. Смотри!
И Нума облепили крошечные черные мошки, жаждущие насосаться его крови. От них не было отбоя: они лезли в глаза, забивались в рот, нос, под одежду. Но Нум одним резким движением очистил себя от гнуса.

- Себе-то ты помог! – ехидно произнес братец, - а им ты сможешь помочь?

И, выйдя из чума, повел Нума к воротам в Средний мир:
- Полюбуйся!

Люди катались по земле, махали руками и выкрикивали в небо страшные проклятия. Они проклинали того, кто создал этот мир для них, и их самих. Они проклинали Великого Нума.

- Ну – видишь! – злорадно смеялся мрачный Нга, - я создал ненависть к тебе, вот что главное. Я ведь твой брат и знаю то, что не дано знать этим глупым людишкам: ты бессилен помочь тому, кто не просит твоей помощи. А они давно не о чем тебя не просят, они тебя проклинают!
Нум закрыл лицо руками. В тот момент он жалел о том, что вечен. У божества нет смерти – такова его доля.

Нга заглянул Нуму в глаза:
- Ведь теперь я победил тебя? Признай это. Теперь это МОЙ мир, такой, каким Я хочу его видеть. В нем будут царить боль, ужас и смерть. Благодаря моим слугам, злым духам, созданным мною во множестве, люди узнали имя своего нового повелителя – МОЕ имя! Они будут поклоняться МНЕ, дрожа от страха, приносить МНЕ мольбы и жертвы. А тебя будут вечно проклинать. Это ты обрек их на такую жизнь. Я уже внушил им это.

Сердце Великого Нума беспощадно терзала острыми когтями черная птица отчаяния. А Нга продолжал:
- Чего ты добился своей любовью? Люди не могут долго любить. Их страх сильнее. И он – вечен. Но ты не знаешь главного. Те злые духи, беды и болезни – это не главное из того, что я создал. Я сотворил идеальный мир. Мир уныния и тоски, ужаса и отчаяния.
- Замолчи! – взмолился Нум.
- Да! Что рассказывать! Ты сам все увидишь.

И они перенеслись в мир, созданный мрачным Нга. Отвратительные твари кишели здесь повсюду. Везде царили отчаяние и ужас. Было холодно, ведь лучи созданного Нумом солнца никогда не проникали сюда.

Нга торжествующе захохотал:
- Скоро весь мир станет таким!

С гневным изумлением Великий Нум разглядел, что среди омерзительных духов находилось немало созданных им людей. Сейчас они все подошли к ним и поклонились Нга. Один из людей, ненец с хитрыми глазами и особенно гадкой ухмылкой на лице, обратился к Нга:
- Хозяин! Твоих приспешников становится все больше. Мы всем рассказываем о богатстве и власти, которые ты нам раздашь, когда этот мир будет нашим! Лишь немногие жалкие дураки отбрыкиваются! Но у них пищи и чистой воды, долго они не протянут. Что еще прикажешь сделать? – и угодливо склонился перед хозяином.
- Схватите его! – приказал Нга и указал на Нума.

Никто из предателей не узнал в этом почерневшем старике в серой малице прежнего Великого Нума. Он лишился своего сияния. Прислужники мрачного Нга с готовностью схватили того, кто еще недавно был Великим Нумом.
- Отнесите и бросьте его в самое глубокое  озеро – Озеро Забвения. Там ему теперь место.

Нум как будто одеревенел. Увидев предательство его дорогих детей, людей, он словно ослеп и оглох от горя. Нум погрузился на самое дно Озера Забвения и остался лежать там.

Но хитрый Нга обманул брата. Не все люди отказались от Нума. Остались в Среднем мире верные сердцем, которые продолжали взывать к Нуму, приносить ему мирные жертвы. Добрые духи знали, что произошло с их повелителем. Они отчаянно искали, как же им освободить Великого Нума из мира мрачного Нга. Однажды их собрал Никола Мутратна и сказал:
- Мы должны собрать вместе тех немногих, кто еще остался верен добру.
- Зачем? – с надеждой вскинулись духи.

- Остался один способ. Далеко за пределами наших миров живут большие белые люди, луця. В час особенно великой беды собираются они всей землей и просят избавления от бед. И перед этой общей просьбой (они называют ее молитвой), бессильна любая напасть. Если мольбы идут от сердца, то они сокрушают любые злые чары, любое  горе отступает. Нам надо поступить так же. Другого пути нет.

И вот добрые духи полетели по всему Среднему миру. Они поднимали верных людей для общей молитвы. Отовсюду выходили чистые сердцем люди. Их оказалось гораздо больше, чем предателей, поклонившихся мрачному Нга. Они вставали плечом к плечу и выкрикивали в небо свои мольбы.  Мольбы о том, чтобы вернулся Великий Нум, о том, чтобы отступили от тундровой земли беды и смерть, и чтобы все стало, как прежде.

