По тундре, по широкой дороге

Апрель, пожалуй, самое прекрасное время для зимней рыбалки. И если ты уж болеешь этим недугом, оставаться в такое время дома - всё равно что сидеть на стуле, усеянном кнопками.

В начале апреля прошлого года у меня произошла случайная встреча с давним знакомым. Ныне он работает предпринимателем. То да сё. Устал, наверное, говорю, давай свожу тебя в тундру, отдохнёшь, а то живёшь в красивейшем месте на свете, а ездишь отдыхать за тридевять земель. Бросай эти глупости.

Где ещё можно вдохнуть такой чистоты воздух, удивиться фантастическим очертаниям скал, увидеть неповторимые восходы и закаты, столько птиц, зверей, рыбы... Только в тундре, мне кажется, можно понять, как неоглядны просторы нашего края и что мир вечен.

На дорогах тундры можно встретить мурманчанина и североморца, жителя Ловозера, Оленегорска или Пушного. Здесь с первых рукопожатий становятся друзьями, невзирая на чины, а уж разговорам в тесной избушке нет конца.

В общем, уговорил я своего знакомого. Разделили роли: он обеспечивает транспорт, я разрабатываю маршрут. Ударили по рукам, и через неделю два новеньких снегохода уже разгружались на 49-м километре Серебрянской дороги. Отсюда по озеру Канентъявр, ещё на восходе мы ушли в восточном направлении.

По накатанной до нас дороге ехалось комфортно. Вскоре стало выглядывать солнце, что еще больше прибавило радости от встречи со знакомыми местами.

В эти края мне доводилось сопровождать высокого ранга чиновников из облисполкома и обкома партии и не только на снегоходах, но и на БМП (боевой машине пехоты). Те в свою очередь помогали решать вопросы численности лесной охраны, техники, тушения лесных пожаров. Хорошее время было.

У знакомого места поворачиваем на юго-восток. Дальше придется тропить свою дорогу в сторону озера Пуарентъявр. Наш маршрут должен пройти через него к озеру Репъявр и Пинкель, а затем к известному только саамам да рыбакам из Пушного - Пэтпэштемъявру. Это озеро - аквариум. В нем есть любая рыба, в том числе кумжа. Здесь живцом на щуку идет 700-граммовый окунь, выловленный тут же.

...Ветки берёзового криволесья захлопали нам по очкам, и тогда я нарушил Золотое правило, которое вывел сам для себя, ещё работая в лесном хозяйстве: «прямо шесть, кругом четыре».

Мне захотелось спрямить немного дорогу через небольшое озеро. Его ровная белизна простиралась почти до конца сопки, которую надо было объезжать слева. С ходу «врезаюсь» в озеро. Именно врезаюсь, поскольку под снежным покровом оказалась вода. Благо, что приотставший мой напарник притормозил почти у самой кромки этого снежного месива.

Лишь спустя несколько часов мы вызволили заглохший снегоход из водного плена. И знал же ведь, что никогда в лесу и тундре нельзя спрямлять дорогу, если знаешь другую. Вот и получается, что прямая оказалась длиннее окружной, но известной.

Обогнув нужную сопку, мы оказались на озере Репъявр. И - о, чудо! В сотне метров от берега скачками передвигался маленький медведь.

Так обычно охотники называют росомаху. Она неторопливо что-то волокла по снегу. Как мы потом разглядели в бинокль, это была голова оленя, видимо, брошенная охотниками.

Мы заглушили моторы и стали наблюдать.

Да, это была росомаха. Массивное толстое туловище с небольшими ушками, крупная голова, короткие, сильные лапы. В бинокль хорошо просматривалась желтоватая полоса, тянущаяся от плеч до хвоста.

А вот, впрочем, и её следы с четкими отпечатками пяти пальцев и когтей, как раз на всю мою ладонь. Причём следы лап, как и у медведя, откладываются так: задняя правая на переднюю левую, а задняя левая на переднюю правую.

Росомаха, видимо, поняла, что от нас неприятностей не будет, да и по разделявшему расстоянию чувствовала себя в безопасности и перестала обращать на нас внимание. Усердно, не торопясь, тащила она свою добычу в видневшийся на том берегу ельник.

Много необычного и интересного можно увидеть в тундре. Если, конечно, смотреть не только в лунку, но и на окружающий мир.

В это же озеро, только немного подальше, впадает довольно быстрая речка. На обширной тогда еще промоине соседствовала пара лебедей. Наблюдая за ними, я открыл для себя, что некоторые их повадки ну прямо как у людей.

В тот день мои соседи перекликались громкими гортанными звуками, с горделивой легкостью поднимаясь в устье речки. Корму, видимо, было достаточно, и через несколько часов они принялись прихорашиваться, помогая чистить друг другу перья. Птицы то пробовали становиться на крыло, то расходились, потом сближались и вместе медленно плыли. Единственное, чего здесь не хватало, так это музыкального сопровождения из «Лебединого озера»...

