Валаам в работах русских художников

"Я не знаю путешествия более легкого и приятного, чем в России", - написал Александр Дюма после более чем полугодовой поездки по российским просторам. "...Я решил проплыть по Ладоге мимо Шлиссельбурга, Коневца, Валаама и Сердоболя. ...Мы довольно долго приближались, наконец, вошли в пролив, который, будучи весьма узок у самого входа, где судно почти касается прибрежных деревьев, вдруг расширяется и становится заливом, усеянным островками, полными тени и свежести. Мы обогнули островки и слева, на горе, увидели обширный монастырь.
 
...В противоположность южному климату, где ночь приходит сразу... страны Севера показывают с приходом или угасанием дня целую гамму тонов совершенной живописности и неописуемой гармонии. Добавьте к этому на островах неизъяснимую поэзию, которая окутывает поверхность вод, как прекрасная вуаль..., скрадывающая крикливые оттенки, и которая придает природе ту прелесть, какую воздух придает картине. Повсюду в других краях искал я эти мягкие нюансы, которые оставлены в моей памяти..., но никогда их больше не встречал".

В нескольких строчках знаменитому французскому писателю удалось передать неуловимую прелесть северных островов. Не остались равнодушными к красоте Валаамских мест и другие путешественники.

"Местоположение монастыря весьма красиво и, можно сказать, величественно", - так описывает Валаам Н.Я. Озерецковский в своей книге "Путешествие по озерам Ладожскому, Онежскому и вокруг Ильменя".

 "Кто хоть раз видел монастырь этот, тот едва ли будет в состоянии забыть его. Это - один из лучших видов на всем пространстве лесной России. ...Валаамский монастырь на острове своём действительно красив и величественен" (С.В.Максимов "Год на Севере").

"Я вышел и начал снаружи осматривать монастырь. С внешней стороны монастырская стена образует громадный четырехугольник, внутри которого имеется строение, повторяющее форму внешней стены. В центре этого внутреннего строения расположен довольно большой монастырский двор, а между внешними и внутренними строениями остается широкая улица. Шесть церквей, а также покои настоятеля монастыря находятся во внутренней группе зданий. А во внешней - кельи монахов и комнаты для гостей.

...Вечернее богослужение уже началось, и я пошел в церковь. Я был немало удивлен представшим вдруг передо мной великолепием. Стены были сплошь покрыты картинами в позолоченных рамах. …Позолочены и посеребряны были колонны и сводчатый потолок. То тут, то там поблескивали драгоценные камни, вправленные в серебро и золото окладов" (Элиас Леннрот. Дневник путешествия 1828 года).

Спасо-Преображенский собор - "краса и гордость Валаамской обители. Высокий, светлый, величественный. Ни на стенах, ни на колоннах нет местечка, которое не было бы расписано или не покрыто каким-нибудь красивым орнаментом или виньеткой. Всюду видны изящество, вкус и полная гармония красок: все краски нежные, не бьющие в глаза. Картины - копии с картин знаменитых художников - изображают священные события из жизни Господа Иисуса Христа, Божьей Матери, а также святителей, преподобных и ангелов. Иконостас четырехъярусный, резной и золоченый. ...Перед иконостасом, в нижнем ряду икон его, пристроены висячие подсвечники у каждого образа, ...своею легкостью и красивым ажурным рисунком не заставляют и желать лучшего. И все это благолепие исполнено трудами и усердием валаамской братии".

 "Под вечер мы отправились в пешеходное странствие - одно из чудеснейших занятий на острове. Пустынька отца Назария - недалеко от монастыря. Почти за самой гостиницей начинается дорога, проведенная отцом Дамаскиным. Она обсажена теперь разросшимися пихтами и лиственницами. Идет сперва небольшое поле, а затем вступает в лес – прямая, ровная, поражающая гладкостью своей.

...Пройдя с версту вековым бором, все в сопровождении голубовато-зеленой хвои аллей, приходишь к странному, таинственному месту: более ста лет назад сюда уединялся игумен Назарий, духовный обновитель и восстановитель Валаама "для молитвенного собеседования с Богом". Никого! Сам луч солнца едва пробьется сквозь силу дуба, ели, кедра - все равно не разогнать ему прозрачных и благоуханных сумерек. Земля темно-коричневая, усеяна иглами, кое-где желуди, шишки.