Кто-то складывал слова молений в песню, кто-то просто кричал, а некоторые молчали, но их сердца были полны безмолвного крика. Семь раз ночь сменяла день, но люди не уходили. Не у всех выдерживали сердца, переполненные горем и отчаянием. Они разрывались, и люди падали замертво. На их место вставали другие.
Многие из предателей с ужасом поняли, какую подлость они совершили. Зараженные общей верой, они присоединялись к молящимся. На седьмой день молитва достигла такой силы, что во всей тундре воздух стал сгущаться. Это отчаяние, слезы, горе и …любовь людей стали принимать видимую форму. На несколько мгновений стало совсем темно, и в этой темноте пронесся оглушительный вихрь. Люди закричали и закрыли глаза. Когда они их открыли, то увидели чудо – от одного до другого края неба раскинула крылья огромная черная птица с горящими глазами. Ее сердце светилось сквозь черные перья, и каждый почувствовал, что в этом сердце скрыта и его боль, и его отчаяние. Люди услышали дивной красоты голос:
- Я – Птица Ханавэй. Вы создали меня своим страданием и верой, а некоторые вложили в меня свои жизни. Я помогу вам.

И, описав круг над тундрой, она ринулась туда, где мрачный Нга создал свой омерзительный мир. Трусливые злые духи с криками ужаса разбежались при виде Птицы Ханавэй. Она подлетела к Озеру Забвения и ринулась прямо на его дно. Сквозь черные перья просвечивало светящееся болью сердце. Когда оно коснулось черных вод Озера Забвения, вода в нем стала прозрачной. Птица Ханавэй увидела Великого Нума. Она бережно подхватила его и закинула себе на спину, меж могучих крыльев. С драгоценной ношей Птица Ханавэй взмыла ввысь.

Мрачный Нга в ярости наблюдал за тем, что происходит, но ничего не мог поделать. Нум, как только оказался на поверхности, как будто проснулся от тяжкого горестного сна. Люди ликовали, радуясь возвращению своего повелителя! Великий Нум, увидев, сколько радости вызвало его появление, со слезами обратился к людям:
- Простите меня за то, что я поверил  мрачному Нга, когда он сказал, что вы предали меня. Я оставил вас, и сам поступил как предатель. Теперь все будет по-другому. Я никогда больше не покину вас.

Все люди, умершие во время молитвы, воскресли. И Нум повел свой народ и добрых духов на великую битву. Почти все злые духи были уничтожены. Птица Ханавэй билась со всеми на равных. Силы Великого Нума победили в этой битве, а мрачный Нга с уцелевшими остатками своих жалких приспешников спрятался в своем мире, который стал теперь называться Нижним Миром. Великий Нум накрепко запечатал ворота в этот мир, а заповедал людям не ходить туда. Однако зло, распространенное Мрачным Нга в сердцах людей, к несчастью, не исчезло. Самые плохие из людей стали искать вход в Нижний мир и поклоняться Мрачному Нга. От этого зло в тундре появилось снова. Но добро все равно было сильнее. С гнусом люди научились справляться. Также научились плавать и ориентироваться в тундре по звездам, которыми Нум густо украсил небо.

 А Птица Ханавэй иногда спускается в Средний мир, чтобы подать людям знак, предупредить о бедах, чтобы люди одумались, и вспомнили законы Великого Нума, законы своих предков. Но в последнее время люди часто не слышат ее».

 Много узнал в тот день Мальчик. До самой ночи он ходил между деревьями, и, если бы кто-то увидел его, то, наверное, подумал, что он разговаривает сам с собой. Ведь Хозяина Третьего неба слышал только Мальчик.

С Третьего неба было хорошо видно, как собаки собирают стада глупых олешков в кучу, к стойбищам, а согнав, призывно и требовательно гавкают. На зов выходят хозяева, хвалят помощников и выносят вкусные потроха своим четвероногим друзьям. Уже становилось сумеречно, но не темно. Ночь в летней тундре не носит черных платьев, ее наряды серые и темно-голубые. Наконец средний мир затих. Мальчик увидел, что стоит перед деревом того самого человека, о котором рассказывал Хозяин Третьего неба.
Мальчик почувствовал на своем лице ветер, а прямо над ним захлопали могучие черные крылья вещей Птицы Ханавэй. Птица семь раз облетела дерево судьбы, все сужая круги. Когда закончился седьмой круг, она остановилась, и, паря в воздухе, запела.

