Два языка - общие ценности

Я, в общем, отлично понимаю, что мнение, опубликованное в газете на русском языке, не имеет шансов быть услышанным другой языковой общиной страны, однако других реальных возможностей для изложения своих взглядов у местных неэстонцев до сих пор нет. И это несмотря на все слова о необходимости создать единое идеологическое или информационное пространство.

Как верно заметил один из наших национально озабоченных политиков и подтвердили данные социологических исследований русские и вообще неэстонцы, не полюбили эстонский язык, культуру и государство настолько, чтобы в массе своей положить на защиту вышеперечисленного живот свой и имущество. Они не растворились в этом государстве и по-прежнему имеют, помимо сохранения и использования родного языка, массу своих интересов, свое мнение и свои источники получения информации.

У нас почему-то совершенно не учитывается такое обстоятельство, как увеличение числа русскоговорящих в Европе, где они живут и работают. На всех курортах найдется русское общество, продаются русские газеты и книги, во всех отелях Средиземноморья есть русские программы телевидения, во многих анимационные программы на русском языке. В Германии развивается информационная сеть Русская Германия. В Париже можно встать на улице, и после слов, гей, славяне, к вам обязательно кто-то подойдет. Это не говоря о России и Белоруссии с их огромным информационным ресурсом. Интернет и русский Euronews вне конкуренции. Так что информационного поля достаточно, проблема в его наполненности.

Видимо, появился какой-то источник финансирования, и сразу организуется группа лиц, которые желают проявить себя на русском поле. Уже сегодня сформировалась группа эстонских политиков, проявляющих себя в основном на неприятии действий России, какими бы они ни были, и некоторых местных русских, действующих в традиции “одобряем-с” по любому поводу.

Лучшее, что может быть сделано, – это формирование адекватного информационного поля на двух языках. А главное – это возрождение интеллигенции, имеющей возможность выражать свое видение мира на родном языке.

Идея одноязычного мира в современном обществе труднодостижима и, бесспорно, сужает возможности государства в развитии общества, его гуманитарную сущность и создает в обществе состояние перманентного конфликта политических, экономических и социальных интересов. Конфликт, конечно, можно погасить, один раз это удалось с помощью полиции, но эта работа очень многопланова и включает уменьшение числа носителей неэстонского языка, численности русской интеллигенции и недопущение ее к принятию управленческих решений в стране или на уровне местного самоуправления, а во внешнем мире их просто не должно быть. Хотя есть одно исключение - там, где стреляют, годятся и русские парни. А у нас в обиходе достаточно негуманные способы борьбы, а именно: нет информации к лекарствам на русском языке, нет такой же информации и по использованию химических препаратов, даже информация Службы спасения, и та одноязычная. Нелепость такого положения понимает банковская система и предоставляет всю информацию на трех языках.

Немного статистики по национальному составу населения на примере Таллинна. Посмотрим немного назад на численность населения нашего города. В 1360 году в городе 0,9 тыс., на рубеже XVII-XVIII веков от 10 до 12 тыс. На рубеже XIX-XX веков начинается быстрый рост населения Таллинна. В 1897 году 64,6 тыс.человек, из них эстонцев 40,7 тыс., или 68,7 процента. В 1910 году в Таллинне проживает 91,5 тыс. человек. После войны в 1945 году – 127,1 тыс. и в 1951 году 222,3 тыс. человек. С 1945 года национальный состав города начал резко изменяться и становится все более многонациональным. Самое большое число жителей в городе Таллинне было в 1989 году и составило 479 тысяч, из них эстонцы составляли 51,9 процента, или 227,2 тыс., русские 197,2 тыс., украинцы 22,9 тыс., белорусы 12,6 тыс. человек. Число остальных национальностей, как правило, от 3,5 тысячи до нескольких десятков. К 2000 году число русских, белорусов, украинцев, евреев и представителей других национальностей существенно уменьшилось: русских на 51 тыс., украинцев на 8 тыс., белорусов на 4,7 тыс. человек. Соответственно на 12,1 тысячи уменьшилось число эстонцев. В 2000 году эстонцы составляли 54,3 процента, или 215,1 тыс. , а русские 36,9 процента, или 146,2 тыс. человек.

В 2007 году в Таллинне эстонцев 54, русских 37, украинцев 4 и белорусов 3 процента. Затем представители ряда национальностей стран бывшего СССР. В городе практически нет немцев и шведов, составлявших некогда значительную часть горожан и определявших в течение веков городскую жизнь.

За годы, прошедшие с обретения Эстонией независимости, русский язык, утратив статус языка управления, занял прочное положение в информационном пространстве, остался языком общения, языком, на котором ведется диалог культур и межобщинное общение.

Абсолютный приоритет одного языка в государстве отделяет политику от морали, т.к. центральной фигурой демократического процесса является человек и гражданин. Только общность целей и ценностей может привести к политическому, правовому, экономическому и социальному единству. И здесь неверно избранный механизм, в данном случае язык, тормозит создание единства в обществе.

Человек на своей “малой родине”, в своем регионе, непосредственно сталкивается с последствиями политических решений и поэтому сам становится действующим лицом политической сцены. Региональное общество, как и гражданское общество, самостоятельно принимает необходимые политические решения. В идеальном случае каждый житель региона одновременно является и активным политиком, пусть и на разных уровнях.

А именно отсутствие этих возможностей и делает затруднительным, а чаще и невозможным это участие. 

Газета "Молодёжь Эстонии" (Эстония) от 10 октября 2008 года