...Мы смотрели на Ладогу, прямо перед нами простершуюся, нежно-голубую, со светлыми струями, с туманным дальним берегом. Тишина, пустынность. Та тишина и та пустынность, что дают особый, неизвестный в других местах мир. Этот мир благообразного и святого мира, раскинувшегося вокруг, отблеск зеркальности Ладоги, сумеречного благоухания пустыньки и всей бесконечной ясности неба" (Б.К. Зайцев).

 «Природа - единственная книга, все страницы которой полны глубокого содержания", - когда-то сказал И.Гете. Русские художники с большой любовью всматривались в каждую страницу этой книги.
 
Одним из первых русских художников, побывавшим на Валааме, был Иван Григорьевич Давыдов (1826-1856 гг.). За картину "Вид на острове Валаам" он в 1853 году   получил большую золотую медаль и звание классного художника первой степени. Сейчас эта картина находится в Государственном Русском музее Санкт-Петербурга. На полотне И.Г.Давыдова  видны постройки на монастырской пристани середины XIX века, не сохранившиеся до наших времен, старый каменный "Назарьевский" собор. В Третьяковской галерее находится другая картина художника, созданная на Валааме -  «Часовня в лесу».

В 1857 году на Валаам приехал молодой студент Академии художеств Михаил Константинович Клод (1832-1902). Его картина "Вид на острове Валаам" вызвала много восторженных откликов. За её создание художник был награжден золотой медалью второй степени. Этот пейзаж, по словам художника Крамского, занял одно из видных мест на Всемирной выставке в 1867 году в Париже, и был признан лучшим произведением этого жанра. В 1882 году картина экспонировалась на Всероссийской выставке в Москве. Местонахождение её в настоящее время неизвестно.

Летом 1896 года по северо-западному Приладожью путешествовал Исаак Ильич Левитан. «Видишь, мой дорогой Антон Павлович, - писал он А.П.Чехову в начале июля из Сердоболя, - куда занесла меня нелегкая! ...Этакое несчастье – всюду берешь с собой себя же!  Хоть бы один день побыть в одиночестве! …Бродил на днях по горам; скалы совершенно сглаженные, ни одной угловатой формы. Как известно, они сглажены ледниковым периодом, значит, многими веками, тысячелетиями, и поневоле я задумался над этим. Века, смысл этого слова просто трагичен; века – это есть нечто, в котором потонули миллиарды людей, и потонут еще, и еще, без конца. …Завтра еду на Валаам к монахам!» Философское настроение, в которое впал художник, оказалось настолько сильным, что творческое начало оказалось совершенно подавлено им.

Знаменитый русский художник Иван Иванович Шишкин в первый раз приехал на Валаам в 1858 году. Он жаловался друзьям на "тревожное состояние души", на "передряги в мыслях и чувствах". «Нам, двоим товарищам (И.Шишкину и А.Гине), предложили на Совете ехать нынешнее лето на Валаам на Ладожском озере, там монастырь, местность великолепная, часто туда посылают наших учеников, …потому что там природа такая  разнообразная, дикая и, следственно, трудная», - писал в тот год художник родителям. Валаам покорил его живописной северной природой. Вернувшись в Петербург, художник представил свои работы, среди которых были подлинные шедевры - "Сосна на Валааме", "Вид острова Валаам".
В письме от 24 декабря 1858 года художник сообщил родным:"Я выставил 8 вещей красками, так называемые этюды, писанные с натуры на Валааме, и три рисунка пером, и эти-то рисунки произвели страшный фурор. …Совет Академии торжественно объявил, что таких рисунков Академия еще не видела, и хотели дать золотую медаль, но отложили до марта".

В тот же год осенью на Валаам приезжал Государь Император с супругой. «На днях мне сообщил эконом валаамский, - пишет в письме родителям И.И.Шишкин,- приятную новость. Вот какую: картину, которую я писал для подарка в монастырь, бывши там, они поднесли в подарок государыне, которой Валаам очень понравился, и изъявила как-то желание, и желание её предупредили. Две вещи подарили, одна моя, а другая художника, который уже теперь за границей (предположительно, речь идет об А.С.Богомолове-Романовиче), и тоже там был и оставил в подарок. Но при всем том монахи неохотно расстались с ними, но надеются, что еще напишем им».

