Кузебай жив! К 110-летию со дня рождения

- Новый «шаня»? - спросила Анну Петровну Сыропятову племянница, молодая журналистка «Красного Прикамья» Люся Зотина. Она посмотрела вслед женщине, всем своим обликом напоминающей обыкновенную нищенку.

Это же вдова национального героя Кузебая Герда!

Ветеран журналистики Людмила Георгиевна Зотина-Соколова не раз видела Надежду Антоновну Герд в доме сердобольной тетушки. Нищие очень любили её шаньги, и Людмила прозвала просящих «шанями». Среди таких «шаней» оказалась вдова Герда - оборванная старуха, выпрашивающая мелочь. Она постоянно занимала деньги. Долги возвращала всегда в срок. С Анной Петровной была знакома по обувной фабрике, но вряд ли накоротке: Сыропятова там работала в газете «Обувщик» ответсеком, а вдова Герда была далеко за пределами газетной сферы.

О Надежде Антоновне вспомнила в эти дни ещё одна сарапульская женщина - адвокат Татьяна Александровна Арзамасцева.

В семидесятые годы Арзамасцева служила в городском суде. Там машинисткой работала высокая, худощавая, не снимавшая с плеч заношенную, в дырках шальку вдова Герда. Среди совслужащих она отличалась какой-то особой статью и достоинством. «Герд» («узел») - псевдоним Кузьмы Павловича Чайникова, но в Сарапуле Гердов, похоже, больше знали по фамилии. Вот и Людмила Георгиевна помнит Надежду Антоновну как Чайникову. Чайникова с маленькой дочерью переехала из Ижевска в Сарапул в 1934 году, через два года после того, как был репрессирован ее муж и началась травля всей семьи, и прожила здесь до своей кончины в 1977-м.

Татьяна Александровна Арзамасцева увидела вдову в её самые худшие времена. Когда от рыжеволосой красавицы с матовым лицом в длинном декольтированном платье не осталось ничего. Когда та собирала остатки еды в диетической столовой в центральной части города. И так не давала покоя убогая шалька, что решила девчонка подарить ей мамину шаль. Айно Кузебаевна, дочка великого поэта и просветителя, подарок продала, а Надежда Антоновна принесла Татьяне в знак благодарности шоколадку.

Необычная совслужащая умела толковать сны, гадать, поэтому и влекло на Пролетарскую, 118 молодых девчонок к пожилой смешливой оптимистке. В дом, где зимой жили козы и куры. Как пела под гитару женщина в дырявой шальке! Особенно романсы, особенно про «тёмно-вишнёвую шаль». Герд жила с дочерью Айно - своей Айкой и внуком Колей, учеником школы № 23. Айка была талантлива, имела два высших образования, одно библиотечное. Так запомнилось Татьяне Александровне. От второго, гражданского брака у Надежды Антоновны Герд родился сын Виктор Ехлаков. Безумная любовь счастья не принесла, разочарованная женщина советовала девочкам не выходить замуж по любви: «Любите того, кто любит вас!».

Они оказались на задворках жизни, в её беспросветности. Айно Кузебаевна, страстно боровшаяся за восстановление имени Герда, собирала бутылки на свалке и имела пенсию в 55 рублей. Гердов настолько растоптали, затравили, что до сих пор, спустя многие годы после их смерти, и Надежды, и Айно, страшно даже думать о их сарапульской биографии. Одно только утешение: смогли раствориться в тихом и достаточно либеральном течении жизни провинциального городка.

Удивительно читать одно высказывание в местной прессе об Айно и Кузебае. Будто бы он, заботившись о судьбе удмуртского народа, не позаботился о собственной дочери. Это неправда. В сарапульских архивах нашлись документы: действительно, Айно одно время работала кочегаром на крупозаводе. Это не новость. Кузебай Герд нежно любил свою дочь - почитайте его письма, в частности, к Федосье Ирисовой, тётке его жены, жившей в Сарапуле (в дом Ф. Ирисовой Герд через приятеля доставил весточку в помазке с Соловков, где его морили голодом и пытали на электрическом стуле). Всем открытиям относительно Гердов мы обязаны известным удмуртским учёным - Зое Богомоловой, Фоме Ермакову, Кузьме Куликову. Айно Кузебаевна Герд до войны училась в медицинском училище, с 1943 года была на фронте, во втором эшелоне, после войны закончила лесотехнический техникум, а потом Московский институт культуры, библиотечное отделение. Другое дело, что Герды в Сарапуле являлись персонами запрещенными. Айно гнали с одного рабочего места на другое. Где-то ей удавалось удержаться год, а где-то несколько дней. Насчёт Гердов существовал некий запрет, хотя со времени официальной реабилитации великого сына удмуртского народа - европейски образованного и талантливого поэта, прозаика, драматурга, этнографа - прошли десятилетия.

Но Кузебай жив! Это ощущается в год 110-летия со дня его рождения. Пожалуй, это «третья реабилитация» Герда в Сарапуле, всей его родни. Представители сарапульской интеллигенции предлагают власти почтить память великого сына удмуртского народа. Для этого надо сделать совсем немного: отремонтировать фасад дома № 154 по улице Раскольникова (мемориальное место, связанное с работой Герда в издательском отделе Вотского комиссариата по делам национальностей), в Музее истории и культуры Среднего Прикамья создать мемориальную экспозицию.