Мистика села Мазунино

Ни в какую мистику не верю, но чем же тогда считать такие невероятные совпадения?

Древнейшими жителями Ижевска, ещё безымянного, стали люди мазунинской культуры. Лучший храм лучшего ижевского зодчего, учившегося не только у итальянцев, но и у французов, оказался в конце концов выстроен пленными французами, причём вместо Ижевска в Мазунино, а иконописец, изобразивший там рай и ад, вернувшись на родину, туда «где Бесы», сам погибнет в адских муках, потому как связался с большевиками…

Жемчужина камского ожерелья

Главным объектом изучения для меня давно является родной Ижевск, но история нашей столицы не может стать понятной без изучения истории ближних и дальних сёл Удмуртии. Объездил их все, собрал в архивах множество документальных свидетельств о них, особенно о храмах, и могу сказать, что самым интересным оказалось старинное русское село Мазунино, что на берегу Камы в двадцати верстах от Сарапула. Здесь целая цепочка подобных же православных правобережных сёл. Почти все они были ровесниками: Гольяны, Нечкино, Яромаска, Вознесенское (будущий Сарапул), Усть-Сарапулка, Мазунино, Галаново, Вятское, Каракулино, Колесниково, Чеганда. О некоторых из этих славных сёл как-нибудь ещё расскажу. Тем более, что шесть из них связаны с творчеством С.Е. Дудина. Вообще следует говорить о «дудинском храмовом ожерелье», которым ижевский зодчий украсил правый, удмуртский берег Камы.

Мазунино в этом ожерелье какое-то особенно «многослойное», отразившее самые разные стороны всей нашей жизни в прошлом. Далее в трёх очерках я постараюсь раскрыть три ипостаси села. ПЕРВАЯ – это нечто таинственное, языческое, праудмуртское, подземное, то есть сугубо археологическое. ВТОРАЯ – собственно село Мазунино, суть которого стало определять не только русское, вятское начало, но ещё и московская фольклорная, этнографическая закваска. И наконец, ТРЕТЬЯ, самая яркая, грань – архитектурный шедевр, что гордо возвышается посреди села, демонстрируя через образы Семёна Дудина влияние западноевропейской цивилизации.

Прикамские мазунинцы времён древнего Рима

Мы не знаем и никогда уже не узнаем из-за отсутствия письменных источников, как называли себя самые первые обитатели земель села Мазунино и той обширной территории, которую официально занимает сейчас столица Удмуртской Республики. Но благодаря В.Ф. Генингу, ставшему в 1954 году заместителем директора нашего краеведческого музея и одновременно основателем Удмуртской археологической экспедиции, мы можем условно назвать всех их древними мазунинцами, носителями особой археологической культуры III-V веков. Именно Владимир Фёдорович выделил её в результате раскопок, произведённых им в 1954-1956 годах западнее села Мазунино, в том местечке, которое до сих пор все жители называют Каменки, то есть каменоломня.

Крестьяне издавна находили там много человеческих костей, иногда с металлическими украшениями и каменными бусами. В 1894 году об этом прослышал казанский профессор-этнограф И.Н. Смирнов. Это автор самой первой книги об удмуртах (1890 г.), а вскоре он ещё и выступит в качестве эксперта обвинения на Мултанском процессе. Маститый профессор обследовал могильник у Мазунино, но, не будучи археологом, не сумел обнаружить ни одного целого погребения, которое позволило бы сделать атрибуцию и определить аналоги. Зато молодой Владимир Генинг вскрыл там 69 могил, обобщил весь материал и стал автором концепции этногенеза удмуртского народа.

Антропологи вскоре реконструировали облик древних мазунинцев. Он оказался близок финно-угорскому типу. Вот характерные черты быта, отмеченные Генингом по материалам погребений: берестяные туески с комплексами жертвенных украшений; кожаные пояса, уложенные вдоль тела; шейные украшения из бронзы и стекла; лепная керамика с ямочным орнаментом. Гончарного круга мазунинцы ещё не знали, а в глину добавляли всякие вещества вплоть до птичьего помёта.

Древние мазунинцы на Вшивой горке Ижевска

Вшивая горка – историческое название, известное с конца XIX века и окружённое разными былями и легендами о пещерах, разбойниках и колдуньях. По поводу происхождения названия версий много, но абсолютной точности здесь быть не может. Кстати, в Сарапуле была и есть своя Вшивая горка. Нашу же давно срыли. Я ещё успел зарисовать и её, и виды с неё на заводскую Зареку. Точнее говоря, горку не срыли, а засыпали глубокий овраг, по дну которого бежал ручей. В Гражданскую войну тот овраг можно было назвать Расстрельным. Достоверно известно, что по ночам по улице Красного террора (будущей Милиционной) сюда подъезжали телеги от здания ЧК (Генеральского дома), чтобы сваливать тела казнённых повстанцев и вообще всяких «буржуев».