В мае 1859 года состоялось награждение лучших учеников Академии художеств. «Сегодня …я удостоился, - сообщает И.Шишкин родителям, - получить торжественно, при звуках музыки, золотую медаль. …Я сегодня две получил. Серебряная почти такая же, как и та, которую вы видели, только вдвое больше, а золотая – это просто прелесть, но главное, на ней надпись великолепная: Достойному. Я вам их пришлю все. …Еду опять на Валаам вместе с Гине, и еще нам навязывают двоих недорослей, Ознобишин тоже туда едет, так что человек 6 или более будет. …Адрес знаете: …Выборгской губернии, чрез Сердоболь, на остров Валаам, художнику такому-то…», а через две недели в следующем письме он указывает состав группы более подробно: «…мы собрались совсем на Валаам: я, Гине Александр Васильевич и Ознобишин, Волковский, Балашов и еще кто-то. Едем в пятницу 24 утром, и вы пишите уже на Валаам».

Из всех видов живописи И.И.Шишкин более всего любил пейзаж. На Валааме художник работал с необычайным творческим подъемом, несмотря на частые ненастья. «Погода здесь стоит прегадкая, ветра и дожди страшные. Вчера повалило, - сообщает он в письме родителям, -  несколько деревьев на наших глазах. Особенно жаль два огромных клена, верно, лет по полтораста, тоже сломало, …потому что стояли на огромной скале, над садом. И мы теперь шляемся под дождем и под ветром, ходим смотреть волны – да, действительно, я еще до сих пор ничего подобного не видывал, даже и вообразить-то не мог. Страх что такое. Хлещут в скалы вверх сажень на 8... Есть где разгуляться… Несмотря на весь ужас их действия, мы смотрим на них с величайшим удовольствием. Не знаю, как завтра пойдет пароход из Петербурга, нынче их два, стал недавно ходить новый пароход «Валаам» Сердобольский и частью монастырской компании. Славный пароход, но качки боится и, вероятно, тоже будет трусить, а монахи молодцы, им все нипочем. Сегодня из Сердоболя приехал отец игумен, и ничего, только, говорит, покачало порядочно».

В этот сезон Шишкиным были созданы лучшие его работы: "Вид на Валааме" (Ущелье Валаама), "Скалы на острове Валаам. Кукко" - (1859 г. малая золотая медаль). Пейзаж "Вид на острове Валааме. Местность Кукко", демонстрировавшийся на академической выставке и удостоенный в 1860 г. большой золотой медали, находился ранее в США. В 1986 году картина была представлена на аукционе в Лондоне и дальнейшая судьба её неизвестна. Мотив, близкий этюду "Вид на острове Валаам", И.И. Шишкин повторил в пейзаже "Вид на острове Валаам. Местность Кукко" (Государственный Русский музей). 

Прикосновение к вечности

Пешеходные прогулки по Валааму - это покой и одиночество, размышление и постижение истин, прикосновение к вечности. Сколько лет этим древним северным скалам? Освещаемые солнцем и поливаемые дождем они дряхлеют, разрушаются, и вот уже трещины, первые вестники старости, проникают в гранитную плоть  некогда могучих телес.

Как отдаленный гул многоголосого эха слышится в картине звучание вечности, её первоначальный стихийный зов.

Какой краткой на фоне этого звука  кажется человеческая жизнь! Как много напутано в неё лишнего, сорного! Как много сил потрачено на блуждания в лабиринтах собственных иллюзий! Не мудрствуй излишне, путешественник. Вспомни истину, уже возвещенную миру - "сотри случайные черты, и ты увидишь - мир прекрасен!" - и успокой свое сердце счастьем прожитого дня.

Тишина

Есть у природы удивительная особенность - умиротворять сердца людей покоем и тишиной. Им не нужны словесные оправдания.
И.И.Шишкин - признанный мастер художественного воплощения этого природного дара. Мощное творческое зерно художника ярко проявляется в летнем валаамском пейзаже, наполняющем зрителя энергией природных сил и завораживающем, словно словом откровения, запечатленной красотой реального мира.