Это была песня без слов. Она не была предназначена для людских ушей. Ее понимали только лишь души умирающих. На ее сладкий тягучий зов души хороших людей, обернувшись серебряными птицами, поднимались на Третье небо. Так было и в этот раз. Душа хорошего человека, так же, как и Птица Ханавэй, облетела дерево семь раз, и вдруг стала кружиться вокруг него все быстрее и быстрее, и уже непонятно было, птица ли слилась с деревом, или у дерева выросли крылья. Огромный серебряный вихрь взмыл выше седьмого неба и… пропал.

- Эй, Хозяин Третьего неба! Что это было? Куда подевалось дерево? – прошептал потрясенный Мальчик. И услышал в ответ:
- Ты видел, сколько звезд на небе в морозную зимнюю ночь?
- Видел…
- А приходилось ли тебе наблюдать, как они падают на землю, прожигая черноту неба серебряным хвостом?
- Приходилось…
- На самом деле они никуда не падают. Ведь  тогда рано или поздно звезда упала бы кому-нибудь на голову. Это дерево судьбы хорошего человека на серебряных крыльях его чистой души взмывает ввысь, чтобы занять свое место среди звезд. Ведь звезды – это не какие-нибудь светящиеся камни, как иногда думают люди. Звезды – это хорошие, яркие, судьбы. Вот так.
- Значит, когда умирает хороший человек, он не попадает на Второе небо? – засомневался Мальчик.
- Не путай меня! – рассердился за недоверие Хозяин Третьего неба,- звездой становится его судьба, его добрый, красивый, жизненный путь. А душа, конечно, живет на Втором небе.
- А! Теперь понятно! Значит, это хорошие судьбы помогают оленеводам не сбиться в пути в тундре в темную полярную ночь?
- Ну, наконец-то ты все понял! – обрадовался Хозяин Третьего неба.

Мальчик и не заметил, когда это успел появиться перед ними маленький уютный чум. Там нашего героя уже ждал вкусный ужин и теплая постель. Поев, он поблагодарил хозяина за радушие, и без сил упал на мягкие шкуры. Уже сквозь сон он слышал чудесную песню:

Колдовская птица Ханавэй
Мальчика на крыльях унесет.
Спи, надежда духов и людей
Скоро землю богатырь спасет.
Крепко спи, наш маленький герой,
Набирайся твердости  и сил,
Нум великий встречи ждет с тобой.

Мальчику снилось, что он плывет над средним и нижним миром. Вот под ним оказалось Первое, Второе, Третье небо. Луна становилась все ближе. Мальчику было спокойно и уютно на огромной спине черной птицы. Он довольно улыбался во сне.

17. Четвертое небо

Мальчик потянулся и открыл глаза. Давно ему не спалось так сладко! Снились родные места, Отец-шаман… Отец-шаман! Нужно быстрее добираться до седьмого неба!

Он вскочил на ноги и увидел, что спал у красивого голубого озера. А еще увидел, что был там не один. К озеру наклонилась знакомая фигурка: крошечная малица, семь луков, и малюсенький нож на поясе… Лемминг!

Мальчик подбежал к нему, схватил друга и затряс его от радости:
- Лемминг, дружок! Как я соскучился! Как ты здесь оказался? Где Сова?
- Какая Сова? – спросил друг незнакомым голосом. Мальчик взглянул в лицо Леммингу и испуганно отпрянул: на знакомом тельце сидела совершенно чужая седая голова.
- С ума ты, что ли, сошел? – совершенно спокойно спросил Старый Лемминг.
- Ох, прости, пожалуйста, меня… Я просто знаком с одним Леммингом, который очень похож на тебя. Точнее, одевается так же… - бормотал Мальчик в свое оправдание.
- Ты с ним знаком?! – воскликнул незнакомец, и стал трясти край малицы Мальчика, - расскажи же, как он? Что с ним? – он так набросился на ребенка, что тот занервничал.
- Теперь, кажется, ты сошел с ума, - сказал он.
- Тот, о ком ты говоришь, мой сын!
- Вот это да! Так ведь он же – тотем рода! Разве у него есть родители? – засомневался Мальчик. Новый знакомый понравился ему, и было бы жаль его разочаровывать.
- Ну, не из воздуха же тотемы берутся! Ничего в этом мире, кроме, конечно, Великого Нума, не взялось из ниоткуда. Просто вы люди, об этом не знаете. Вы вообще о многом не знаете, - неопределенно сказал Старый Лемминг.
- О чем ты? Рассказывай яснее! – потребовал Мальчик.
- Нельзя, я не могу тебе ничего сказать, - забубнил Старый Лемминг.
- Ну, тогда я пошел. Мне надо поскорее добраться до Великого Нума.
- Конечно, нельзя, но ты ведь – друг моего сына! – воскликнул Старый Лемминг. И принялся рассказывать:
- У каждого рода есть свой тотем, тотемное животное. Но, хотя, тотемным животным Великий Нум отмерил веку гораздо больше, чем простым, мы не бессмертны. И когда кончается наш век, Великий Нум забирает нас сюда, на Четвертое небо.
- И вы просто так тут сидите и ничего не делаете?
- Скажешь тоже! У Великого Нума, - Старый Лемминг поднял вверх белую лапку, - никто не может бездельничать. Да и скучно это. Мы сторожим Сердце тундры.
- У тундры есть сердце?
- Как у всего живого.
- А почему сердце тундры не в земле, внутри тундры, а на небе? – спросил любопытный ребенок.
- Тут все просто. До того, как Мрачный Нга создал Нижний мир, все так и было. Но потом, когда под землей разместились злые духи во главе с Нга, великий Нум решил, что это очень опасно, и перенес Сердце тундры сюда, а нас приставил сторожить его. Что можно было придумать лучше!
- Да, здорово придумано! – согласился Мальчик.