И вот оттуда в бывший дом Лятушевича, что на улице Ленина (будущей Сивкова), весной 1957 года пришёл рядовой ижевец А.А. Нефёдов. Он передал музейщикам несколько загадочных медных вещиц и позеленевшую медную монету с непонятными буквами вокруг чьего-то профиля. На обратной стороне орёл с венком в клюве. Это нашли дети, копавшиеся в осыпающемся южном откосе Вшивой горки. В.Ф. Генинг, ответственный за всю археологию, немедленно примчался туда и убедился, что там должно быть много захоронений. Сразу выяснилось, что в песке были найдены ещё четыре монетки, но другие ребята, прибежавшие с соседнего небольшого пляжа, полуофициально именовавшегося в городе Детским, успели унести их по домам.

Летом приступили к серьёзным раскопкам, и коллекцию музея пополнят медные застёжки в форме бабочки, ритуальный топорик, железные и костяные наконечники стрел. Всего будет раскопано 38 погребений, аналогичных тем, что на Каме. Можно было копать и дальше, но вокруг ведь стояли избы, зеленели огороды. Только летом 1975 года раскопки продолжатся, но в ещё большем масштабе. Всю обширную территорию поверх Вшивой горки архитекторы решили тогда выделить под строительство Дворца пионеров. На 15 сотках, освобождённых от четырёх изб, музейный археолог Т.И. Останина всего за месяц успеет вскрыть 173 захоронения. Позже по этим материалам она защитит докторскую диссертацию. Следовало бы расширить поиски по времени и площади, но ударная комсомольская стройка ждать не могла. Многое осталось в земле. Не удалось обнаружить и само древнее селище, которое располагалось, очевидно, в районе улицы Милиционной.

Докажет ли похищенная монета, что Ижевск древнее Казани?

В 1957 году для Генинга как профессионала музейного дела не составило большого труда определить тип найденной монеты и датировать её. Разумеется, совокупность всех пяти монет из могильника помогла бы значительно уточнить возраст всего археологического комплекса и выявить какие-то особые связи. Может быть, те повзрослевшие и поумневшие мальчишки 1957 года всё же пороются в домашних шкатулках и бабушкиных сундуках? Вдруг найдутся те четыре монеты с Вшивой горки, что должны обогатить наше знание истории Ижевска. Не бойтесь, за давностью лет никого не винят.

А вот и криминал. Через шесть лет после раскопок Генинга какой-то фанатик-нумизмат (а по сути, враг истории Ижевска) спокойно зашёл в дом Лятушевича, где на первом этаже, в северном крыле была археологическая экспозиция. Он воспользовался беспечностью смотрителей, приподнял стекло витрины с артефактами Ижевского могильника и приватизировал для собственной коллекции невзрачный медный кругляшок. Там был профиль императора Александра Севера, правившего в Риме с 222 по 235 год. Через сколько-то лет, пройдя через сотни рук, этот тетрассарий, отчеканенный на территории современной Румынии, доберётся по волжско-камским торговым путям до нашей глуши.

Утратив сей артефакт, мы лишились гипотетической возможности намного удревнить возраст Ижевска. Правда, для этого надо ещё найти поселение, при котором был могильник и, самое трудное, доказать преемственность с будущим городом-заводом. Это смогли сделать у себя татарские историки. Используя метод апроксимации, на основе найденной в Казани монеты святого Вацлава (того самого, чья конная статуя замыкает главный проспект Праги) они ухитрились утереть нос «молодой» Москве и резко состарить свою столицу, чтобы с размахом на 80 миллиардов отпраздновать в августе 2015 года её тысячелетие.

За последние пять лет мощные, высокие, но скучноватые по ритмам жилые комплексы окончательно «задавили» играющий пластичными объёмами шедевр архитектуры периода «застоя» – Дворец пионеров. Уничтожен и прибрежный зелёный пояс. Его планировали и отстаивали все зодчие – от Дудина до Берша. Шанс найти бывшее поселение мазунинской культуры утрачен, но надо хотя бы установить здесь электронный информационный стенд памяти древнейших обитателей Ижевска III-V веков.

Газета "Удмуртская правда"