Под покровом крон деревьев

«Природа на Валааме живописна в высшей степени», - говорил И.Шишкин друзьям. Даже камни, поросшие мхом и папоротником, становятся объектом восторгов талантливой кисти художника. Тщательно прописана каждая травинка, каждый листик, каждая ветка на дереве. Влажностью дышит мшистый покров и кажется, что именно здесь, в глубине леса, в солнечной истоме летнего дня зарождается таинственный дух природы, первооснова её существования, подпитывающая её изнутри некая неведомая сила, и этот малый микрокосм предстает перед зрителем в своей реальной сущности

Счастье лесных прогулок

Главное, что интересует И.И.Шишкина, как художника - это лес, деревья, травы, листва. Письма его переполнены восторженными рассказами о "великолепных ивах", "богатых соснах", "роскошных дубах". Художественная интуиция сгущает восприятие и поэтому становится правдивее реальной действительности. Прогулки по Валааму, его лесным зарослям - наслаждение для Шишкина необычайное. Отсюда - наполненность счастьем почти всех его работ валаамского цикла

Два цвета

Графические работы художника богаты и изящны. Отсутствие цветовой гаммы позволило сосредоточиться на выявлении  формы, красоте её линий. Утонченность в передаче света и тени удивительна. Игра листвы, рельефность древесных стволов, поросшие мхом огромные валуны - всё это передано с жизненной правдивостью и непосредственностью

Великая сила жизни

В сложной системе взаимно поддерживаемой жизни, образующий пространство рисунка, мощно звучит основной мотив, часто слышимый в картинах И.И.Шишкина - великая сила жизни. Литографии И.И.Шишкина, весьма сложные по технике исполнения, относятся к лучшим образцам пейзажной литографии, издававшейся в России.

Красота Валаамских мест покорила сердце и другого русского художника - Архипа Ивановича Куинджи. Он дважды приезжал на Валаам (в 1870 и 1872 годах). В то время на остров ходили два парохода - "Валаам" и "Летучий". Выехав утром, к вечеру художник вместе с остальными пассажирами добрался до острова Коневец, где и заночевал. На другой день он отправился осматривать монастырь (в тамошней монастырской церкви находилась икона Коневецкой Божьей матери, которую Н.С.Лесков сравнивал с рафаэлевской "Мадонной с щеголенком"). К вечеру следующего дня пароход причалил к валаамской пристани.

На Валааме А.И.Куинджи провел все лето. Работы художника "Ладожское озеро", "На Валааме", "На острове Валааме" экспонировались на всех выставках, восторженные рассказы о них передавались из уст в уста.  "Я до сих пор ничего подобного не видел и даже вообразить не мог!" - воскликнул И.И. Шишкин. "Превосходные вещи" - так отозвался о них И.Е.Репин. С таких отзывов началась большая слава А.И.Куинджи

«Ладожское озеро»

Картина покоряет величественной суровостью покоя и тишины. На высоком (занимающем большую часть полотна) небе клубятся белые, тяжелеющие от влаги, облака. В тончайших переливах прозрачно-ярких тонов передается волнение воздушных струй, игра света. Занимающиеся обычной работой рыбаки несколько ослабляют напряжение северной непогоды. Прибрежная линия воды завораживает взгляд.

Опыт художественного изображения озерного дна, просвечивающего сквозь воду, представлялся в русской живописи впервые, что вызвало многочисленные пересуды. Через 13 лет художник Судковский, видевший работу "Ладожское озеро", решился повторить этот опыт в своей работе, и был назван критиком первооткрывателем данного приема. Истина была восстановлена после публикации в журнале "Новое время" статьи Крамского, Репина, Максимова и Волкова, выступивших в защиту А.И.Куинджи.

На острове Валаам

Настоящая слава пришла к художнику после  картины "Вид на острове Валаам". "Очень впечатлительная вещь, - высказал свое мнение И.Е.Репин. - Всем она ужасно нравится, и ...сегодня заходил ко мне Крамской - он от неё в восторге".

Федор Михайлович Достоевский, чье имя уже было известно всей России, писал: "...Мгла, сырость; сыростью вас как будто пронизывает всего, вы её почти чувствуете... Но что тут особенного? Что тут характерного, а между тем, как это хорошо!"
Картину "На острове Валаам" приобрел Третьяков для своей картинной галереи и это был факт общественного признания.