 Они шли мимо стойбища тотемных животных. Мальчик узнавал тотемы старейших и древнейших славных родов: Белого Волка, Песца, Росомахи, Ворона – всех не перечесть. Все они были в нарядных расшитых малицах и полном воинском снаряжении. Заметив это, Мальчик с радостью подумал: «Пусть этот Нга только сунется сюда со своими злыми духами!»

- Да, уж мы дадим ему отпор! – неожиданно ответил на его мысли Старый Лемминг.
- Ты можешь читать, что я думаю? – спросил Мальчик.
- Конечно. Ведь я не просто кто-нибудь. Я – тотем твоего рода, - приосанился Старый Лемминг.
- А почему тогда твой сын не читает мои мысли?
- Читает. Но не говорит. Да и не все он пока может прочесть – опыта маловато.

Мальчик прищурился:
- О чем я сейчас думаю?
Старый Лемминг засмеялся:
- Я выполню то, о чем ты думаешь, а потом пойдем ко мне, и ты за чашкой чая расскажешь мне о ваших приключениях.
- Идет.

 И они пошли мимо стойбища, мимо красивых озер, по нарядно украшенным ягодными кустиками кочкам, на самый крайний мыс Четвертого неба. Там, под неусыпной охраной стражи тотемных животных, переливаясь цветами, о которых в Среднем мире даже никогда не слышали, пульсировало Сердце тундры.
Еще не успев подойти к нему, Мальчик ощутил такое сильное волнение, что из глаз потекли слезы. На душе творилось что-то непонятное: сладкая грусть сменяла тревогу, восхищение и умиление приходили вслед за желанием припасть к Сердцу тундры, и никогда больше не отлучаться от него. Потрясенный, Мальчик спросил Старого Лемминга:
- Что…что это со мной?

Лемминг тихо улыбнулся и сжал руку Мальчика:
- Ты – настоящий сын своей Земли. Это любовь к тундре, спрятанная в  твоем сердце, отвечает на любовь Сердца тундры к каждому из своих сыновей.

Мальчик завороженно смотрел на сердце, и перед ним возникали прекрасные картины: вот северное сияние ласкает небо и укрывает переливчатым шелком блестящие звезды; вот на пламенеющие ягоды брусники падает пушистый первый  снег, и скоро каждая ягодка покрыта искрящейся на солнце белой шапочкой; вот пушистые белые облака, низко повиснув над тундровой землей, беспечно купают пухлые бока в синеве  северного неба. Все это Мальчик видел не в первый раз, но только лишь теперь ему было не стыдно, глядя на всю эту красоту плакать от счастья.

Старый Лемминг осторожно коснулся его плеча:
- У нас мало времени, Мальчик…

 И они отправились в стойбище, где за щедро уставленным столом Мальчик рассказал Старому Леммингу о своих приключениях. И, если рассказывая о подвигах своего друга, Лемминга, он чуть-чуть что-то невольно приукрасил, то Старый Лемминг, который читал мысли Мальчика, как открытую книгу, будто бы ничего не заметил. Увлекшись разговором, усталый Мальчик и не заметил, как пришла ночь, и его сморил сон.

 Когда же он открыл глаза, то подумал, что спит: прямо перед ним стоял огромный олень. Шерсть у него сияла, словно густо покрытая инеем. Но от обычного оленя он отличался не только размерами. На голове у него было семь блистающих рогов! Мальчик вспомнил, что Отец-шаман рассказывал ему о Семирогом олене Великого Нума. Пока Мальчик пытался разобраться, сон это все или явь, Семирогий олень сказал:
- Долго идешь. Нум послал меня за тобой.

