Из жизни предков. Водь. Часть первая

Каждый народ, издавна живущий на нашей земле, дает прекрасный, но еще до конца не понятый нами опыт — как жить в согласии с природой, сохранять древние традиции и пребывать в согласии с самыми разными народами. Центром коренных народов Ленинградской области при содействии Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамеры) Российской академии наук издана книга «Коренные народы Ленинградской области», материалы которой использованы в данной статье.

Окраины Петербурга: устье Невы, побережье Финского залива, а также Кингисеппский, Волосовский, Гатчинский и Ломоносовский районы — когда-то населяло и ныне существующее племя водь. Вопрос об их коренном статусе остается открытым. Некоторые ученые видят в них переселенцев из Эстонии, которые пришли сюда в первом тысячелетии до нашей эры, другие — исконно местное население, чьи предки заселили эти территории еще во времена неолита. Спорящие стороны солидарны в одном — водь как в этническом, так и лингвистическом плане находились в близком родстве с проживавшими западнее эстонскими племенами. Водский язык входит в южную группу прибалтийско-финских языков и особенно близок северо-восточным диалектам эстонского языка.

Новгородская первая летопись сообщает, что в 1069 году, когда новгородцы победили полоцкого князя Всеслава (водь выступала на его стороне), «…велика бяше сеця Вожаном, и паде их бещисльное число». К XIII веку земли води вошли в Новгородское государство, а Водская земля, впервые упомянутая в 1338 году, стала одной из основных частей его владений. В 1478 году, когда Новгород был покорен Иваном III, а все новгородские владения разделены на пятины, одна из них стала называться Водской, хотя ее границы выходили далеко за пределы древней Водской земли. В 1848 году 5148 представителей води проживало в 38 деревнях Петербургской губернии. Численность водского народа все время сокращалась. Огромные потери нанесла Великая Отечественная война: водь перевезли в Финляндию в качестве рабочей силы. После возвращения в СССР в 1944 году вожане, как и ижора, и ингерманландские финны, были принудительно выселены в центральные районы страны. Вернуться в родные деревни удалось далеко не всем. Сейчас водь насчитывает всего 64 человека по всей России, в Ленинградской области — 33.

Сами вожане называют себя вадья, вадьялайн, вадьякко (значение слова непонятно), иногда — маавячи («народ земли»). В русском языке наряду с названиями «водь» и «вожане» долго употреблялся термин «чудь», «чюдь», «чудья».

Вожане были исключительно светловолосы. Считается, это был самый белокурый народ в мире. Кроме того, водские женщины были очень красивы. Еще в конце XVIII века известный исследователь Федор Туманский писал: «Женщины чюдские все вообще красивы, имеют веселый, приятный и заманчивый взгляд, быстрые глаза, большие голубые… Росту они хорошего, волоса почти у всех светло-русые, тело имеют здоровое, нежное, белое и чистое…» Старинные рукописи отмечают у води хитрость, «весьма острый разум, скорое понятие и сильную к войнам охоту», при этом они «памятуют всегда древность свою и силу… Вспоминают с восхищением, что предки их были бранноохотны и храбры».

Издавна основным занятием води было земледелие. Лучшие земли были вблизи селения Котлы — «плодоноснейшие во всей губернии». Жителям других деревень своего хлеба порой хватало лишь до Рождества. Тогда подмогой становилась рыбная ловля. На озерах и реках рыбу на крючок ловили редко, чаще ставили мережи из сетевого полотна на обручах и прутяные верши. Зимой использовали способы ловли, история которых насчитывает многие тысячи лет, — глушение рыбы колотушкой через лед и лучение острогой. Но лучший лов был в море, где с осени до весны целыми артелями в 10-12 человек ловили рыбу неводом.

В начале XX века мальчики шли в подпаски. Тем из них, кто не умел говорить по-русски, вешали на шею табличку с надписью, что они ищут место подпаска. Девушки ходили на заработки на ткацкие фабрики в Нарву и на огороды немецких колонистов под Копорьем. Те, кто знал русский язык, уходили в Кронштадт и Петербург работать няньками, кухарками и горничными. Мужчины из деревень Ивановское и Великино занимались извозом даже в Петербурге. Многие жители перепродавали рыбу, ягоды и грибы.

Вожане часто выбирали для своих селений красивые холмы, перемежавшиеся долинами с небольшими ручьями. Деревни были очень зелеными, вдоль улиц всегда росли березы, дубы и клены, у домов сажали цветы. Но водская земля — это не только поля, обжитые холмы и деревни, это еще и святые места, связанные с верованиями и обычаями народа. Почитались деревья, колодцы, ручьи, большие камни и древние каменные кресты.

Водские дома не отличались от русских деревянных изб. Наличники небольших окон украшались красивым резным и живописным орнаментом. Часто строились большие каменные дворы, как, например, в деревне Краколье, где располагалась и собственная пивоварня, и отдельные помещения для крупного и мелкого рогатого скота, домашней птицы и орудий труда.

Мужская водская одежда состояла из полотняных штанов и рубахи, подпоясанной в будни тонким красным тканым поясом, а в праздники — узким полотенцем с концами, вышитыми разноцветными геометрическими узорами и птицами. Летом поверх носили полотняные кафтаны, осенью и весной — шерстяные. Зимой надевали тулупы и меховые шапки с красным суконным верхом.

Женская водская одежда была красива и необычна. Выделяются четыре разных костюма: одежда девушек, молодок, женщин и старух.

Вся девичья одежда была белой: сарафан и рубаха, передник и поясное полотенце. Только желтая бисерная шапочка и красные суконные нагрудники оттеняли костюм. Их украшали белыми раковинами каури — «ужовками». Родина этих ракушек — воды Индийского океана! Вожанки подвязывались несколькими поясами. На правильно одетой невесте должно было быть девять поясов! Самой необычной деталью одежды являлись кааттырыд — красные набедренники с монетами, бисером и раковинами каури, которые спускались сзади с пояса. Считалось, что они своим звоном защищают женщину от злых духов. Поэтому про водских женщин и говорили, что их можно сначала слышать и только потом видеть. Ноги вожанки обматывали красным сукном, поэтому они были «с выгибом или кривы… при первом взгляде не найти ни у единой женщины прямой ноги, но у них сие красотою считается». На обмотки надевали кожаную обувь, сшитую из одного куска толстой кожи, иногда тюленьей, и крепили ее к ноге завязками.

Когда женщина выходила замуж, ее наряд становился ярким и поразительно нарядным. Сарафан был уже из синего сукна, а под полотняным передником обязательно носили второй шерстяной синий. Рубаху украшали богатой вышивкой, надевали множество бус. После венчания невесте коротко отрезали волосы, а затем на бритую голову надевали белый высокий головной убор пайкас. Когда рождался ребенок, головной убор у женщины сменялся на красный суконный, украшенный желтым бисером. Рубаху и синий передник женщинам старшего возраста украшать не полагалось. Такую одежду через 10-15 лет (а иногда и раньше) меняли на простую белую одежду пожилых женщин или старух.

С конца XIX века вожанки из нижнелужских деревень носили уже сарафаны и полотняные рубахи с вышивкой, а на голову, как и местные ижоры, надевали полотенчатый убор саппано, украшенный великолепной вышивкой.

"Про Отрадное"