Куинджи, - писал И.Е.Репин, - при его колоссальном уме и целостности натуры, ...создал нечто невиданное в живописи. После первой же вещи "Валаам" его небольшие картины вызвали большие споры, привлекали массы публики и отделялись от всего, что было с ним одновременно на выставке, таким сильным, своеобразным впечатлением, что казалось, вся выставка уходила куда-то далеко, и одни картины Куинжди были центральным явлением. Иллюзии света были его богом, и не было художника, равного ему в достижении этого чуда живописи. ...И зрители, и требовательные строгие судьи отдавались наслаждению созерцания - что же? - как освещена солнцем ветка березы, с какой свежестью окружен воздухом каждый листик и блестят местами капли росы! ...Они жили в эти минуты лучшими чувствами души и наслаждались райским блаженством искусства живописи".

Федор Васильев - художник редкого, пронзительного таланта. Он приезжал на Валаам в 1867 году вместе с Шишкиным. «Благосклонная к молодому живописцу судьба, - писал позднее один из критиков, - дала ему настоящего руководителя в лице И.И. Шишкина – …фанатичного поклонника объективной правды в изображении природы». Результатом летней работы на Валааме стали работы: "В церковной ограде" (1867), "Камни на о. Валааме" (1867), "Финляндский вид" (о. Валаам), "Пейзаж на Валааме". В 1872 году за картину "Вид на Валааме" Ф.Васильев получил звание художника первой степени. Лучшей  его работой валаамского цикла считается этюд “На острове Валааме. Камни”.

"В рисовании и живописи, - вспоминал позднее Крамской, - он почти сразу угадывал, как надобно подойти к предмету, что несущественно и с чего следует начать. Учился он так, будто жил другой раз и ему остается что-то давно забытое вспомнить". Именно на Валааме, рядом с Шишкиным формировался гениальный Васильев, в котором русская пейзажная живопись, по замечанию Крамского, "едва ли не получила осуществления всех своих стремлений. Он был близок к тому, чтобы сочетать самую строгую реальность с высокопоэтическими чувствами".

«В церковной ограде»

Федор Васильев сумел передать в картине не только природную прелесть Валаамской природы, но и духовные устремления живущих на нем людей. "Самое высокое и великое бывает сокрыто в обыденной жизни. Надо уметь жить так, чтобы обыденное стало великим. Это зависит, прежде всего, от нашего внутреннего отношения к жизни. Опасно браться за великое, будучи малым", - проповедовал архимандрит Афанасий.

Существуют два мира, объяснял он, мир внешний или общественный и мир внутренний или мир души. Наведи в своем внутреннем мире порядок, и ты увидишь - он проявится и в мире внешнем. Душевные беседы и уединение в окружении доверчивой красоты природы утишали страдания, дарили новую радость бытия.
 
Александр Васильевич Гине работал на Валааме в 1858-59 годах вместе с художником И.И. Шишкиным, П.П. Джогиным и П.И. Балашовым.

«Гине, по моему пониманию, на прекрасной дороге, - писал в письме Шишкину их учитель А.Мокрицкий, - у него пресчастливый талант, обещающий отличного и симпатичного художника. Картинки Гине мне очень нравятся, и удивляет, в какой степени овладел он техникой, и рисунок прекрасный, и написаны они смело и легко. Молодец Гине!»

Из созданных художником на Валааме работ одна картина "Вид на острове Валаам" (1860) получила малую золотую медаль и была приобретена П.Третьяковым для своей коллекции. Позднее она экспонировалась на Всемирной выставке в Париже.

"Вид на острове Валаам"

"Хорошо на скитах! Величественная дикость природы, отдаленный гул Ладоги, невозмутимое спокойствие огромных сосен и скалы, скалы, скалы"... (Иван Савин).  Вглядываться в них можно долго, бесконечно долго и всякий раз находить в них неизъяснимую прелесть. Обломки некогда могучей скалы, поросшие мхом и травой. Отчего так пристально всматривается в них художник? О чем он заставляет задуматься зрителя? О бренности бытия? О ценности жизни?

«Время мчится вперед, час за часом идет непреложно
и вернуть, что прошло, никому, ни за что невозможно.
Береги каждый час - их немного у нас для скитанья,
и клади на часы вместо гирь на весы - покаянье"...
(надпись на солнечных часах в Ильинском скиту)

"Буря на Валааме"

В 1878 году Александр Гине получил звание академика пейзажной живописи, среди представленных им работ была картина " Буря на Валааме". 