Мальчик спросил:
- Так ты и есть Семирогий олень Великого Нума?
- А ты думал – Безрогая мышь старого Вэсако?

Они засмеялись. Мальчик сел верхом на Семирогого оленя, и тот взмыл вверх на Пятое небо. Поднимаясь, ребенок увидел Старого Лемминга. Удаляясь, тот становился все меньше. Мальчик помахал ему рукой.

18. Семья Великого Нума

Мальчик еле успевал переводить дух, так быстро они поднимались. На Пятом небе их встретил старший сын Великого Нума, который жил здесь с семьей. Он рассмеялся, глядя на Мальчика:
- Вот так герой! Ты с кого малицу снял? Со своего друга Лемминга?

Мальчик поднял руки и увидел, что рукава едва прикрывали ему локти. А он и не замечал!

Сын Нума успокоил его: 
- Это не беда! Тебя уже давно другая одежда дожидается, достойная настоящего героя.

И повел Мальчика в свой чум. Там уже было жарко натоплено и пахло ароматными травами и можжевеловыми ветками. Прямо на земле стояли чаны с горячей водой. Мальчик с наслаждением забрался в один из них. Когда он уже хорошенько распарился, старший сын Нума как следует отхлестал его можжевеловым веником, приговаривая: 
- Терпи, герой! Зато потом такая шкура у тебя будет — никому не по зубам!

Мальчик улыбался и терпел.

 Когда старший сын Нума ввел молодого героя в свой чум напиться чаю перед дорогой, его жена воскликнула: 
- А где же ребенок, которого мы ждем? 
- Где же твои глаза, жена? Вот он! - и показал на молодого воина.

Жена удивилась, но спорить с мужем не стала: не принято это в тундре. Ни в Среднем, ни в Верхнем мире.

Покинув гостеприимный дом, Мальчик и Семирогий Олень поспешили дальше.

На Шестом небе они увидели Я-Миня, жену Великого Нума, хранительницу всей тундровой земли. Она сказала Мальчику: 
- Долго и труден был твой путь, но ты его преодолел. Теперь, наверное, Великий Нум даст тебе достойное имя. Но и я кое-что для тебя приготовила.

И они вошли в большой светлый чум Я-Миня. Она усадила его перед огнем, горящим в очаге, и сказала: 
- Смотри!

Мальчик увидел сквозь огонь незнакомое место. Повсюду были люди в странной смешной одежде. Ненцев среди них было мало, больше светлоглазых луця.

Разглядел Мальчик чумы этих людей, и не смог сдержать улыбки. Видимо, они не знали, что чум нужно строить, заостряя верх, как будто бы лиса смотрит в небо, подняв голову. Тогда в нем долго будет оставаться тепло. Вход был не один, а целая куча: один большой и много маленьких, покрытых чем-то, похожим на лед. Совсем не дорожили здесь теплом.

К одному из квадратных чумов подходили мужчина и женщина. У нее были длинные черные косы, как у молодой девушки. Они приближались, и Мальчику уже был слышен их разговор. Они спорили: 
- Ты же знаешь, что я не верю в женские сны! Мы не можем бросить все здесь, в поселке, и уехать, куда глаза глядят!

Женщина отвечала: 
- Нет, не куда глаза глядят, а куда указала Я-Миня. За звездой, которая приведет нас к нашему Мальчику. 
- Откуда ты знаешь, что это действительно Я-Миня? Быть может, это проделки злых  духов, которые издеваются над нами? Пойми, любимая моя, я ведь тоже очень хочу верить, что существует звезда, которая приведет нас к сыну. Я хочу верить, что он жив, и мы найдем его!

Разговаривая, они вошли в дом. Там было чисто и уютно. Мальчик никогда не видел такого жилища. Его сердце заплакало в груди — больше всего на свете он хотел бы сейчас оказаться там, потому что понял, кто эти люди. Он невольно воскликнул: 
- Мама! Отец!

Когда он произнес это, мама схватила отца за руки: 
- Ты слышишь? Он зовет нас, наш Мальчик!

Мужчина растерянно произнес: 
- Мне тоже показалось... 
- Вот видишь!  Я понимаю, ты страшно боишься, боишься обмануться. Прогони этот страх из своего сердца, мой отважный Охотник! Не зря Великий Нум вложил в грудь каждой матери вещее сердце! Я чувствую, что мой сон — правда, ведь прошло время проклятий!

Охотник встряхнул головой: 
- Будь по твоему. Нам нечего терять, и мы вернемся в тундру, в то стойбище, о котором ты говоришь, и разыщем нашего Мальчика.

