Татарские князья женились на русских
До начала XVII века мужчины этих родов, почитавшиеся феодальной аристократией, занимали высшие административные должности и впоследствии, вплоть до 1917 года, состояли на «государевой службе» у российских царей.
Недавно мордовские архивисты, изучая старинные Метрические книги Троицкой церкви города Темникова за 1814 год, обнаружили запись о рождении деда писателя «Алексея, сына помещика деревни Тювеевой Николая Петровича Кулунчакова».
Часто выходцы из татарской знати женились на русских. Так, супругой деда Куприна, Алексея Николаевича Кулунчакова, служившего в канцелярии города Наровчат, стала потомственная русская дворянка Елизавета Григорьевна Александровская. И их сын Николай, родной брат матери Куприна, тоже взял в жены русскую княжну Софью Егоровну.
А вот маму писателя Любовь Алексеевну, которой родители дали приличное домашнее образование, но не могли обеспечить богатое приданое, в 1859 году выдали замуж за потомственного русского дворянина Ивана Ивановича Куприна, служившего секретарём мирового судьи в Наровчате.
Последний потомок Кулунчаков
При этом Александр Куприн при любой возможности подчёркивал, что в его жилах кипит кровь татарских князей. А свою матушку, которая оказывала на сына огромное влияние, писатель метафорично величал «татарской царевной».
Дочь Александра Ивановича от второго брака Ксения вспоминала: «Отец очень гордился своим татарским происхождением по материнской линии…Во второй половине XVII века прадеду Александра Ивановича были пожалованы поместья в Наровчатском уезде Пензенской губернии…Последним потомком Кулунчаковых была мать Куприна, Любовь Алексеевна».
А вот тут Ксения Александровна не права. Она-то родилась 21 апреля 1908 года, и раннее детство до десяти лет провела большей частью в Гатчине, где Куприны весной 1911-го купили «маленький, построенный в начале века, уютный зеленый домик в пять комнат с большой террасой и чудесными тополями вокруг»…
Годом ранее скончалась мать писателя. И Александр Иванович по каким-то причинам не поддерживал связи с двоюродным братом, сыном Николая Кулунчакова – Алексеем, который был на десять лет моложе Куприна и прожил дольше своей тётки Любови Алексеевны Куприной.
Куприны, как известно, в 1919 году мигрировали за границу. Писатель с женой вернулся на родину в 1938-м. А их дочь почти на сорок лет задержалась во Франции и, вероятно, понятия не имела о близких родственниках отца, живших в Стрельникове.
Барин - дипломат
До того, как прочно осесть в родовом поместье Стрельниково, действительный статский советник майор Николай Кулунчаков возглавлял лесную охрану военного ведомства, служил казанским губернским лесничим. В мае 1843-го полковник Кулунчаков уволен в отставку.
А в юности он окончил Морской кадетский корпус, служил на флоте. Как указано в документах, капитан-лейтенант Николай Кулунчаков «сделал семь шестимесячных кампаний в Балтийском, Немецком, Северном, Средиземном и Черном морях. Участвовал в Русско-турецкой войне 1828-1829 гг., в подавлении Польского восстания 1830-1831 гг.».
За боевые заслуги отмечен в 1829 году орденом Святого равноапостольного князя Владимира IV степени и в 1831-м – орденом Святой Анны II степени, Польским крестом отличия за военные достоинства IV степени, Знаком отличия беспорочной службы за 15 лет, медалью за Турецкую войну.
Любопытно, что во владении Николая Кулунчакова также числилась деревня Мингерь Лаишевского уезда Казанской губернии. Вероятно, она «с 65 душами крестьян и 361 десятинами земли» перешла в его собственность в качестве приданого после женитьбы.
Но для постоянного проживания супруги Николай и Софья Кулунчаковы выбрали имение в Стрельникове, занимавшее площадь 1200 десятин (2160 га) с фруктовым садом на 8 десятинах.
В 1861 году по соседству с садом помещики построили деревянную однопрестольную отапливаемую церковь в честь Николая Чудотворца.
Для местных крестьян дивом казалось невиданное обилие разнообразных плодов и ягод, созревавших в барском саду: груши, яблоки, сливы, алыча, черешня, вишни каких-то особенных сортов, смородина, малина, крыжовник, клубника и т.д.
Справедливости ради надо сказать, что стрельниковский люд отличался свободолюбивым нравом. По имеющимся документам, в 1857 году сельские мужики отказались отрабатывать «барщинные дни» на помещика. На тот момент в поместье Кулунчакова насчитывалось 1300 крепостных душ. Как разрешилась та ситуация, сведений не сохранилось.
Зато известно, что в 1864-1872 гг. князя Николая Кулунчакова выбирали предводителем Темниковского уездного дворянства. В то время эта должность имела весомое значение в системе сословного и местного самоуправления. Предводитель уездного дворянства выступал в качестве своеобразного связующего звена между разрозненными учреждениями и уездным главой, и по большему счету оказывал непосредственное влияние на чиновников при принятии важных для населения решений.
И, судя по всему, статский советник Кулунчаков обладал завидным дипломатическим талантом, позволявшим ему находить взаимопонимание и с власть имущими, и со свое-нравным сельским народом. После случившегося крестьянского саботажа в имении Кулунчаковых, тем не менее, кроме аграрного, благополучно развивалось винокуренное производство, действовал конезавод. Мало того, появилось немало хозяйственно-экономических новшеств, благосклонно принятых местным населением.
Как революционные преобразования князей Кулунчаковых изменили жизнь сельской глубинки, какое наследство оставил стрельниковцам барин и его сын, мы расскажем в следующий раз.
Газета "Известия Мордовии"