Своенравная Ладога часто наделяет Валаам страшными бурями и непогодой. Ветер мчится с неистовой силой, вырывая из земли вековые сосны. Стонут от бури могучие леса. Ищут защиты в тихих заливах рыбачьи лодки.

Невольно вспоминаются поэтические строки Федора Тютчева:
"Под дыханьем непогоды вздувшись, помутнели воды
и подернулись свинцом -
и сквозь глянец их суровый вечер пасмурно-багровый
светит радужным лучом".

Федор Тютчев посетил Валаам в 1850 году. "Наше небольшое путешествие удалось очень хорошо, хотя оно и не прошло без целого ряда треволнений" - писала в письме участница той поездки, дочь поэта Анна. На Ладожском озере разыгралась буря, так что пришлось поволноваться. Возможно, пережитые чувства и стали толчком для создания стихотворения "Под дыханьем непогоды".

Николай Константинович Рерих в 1916 году переехал из Петербурга в Сердоболь (ныне г. Сортавала), а несколько позже в 1918-1919 годах жил в Выборге. Карельская природа не оставила его равнодушным. Очарование северных мест он передал в работах "Святой остров", "Еше не ушли", "Скалы и утесы", "Ладога", "Север".

«Святой остров»

"К северо-востоку от монастыря, в семи верстах, высоко вздымает свои угрюмые отвесные скалы Святой остров. На старинных картах он значится под именем "Старый Валаам". Может быть, именно отсуда "пошла бысть земля Валаамская".

…Причаливаю ко всему крохотному: причалу, маленькому кресту на круглом камешке, игрушечной часовенке, узкой тропинке вверх - к вершинам елей, в небо. И еще грандиознее кажутся оголенные горы с совершенно отвесными скатами, падающие в Ладогу. ...Идем над обрывом. Над головой - свисающие глыбы гранита. Вот-вот рухнут.
…Монах медленно постукивает посохом, говорит: "А дорожку-то один инок выдолбил. Встанет с солнцем и над пропастью трудится, расщелины камнями заваливает. Песочком раньше было посыпано. Да ветром сдуло нонче, песочек-то..."

…Первым насельником Святого острова был святой Александр Свирский. ...В пещеру его, тщательно сохраняемую братией, и вел меня старик. Жил святой Александр Свирский в расщелине скалы, углубив её немного. Перед этой гранитной кельей - трехсаженный гранитный крест. Двери нет. Есть длинный, узкий и низкий коридор, в граните выдолбленный. ...Ни солнце, ни луна не попадают сюда. Тускло мерцают иконы древнего письма. Кровать из неотесанных камней. Каменный стул...

…Выползаю из пещеры, полной грудью вдыхаю острый, чуть дурманящий хвойный аромат. Какая красота на земле Твоей, Господи! Еле колышутся миллионы игл на сосновых ветках. Каплет румяное вечернее солнце сквозь колеблющуюся сетку этих душистых стрел. Вздрагивают золотые, совсем шелковые стружки на стволах прямых сосен. Небо на востоке еще дневное, синее, на западе - огромный и огненный веер заката".
(Иван Савин. «Святой остров»).

«Природа вечна и вечен дух человека», - так считал великий русский художник Иван Иванович Шишкин. Прикосновение к красоте, к гармонии вечной природы вливает в человеческое сердце струи любви, добра, делает его мягче, милосерднее. Русские художники в своих работах стремились не только формально отобразить внешние формы природы Валаама, но и выразить впечатление от увиденного, передать внутреннее состояние.

«Это было знамение, - писал П.Флоренский, - некоторое природное чудо - когда сокровенная сущность приподнимала завесу своей тайны и бросала оттуда лукавый взгляд. Я хорошо помню это внезапное и далеко не повседневное ощущение, что взор встретился со взором, глаз уперся в глаз – мелькнет острое, и прекратится, да и не выдержать бы длительно этого созерцания лица Природы. Но и мгновенное, это ощущение давало абсолютную уверенность в подлинности этой встречи: мы друг друга увидели и насквозь друг друга понимаем, не только я его, но и, еще острее, он меня. И я знаю, что он знает еще глубже и видит еще определеннее, чем я его, а главное – он меня всецело любит».  Это словно бы написано о Валааме. Валаамский монах Игумен Харитон высказал эту мысль в своих поэтических строках:

"Придите все - враги и други -
несите все к моим ногам,
все ваши скорби и недуги
да уврачует Валаам!"