Мальчик уже ничего не видел от слез, закрывших его глаза. Когда слезы пролились на новую малицу, он увидел перед собой улыбающуюся Я-Миня. Она говорила: 
- Теперь-то все хорошо у тебя будет. Я рассказала во сне твоей матери, как тебя найти. А еще отправлю добрых духов сопровождать их в дороге, а то они, как переехали в поселок, совсем оседлые стали, как будто и не ненцы вовсе.

Сердце Мальчика как будто хотело выпрыгнуть из груди и упорхнуть в Средний мир навстречу родителям — так сильно оно билось!  Он подбежал к Я-Миня, и крепко обнял ее, и его горячие слезы намочили ее паницу: 
- Спасибо, добрая Мать! Спасибо тебе, Я-Миня! - только и смог выдохнуть Мальчик.

- Теперь знай, что когда ты вернешься, у тебя и Отца-шамана в чуме будут гости, - сказала Я-Миня, - а теперь — поспеши, Великий Нум уже давно ждет тебя для священного обряда. 
- Что за обряд? 
- Терпение, герой, и все узнаешь, - сказала Я-Миня, пропадая.

И вот Семирогий Олень поднимает своего седока на Седьмое небо.

19. На Седьмом небе

Даже привыкшему к путешествиям Мальчику путь на Седьмое небо показался страшно длинным. Они неслись и неслись сквозь какую-то радужную пелену. Иногда прямо перед собой он различал картины из жизни ненцев: вот счастливый отец берет на руки кроху, вот идут друг на друга, стиснув зубы, воины из разных родов.

Он спросил у Семирогого оленя:
- Ты тоже это видишь?
- Картины из прошлого? Их здесь полным-полно. Все события, которые происходят с ненцами в Среднем мире, никуда не исчезают. Вот у тебя бывало такое, что сидишь-сидишь, посмотришь на себя, как будто со стороны, и кажется, что уже видел  это?

Мальчик сказал:
- И не раз! А что это?
- Это происходит потому, что когда ты спишь, твой разум гуляет по всем трем мирам: Верхнему, Среднему, а если не повезет, то и в  Нижний может заглянуть. В этих мирах он встречается с тем, о чем потом вспоминает.
- А откуда же в этих картинах – я?
- Об этом знает только Великий Нум, но он не скажет тебе.
- Почему?
- Зачем тебе знать об этом? 
- Ты просто ничего не знаешь! – лукаво прищурился юноша.
- Мудрые говорят, нет ничего нового на земле, все уже было когда-то. Просто никто не знает, чему суждено повториться, что из прошлого станет – будущим…. Понял?

Мальчик не то, чтобы понял все, о чем говорил олень, но счел нужным согласиться:
- Да. 

 Внезапно радужный вихрь прекратился. Все словно замерло, и Мальчик увидел, что вокруг них колышутся невиданные ветряные серебристые стены, а путники, окруженные ими, просто висят в воздухе. Вдруг они услышали:
- Долго собрались так висеть на пороге?

И, как будто откинулись нюки перед входом в чум, растворилась стена перед ними. Повеяло теплом, как от родного очага. Мальчик вошел. Он глянул себе под ноги и ужаснулся: под ними не было земли! Он видел всю тундру, все миры, как на ладони прямо под собою, но далеко-далеко! Все тундровое царство простиралось прямо под подошвами его пимов. Мальчик вообще-то заметил, что не чувствует земли под ногами сразу, как только спустился со спины Семирогого оленя, но подумал, что отсидел ноги   в пути. А тут получилось, что ничего он не отсидел, просто под ногами было и в самом деле пусто! Он осторожно потряс пимами. «Не падаю!» - подумал. Это было так здорово, что он рассмеялся. Звуки веселого хохотка наполнили все небо и передались в Средний мир.

Заволновался и выбежал из  чума Отец-шаман. Он долго вглядывался в небо, стараясь угадать – не почудилось ли? Но над тундрой так ярко и весело горело ясное солнышко, что тревоги не было, а сердце верило, что Мальчик уже нашел дорогу к Великому Нуму, и совсем скоро вернется домой.

 Великий Нум пригласил гостя в свой просторный чум, а Семирогого Оленя отправил за Стариком-Солнце. Не успели Нум и Мальчик выпить по одной чашке крепкого чая, полог чума откинулся, и послышался голос:
- Дома хозяева или нет? – и в чум вошел высокий ненец в белой малице. Она была так богато расшита бронзовыми оберегами, что, казалось, от вошедшего исходило тепло, как  в солнечный погожий денек.
- Зачем звал меня, Великий Нум?
- Заходи, Старик Солнце. Беда пришла в Средний мир. От неверия и суеты люди перестали слышать то, что я по-отечески советую им. Поэтому злые духи взяли верх над многими.
- Беда…, - согласился Старик Солнце, - помочь надо. Но что мы будем делать?
- Идем.