Вдоволь наигравшись, лебеди, громко хлопая крыльями, поднялись и медленно полетели над прибрежными вершинами березового криволесья. Крики их стали стихать, а затем и совсем пропали.

Только к вечеру, когда у меня была изрядная гора рыбы и надо было возвращаться к избе, из-за сопки появился лебедь. Шумно шлепнувшись о воду, он быстро поплыл к отдаленной лагуне. А спустя несколько минут с того же направления появилась и она.

Точь-в-точь повторив все движения при посадке на воду, лебёдка круто развернулась и поплыла к противоположному от своего друга берегу, быстро и сварливо крича на ходу. Видимо, говорила что-то обидное, и потому вслед ей полетели недобрые громкие выкрики.

Ба! Да вы никак поссорились? Тут я не выдержал и так расхохотался, что птицы приумолкли. Видимо, и у них от любви до ненависти один шаг.

Некоторое время понаблюдав за птицами, я понял - сегодня мира не будет, и уехал в избушку. Мне не удалось увидеть процедуру примирения. Утром следующего дня, как ни в чем не бывало лебеди снова ощипывали друг друга, ласково терлись шеями, смешно кувыркались. Ночь их примирила или просто жизнь брала свое?..

Тундра многолика. То сердитой бывает, то ласковой, то хитрой... И обитателей своих заставляет приспосабливаться, воровать друг у друга, обманывать. Лишь одному горностаю, облюбовавшему избу на Чумозере, люди приносят еду сами, да еще оставляют про запас.

Этот горностай давно потерял присущее зверю чувство осторожности при встрече с человеком. Наверное, потому, что его никто не пытался обижать. Доброжелательность людей вызвала в нем ответное любопытство и бесстрашие.

Вот он, поднявшись на задние лапки, смотрит, не мигая, тебе в глаза, то ли чтобы привлечь внимание, то ли таким образом попрошайничает.

На потеху тебе может устроить игру в прятки: высунет голову из какой-нибудь своих многочисленных норок, проделанных в снегу, потом снова юркнет в норку и появится уже в другой.

Горностай, видимо, считает, что ему принадлежит все в этой лесной избе и даже то, что рядом с ней. Вернулись мы как-то с товарищем после рыбалки. Он ушел за водой, а я остался сидеть на «Буране», подставив солнцу лицо.

Хозяин тут как тут. Вскочил в сани и полез прямиком в рюкзак. Рылся в нем недолго. Вытащил сига в два раза больше себя, сбросил его через борт саней и опять полез за рыбой. И так раз двенадцать, причем окуней, щук и налимов совсем не трогал.

Начал я его стыдить, чтоб не был таким нахалом. И тогда горностай, словно уяснив сказанное, соскочил с саней и стал перетаскивать сброшенную рыбу в норку. Но когда отволок последнюю, снова -.шасть в сани - и в рюкзак. Долго он так рыскал, растаскивал рыбу, и, наконец, выбрался с самым большим сигом, но тут же шлепнулся с ним на дно саней.

- Совести у тебя совсем нет, разбойник, - опять начал я, пробуя отобрать рыбину. Но не тут-то было. Приняв угрожающую позу, он зло запищал, зацокал, отстаивая свое право на добычу. Я уж не стал его дразнить, завязал рюкзак да и повесил на дерево.

...Когда начали собираться к отъезду, горностай мельтешил рядом, бестолково бегал вокруг избы, затевал игры, всячески стараясь привлечь внимание к себе. На прощанье, мы уже ехали, я обернулся. Хозяин столбиком стоял на крыльце, провожая нас в дорогу.

Много забавных, а порой и трагических случаев хранится в моей памяти и записной книжке. Здесь приведена лишь малая их часть. Да и цель была скромная: показать, как разнообразен мир тундры, таящий в себе столько неповторимо прекрасного.

Рыбалка наша была удачной. Не испортил доброго впечатления о ней и снежный заряд, который пришлось с полчаса пережидать на 40-м километре той же Серебрянской дороги, поскольку в метре от капота ничего не было видно.

В заключение хочу дать несколько советов

Каждый, кому доводилось ночевать в лесных избах, знает, как прожорливы их печки. Чтобы не топить «улицу», вырежьте в пустой консервной банке отверстие диаметром 5-7 сантиметров и вставьте банку на выходе из вытяжной трубы. Тяга уменьшится, и вы сэкономите как минимум 60 процентов дров. Ещё 20 процентов сэкономите, если сведете до минимума тягу через дверцу печки.

Берёзовый уголёк, сделанный в виде конуса и опущенный в консервную банку с парафином, позволит длительное время освещать избушку или обогревать одноместную палатку.

В тундре пусть будет у вас столько коробок спичек, сколько карманов в рюкзаке, штормовке, брюках.

И ещё. Ходите в тундру только с человеком, хорошо знающим её безопасные дороги, ее нрав. Никогда не ходите в одиночку. «Не ходите по тундре, судьбу не пытайте», - писал поэт Александр Миланов. В майские дни 2001 года он не вернулся из Серебрянской тундры. Он любил ходить по тундре один.