Они вышли из чума, и у Мальчика снова захватило дух от вида всех миров прямо у края малицы. Он, было, отстал, но Великий Нум окликнул его:
- Не отвлекайся! – строго сказал он. И обратился к Старику Солнце:
- Будем петь Песню жизни.

Старик молча кивнул. Нум запел.

Вначале Песня жизни  была почти неслышной, как раскаты летнего грома за мгновение перед его рождением. Нум пел, а Старик Солнце в танце шел вокруг него с Востока на Запад. Где  ступал, там ярким бисером сыпались огненные искорки. Когда он обошел поющего Нума семь раз, образовался огненный круг. Песня крепчала, и, словно услышав ее, люди Среднего мира в непонятном радостном предчувствии поднимали головы к небу, где в тот день особенно ярко разгорелся диск Северного солнца.

Песня становилась громче. Голос Нума поднимался от низких глубин громовых раскатов до звонкого шороха галки северных берегов.
Старик Солнце уже не шел, а летел вокруг Нума, расправив блестящие бронзовые крылья. Теперь поющего окутывал сияющий огненный столб, сотканный Стариком Солнце в танцующем полете из колючих огненных искр и ласковых нитей солнечных лучей.

Плечи Мальчика расправились, и он воспарил над Седьмым небом. Из его горла неожиданно звонко полилась Песня рода. Она взвилась кверху, наполнила Седьмое небо и спустилась в Средний мир, в родное стойбище. Веселым ветром Песня подлетела к чуму Отца-шамана и ворвалась внутрь. Отец-шаман, услышав родной голос, подскочил и выбежал из чума.

- Сынок! Ты здесь! Мой Мальчик!

На его крик из других чумов высыпались люди. Они тоже услышали Песню и радостно закричали. На землю с неба пролился  золотой солнечный луч. Люди подняли вверх головы, и там, откуда падал солнечный свет, увидели Мальчика. Он пел, раскинув руки, песню своего рода, люди стойбища громко вторили ему. Отец-шаман плакал:
- Мой Мальчик…

И услышал за спиной, как эхо:
- Наш Мальчик…

Отец-шаман обернулся. И встретился взглядом с женщиной, чьи глаза заставили его отпрянуть. С них он вытирал горькие детские слезы, эти глаза не раз убегали от его сердитого взгляда. Это были глаза его любимого Мальчика. Шаман понял, что перед ним те, кто дал жизнь его единственному сыну.

- Вы пришли забрать его, моего ребенка…, - сказал этот седой, могучий ненец, и в его глазах уже второй раз  в этот день появились слезы.

Охотник угадал его мысли, и поспешил успокоить:
- Мы не увезем его из тундры, из родного стойбища. Не он пришел к нам, а мы – к нему. Нам уже пришлось совершить эту ошибку – оставить тундру. Но там, где нет ее – нет жизни тундровику. Теперь по-другому сделаем. Где наш сын – там будет стоять наш чум.

А женщина, с надеждой глядя Шаману в лицо, добавила:
- Ты ведь позволишь нам?

Глаза Шамана намокли в третий раз. Теперь – от счастья. Не говоря ни слова, он раскинул могучие руки и обнял родителей своего Мальчика, как обнял бы сестру и брата, которых у него никогда не было. Они весело засмеялись.

Мальчик парил рядом со Стариком Солнце. Песня его рода стала зримой и лилась по воздуху бирюзовой дымкой. Она красиво переплеталась с солнечными нитями и искрами Старика. Этот золотисто-бирюзовый туман на восхищенных глазах Мальчика окутывал Песню жизни Великого Нума. Она серебристо-синим потоком поднималась снизу, оттуда, где на невидимой тверди Седьмого неба стоял и пел Великий Нум.

Все это волшебство окутывал золотой столб, поднявшийся из огненного круга, в самом начале очерченного Стариком Солнце.

Его видели жители Среднего мира, всех небес. Но никто не радовался больше, чем старые друзья Мальчика – Лемминг и Сова. От их радостных криков содрогалось все второе небо, где он их оставил:
- Мальчик! Эй, Мальчик! Ты теперь – настоящий человек! – кричали они.

Мальчик услышал их, улыбнулся и замахал руками от радости.

Песни становились тише. Мальчик и Старик Солнце оказались рядом с Великим Нумом. Огненный столб опускался все ниже и ниже, пока не остался лежать у ног Мальчика золотым кругом. Великий Нум поднял его и дал герою:
- Держи.
- Что это?
- Среди людей это станут называть бубном.  В нем – великая сила, ударь по нему ладонью.

Мальчик послушался, и из глубины бубна гулко донеслись отголоски только что звучавшей Песни жизни, крепко спаянной с Песней рода нитями Солнца. Этот гул отозвался в сердце Мальчика светлым восторгом.

- Теперь, когда у людей есть бубен, они всегда будут слышать мой голос. Ты спас не только свое стойбище. По всей тундре люди научатся делать солнечные бубны, и под их музыку говорить со мной. Только настоящий герой мог сделать это для всей земли. Больше никто не будет звать тебя Мальчиком. Я даю тебе имя – Богатырь, дошедший до Седьмого неба. Потому что ты один во всем свете смог это сделать.

Молодой Богатырь подошел к Великому Нуму и крепко обнял его. Мальчик, который по замыслу злых духов должен был погибнуть сиротой, нашел третьего отца.
Улыбнувшись, Нум сказал:
- Тебе пора домой, Богатырь. Не плачь, слезы тебе не к лицу. Помни, я всегда рядом с тобой.

И подвел молодого воина к Старику Солнце. Тот обнял его:
- Я с тобой тоже не прощаюсь, герой. В любой беде – вспомни о том, что темень и холод – не вечны. Им на смену всегда прихожу я, Старик Солнце.
Он взмахнул крыльями, осветил всю тундру, а потом солнечный свет собрался в один луч, ведущий в Средний мир, родное стойбище Богатыря, дошедшего до Седьмого неба.

Он крепко прижал к груди бубен и стремительно понесся вниз. Когда луч нес его мимо второго неба, рядом с героем, откуда ни возьмись, оказались Лемминг и Сова.

Так, втроем, они отправились в Средний мир, где их ждал родной дом, любящие родители Мальчика и … новые приключения.

Краткий словарь

Аргиш — поезд из оленьих нарт

Бубен — главный инструмент шамана, состоящий из деревянного обруча, обтянутого кожей оленя. По бубну шаман ударял колотушкой — деревянной лопаточкой, расширенный конец которой обтянут мехом. Считалось, что во время камлания (состояния транса, экстаза) шамана к бубну слетаются духи

Великий Нум — верховный ненецкий бог, творец земли и всего живого

Средний мир — землю ненцы представляли в виде нескольких миров, расположенных один над другим. Выше земли, где обитают люди (Среднего мира), расположен Верхний мир, включающий семь небес, на верхнем из которых живет Великий Нум. В Нижнем мире — подземном царстве, куда попадают грешники, правит Нга. Его приспешники, злые духи Хабця Минрена — дух всех болезней, Мэд Нга (Ид Мэдна) — дух уродов

Нга (Мрачный Нга) — злой дух болезней и смерти, правящий Нижним миром, родной брат Великого Нума

Нылека — злые духи, насылавшие на людей недуги. Защитой от них служили различные обереги и амулеты, в том числе и колокольчики

Илебям Пэртя — хозяин Второго неба

Лемминг — тундровая мышка

Малица — ненецкая мужская одежда из оленьего меха, покрытого сукном

Макодан — отверстие вверху чума, через которое выходит дым от костра

Никола Мутратна — главный среди добрых духов, отвечающий за жизнь людей. В некоторых источниках говорится, что ненецкий Никола Мутратна — это русский Николай Угодник

Нюки — покрытия чума из оленьих шкур

Птица Ханавей (Ханавэй) — волшебная птица, живущая на Третьем Небе Верхнего мира. Иногда вещая Птица Ханавэй спускается в Средний мир, чтобы люди вспомнили законы Великого Нума. Это огромная черная птица, крылья которой раскинуты от одного до другого края неба

Силки — нехитрое веревочное приспособление, с помощью которого ненцы охотятся на куропаток и пуночек

Сопки — небольшие холмы, возвышающиеся над тундровой равниной, покрытие кустарником

Стойбище — «селение», состоящее из чумов членов одной или нескольких семей, кочующих вместе

Сядей — деревянный идол, установленный на священном месте

Тотем — священное животное рода

Шаман — служитель языческого культа, посредник между людьми и духами, обладающий сверхъестественными способностями

Я-Миня — хозяйка земли, жена Великого Нума

Яха Ерв — дух-хозяин реки

Ид Нгылика— злой дух воды, забирающий души людей, один из духов болезней

Ту Хада — Дух-хозяйка огня

Ту Ерв, Дух Огня — Дух-хозяин огня

Ягель — тундровый лишайник, основная пища северного оленя.